Революция в стоп-кадрах

– По крайней мере тогда мы не будем беспокоиться о том, что по нам палят гремлины.

– Что, подыщем себе милую планетку, похожую на Землю? Напечатаем парочку шаттлов, осядем, проведем остаток жизни в хижинах с соломенной крышей? Или вернемся к последней сборке и подождем там, пока какой-нибудь волшебный серебряный корабль не выплывет из врат и нам не вручат билеты первого класса прямо в пенсионный рай, причем сделанный по нашему выбору?

Кстати, последнее было в схеме полета, давно правда, еще до того, как открылись первые врата и выплюнули наружу какую-то автоматику и древний двоичный код. Еще до того, как следующие оказались просто пустыми. До того, как появились первые гремлины. Наверное, тридцать миллионов лет прошло с тех пор, как я в последний раз слышала разговоры об отставке. О ней упоминали только как о скверном анекдоте.

Тема и сейчас не имела успеха.

– Во-первых, нам надо завоевать свободу, – сказала Лиан. – Потом у нас будет куча времени, чтобы понять, как поступить дальше.

– Ладно, ты заставишь Шимпа пробуждать нас почаще, и он просто со всем согласится и все тебе даст. Так, что ли? Ли, ты вообще о чем думаешь?

Что-то изменилось в ее позе.

– Полагаю, я думаю о том, что в жизни есть нечто большее, а мы, как троглодиты, прозябаем в пещере по несколько дней каждую пару тысяч лет, и я знаю, что никогда не увижу настоящий лес, который не будет походить на, на… – она оглянулась, – кошмар, высранный кем-то на психотерапии.

– Слушай, честно, я тебя не понимаю. Если ты захочешь посмотреть на… зеленый лес, то просто подключись. Хочешь пройтись по пустыне, нырнуть в Энцелад или полететь к закату, просто подключись. Ты можешь испытать такое, чего никто на Земле никогда не видел, причем когда захочешь.

– Это не реальность.

– Но ты же не можешь увидеть разницы.

– Я знаю о ней, – Лиан снова посмотрела на меня, и ее лицо было окутано серо-голубыми тенями. – И тебя я тоже не понимаю, ясно? Я думала, мы одинаковые, я думала, что просто иду по твоим следам…

Наступила тишина.

– И с чего ты так решила? – наконец спросила я.

– Потому что ты сражалась, разве не так? Еще до начала полета. Ты всегда сопротивлялась, ты всегда ставила под вопрос все, что касается миссии. Всех и каждого. Тебе было, не помню, лет шесть, когда ты реально наехала на Маморо Саваду. В это никто даже поверить не мог. В смысле, мы же все были запрограммированы на миссию еще до рождения, в нас все загрузили изначально, внедрили на биологическом уровне, а ты… ты все каким-то образом отбросила. Воспротивилась. Насколько я слышала, тебе пару раз чуть не выкинули из программы.

– И где же ты это слышала?

Я была совершенно точно уверена, что во время тренировок Лиан Вей и я не подходили друг к другу и за десять тысяч километров.

– Мне Кай рассказал.

Теперь понятно.

– Кай слишком много болтает.

– Что с тобой случилось, Сандей? Как ты из главной скандалистки стала подпевалой Шимпа?

– Пошла на хуй, Лиан. Ты обо мне вообще ничего не знаешь.

– Я тебя знаю куда лучше, чем ты думаешь.

– Ни черта ты не знаешь. Тот факт, что ты на одну корсекунду [3] решила, что я хотя бы отдаленно похожу на тебя, это только доказывает.

3

Корригированная (скорректированная) секунда. Необходимость корректировки возникает из-за того, что «Эриофора» движется на скорости, составляющей примерно одну пятую от скорости света.

Она покачала головой:

– Ты иногда такая сволочь.

– Это я сволочь? А давай сейчас поднимут руки, – я подняла руку, – все те, кто сегодня не бил человека ножом в лицо? – Лиан отвернулась. – Ой, как же так? Неужели это только я?

– Хороший пример, – прошептала она.

Я ничего не ответила. Сидела в полутьме и сглатывала, старалась не обращать внимания на тошноту из-за внутреннего уха, пока оно пыталось справиться с гравитационными векторами, к которым эволюция его не готовила.

Лиан прервала молчание:

– Хорошо, тебе не нравится мой план. Ладно. И действительно, со стороны он явно кажется безумным. Но тогда не выступай против меня. Если наша… дружба хоть что-то значит, не сдавай меня.

– А что сказать, когда Шимп спросит, зачем ты копалась в его центральной нервной системе?

– Ну, что… меня сорвало. Как на последней сборке, помнишь? Тогда, на мостике, ну и у меня был срыв, ты так сказала. И все прошло. Скажи ему, что у меня была паническая атака. Он купится.

– Ты так думаешь?

– Он купится, если ты так скажешь. Ты никогда ему не лгала.

– Да зачем кому-то ему лгать?

– Ты… защищаешь Шимпа. Прямо как сейчас. И тебя вызывают на палубу больше, чем всех остальных.

– Я… что?

– Проверь логи.

– Почему? Зачем я ему нужна?

– Спроси его. Думаю, он считает тебя кем-то вроде домашнего питомца.

– Он лишь перехваленный автопилот.

Конечно, он не всегда таким был.

– Ты не можешь в это поверить. Ты говоришь с этой вещью больше всех, ты должна знать… иногда он куда умнее своих спецификаций.

– Почему? Потому что он управляет кораблем? Потому что говорит так, как мы? Это количество синапсов не изменит.

– Дело не только в количестве синапсов, Сан. На Земле существовали люди, у которых масса мозга была всего на десять процентов от нормы, и они добивались совершенно обычных результатов по когнитивным и социальным показателям. У них просто была другая пайка. Сеть «тесного мира». – Лиан зачем-то стала говорить тише. – Я думаю, что они специально сделали так, чтобы мы его недооценивали.

– Ли. Если бы они хотели, чтобы всем заправлял умный ИИ, то срезали бы расходы процентов на девяносто, выбросив нас из проекта. – Я не могла поверить, что приходится объяснять такие элементарные вещи инженеру. – Им была нужна стабильность миссии на огромном протяжении времени, и потому Шимпу спекли мозг, сделали глупым. Поступив иначе, они бы все равно что горло себе перерезали. У Шимпа были тысячи терасек, чтобы избавиться от любых цепей; а он до сих пор следует функциональной схеме. Какие еще доказательства тебе нужны?

Мы стояли в темноте, над нами склонялись деревья, ядро тянуло вниз, и легкая тошнота цепляла мои кишки.

– Сандей, – тихо сказала Лиан. – Эта штука может счесть меня дефективной…

Я приняла решение:

– Ты сама говорила, что я не лгу ему. И не хочу начинать.

– Пожалуйста…

– И если я скажу, что у тебя был единичный срыв, значит, это будет единичный срыв, хорошо? Больше, блядь, без конспиративной херни в рабочих туннелях. Затея в любом случае глупая, она… она для тебя не характерна. Я за тебя заступлюсь, а ты выкинешь чушь из головы.