Революционер

Завтра будет новый день – и мы будем планировать атаку на Москву, и сделаем свой первых ход.

Но пока – я нашёл себе уютный стог сена, разбил пузырь об землю, и рухнул мордой вперёд в сухую траву.

====== 67. За тобою наблюдаем... ======

Разлепив глаза, по которым уже не первый час било яркое солнце, я кое-как поднялся и взялся за голову. Ожидаемого похмелья после вчерашнего, как оказалось, не наступило.

Впрочем, повезло, наверное, мне одному. Молотов, которого было хорошо заметно и слышно, блевал в компостную кучу, и я поспешил на помощь.

Как оказалось, даже блевал старый вояка по-военному строго и организованно. Прикрыв глаза, он восстанавливал дыхание, после чего глубоко вдыхал и залпом выпивал полстакана солёной воды – так пёс прочищал свой организм. Он не пытался театрально страдать, жаловаться на тяжёлую жизнь или что-то в этом духе. Он просто нёс ответственность перед своим здоровьем за вчерашнее.

– Хорошо вчера было, – сказал он мне, перед тем как влить в себя ещё соляного раствора, – Сегодня будет ещё лучше.

– Не думал, что ты сторонник запоев, – признался я, сочувственно присев на корточки рядом с ним.

– Не сторонник, – согласился пёс, – Но теперь терять нечего. Готов в одиночку идти на Москву, только прикажи.

– Не говори глупостей, Молотов, – попросил я его, подняв глаза наверх, – Это же твой дом?

– Да.

– Кто-то тебя не дождался? – высказал своё вчерашнее предположение я.

– Да, – так же коротко и строго отвечал Молотов.

– Кронос найдёт кого угодно, – напомнил я ему, но пёс меня перебил:

– Не надо. Это их выбор, не мой.

– Кто хотя бы? Семья, родители?

– Все, – спокойно ответил вояка, и наконец разогнулся, – Дети, жена. Батя…

– Понятно, – ещё раз кивнул я, – Только… Без самоубийственных заданий, хорошо?

– Вся Москва – одно больше самоубийственное задание, товарищ маршал. Я уважаю вас, но некоторые решения просто не укладываются в голове. Идти против ПШРК – идиотизм.

– Ты помнишь о чём я вчера говорил?

– Нет, – признался пёс.

– Мы натравим на презика Зиров. Всё простоё гениально – а даже Кронос до этого не додумался.

– Мы ведь уничтожили всю популяцию, – напомнил мне пёс.

– Кронос сделает ещё.

Пёс тяжело вздохнул, но кивнул головой.

– Моя бы воля – ввек бы этих тварей больше не видеть. Но ради такого сражения – стоит попробовать.

Стоило ему это сказать, из избушки вылез довольный и проспавшийся доберман. Молотов, только успевший как следует проблеваться, приветственно махнул ему лапой.

– Доброе утро, Феникс.

– Утро добрым не бывает, – констатировал Добб, отойдя к ближайшей яблоньке, расстегнул ширинку на запасных штанах и издал блаженный звук.

Я же косо посмотрел на Молотова:

– Феникс – потому что воскрес?

– Не. Потому что ты так и не удосужился узнать его настоящее имя.

Оставив меня в полном недоумении, пёс присоединился к моему лучшему другу. Я не понял шутки, так что изволил пошутить над ними:

– А чего это вы там делаете? Вдруг там провод оголённый?

Вояки дружно прервали процесс, посмотрев вниз. Древняя, как мир шутка снова сработала – и никто из них даже не придумал мне достойного ответа.

– Ладно, залезайте в броню и на собрание. Надо будет пару разведчиков в город послать.

– За хлебушком? – сострил Молотов.

– Ага, – поддержал его Добб, – И пакованном травы, килограмма на два. Кстати, не знаешь тут бабульку такую, кошечку, ещё травку растит?

– Дашку-то? – как-то необычайно быстро догадался Молотов, – Соседка наша через дорогу.

– Надо будет к ней заглянуть.

– Добб! – прервал своего друга я.

– Чё?

– Ты эту траву не догадался тогда на вкус попробовать?

– Нет, я что на идиота похож?

– Будешь похож, когда я скажу тебе, что она тебе мяту толкнула, подрезанную под нужные тебе листочки!

Добб так и замер со спущенными штанами, действительно став похожим на идиота. Но тут он решительно заправил своё хозяйство обратно в штаны и подтянул их для солидности.

– Ну теперь мне точно к ней нужно, – сказал он.

Внезапно над нашими головами пролетел огромный двухвинтовой вертолёт. С непривычки я и Молотов, задрали головы, Добб же сосредоточился на процессе завязывания шнурков. Но ему тоже пришлось поднять голову, когда над его макушкой пронёсся сначала второй, а потом и третий вертолёты того же класса, что и мародёрский. Я проследил за ними – летели эти трое необычайно красиво и организовано, а когда подлетели к посадочной полосе, их окружила стайка небольших, боевых вертолётов.

– Разлетались тут, – проворчал доберман, складывая ладони козырьком, – не пройти не проехать.

– Что это вообще такое? – спросил я в пустоту, но как обычно ответил мне Кронос, до этого нас только подслушивающий:

– Небольшое подкрепление и пополнения припасов. Вертолёты улетят сегодня вечером.

– На кой? – спросил я, – Полезные ведь.

– Они будут переоборудованы в атакующие машины, товарищ маршал. Вместе они составят основную часть воздушной армады – Массив.

– Ты уже всё спланировал? – возмущённо воскликнул я, – И даже названия всем раздал!

– Что-то имеете против? – немного нагло спросил меня бот. Я подумал минуту, потом Добб толкнул меня в бок и выразительно на меня посмотрел.

– А, – догадался я, – Я-то тогда зачем нужен?

– Вы, Маршал, являетесь моральным ориентиром для всех бойцов, а так же символом предстоящей революции. Ваши действия должны вдохновить остальных сражаться за новый строй и уклад жизни в России, а так же по всему миру.

– Это многое объясняет, – признался я, немного очумело покачав головой. Вот так вот в одночасье из обыкновенного маршала целой армии превращаешься в кого-то ещё большего, чем просто высокого офицера. Не сказать, что это прямо такое повышение по службе, просто Кронос впервые сказал это мне вслух, по сути, признав свою маленькую слабость – он зависел от меня.

– Товарищ Маршал? – обратился ко мне Кронос, – Не забывайтесь. На вас всё ещё лежит грандиозная ответственность за жизни и судьбы ваших солдат. Включая даже тех, которые стоят сейчас рядом с вам.

Я улыбнулся своим друзьям, а те немного сочувственно улыбнулись мне. Не им нести крест такой ответственности. Кронос правильно подобрал слово – грандиозный крест этой непомерной ответственность за жизни…

Каждый погибший в этой войне, под моим руководством или нет – чей-то друг. Чей-то муж или отец, брат или сестра.