Революция. Next

А потом… Она еще не решила, как поступит с «Лунаром». От отца ждать каких-то конкретных шагов не приходится, поэтому Ия может рассчитывать лишь на свои силы. Как всегда.

Когда придет время умереть, Адассис будет знать, что Руштани получил свое. Впрочем, существо сомневается, что отцу будет какое-то дело до «Лунара», когда костлявая возьмет его за горло.

«Термитам» нужна энергия, Ие нужна свобода реализовать свои желания… На сегодня это единственная твердая реальность. Она хочет быть с Сантаной и жить жизнью этих маргинальных типов, познать все прелести их опасного существования.

С каждой минутой этот процесс все сильней ее захватывает. Даже уборка мусора с Камиллой кажется небывалым приключением. Крысы, бегающие в подвале, просто приводят Ию в восторг.

Возможности открываются поистине безграничные.

Камилла не видит этого, а Сантана и подавно, потому что они повернулись к ней спиной. Ия учится маскировать эмоции. Когда они втроем возвращаются в Цех, чтобы посмотреть, что принес Шуруп из поездки, клон улыбается. Ия ощущает себя триумфатором.

9 21 марта (0)

Док боялся предстоящей операции больше, чем сама пациентка.

Виду, впрочем, он не подал, однако Ия почувствовала его страх по расширенным зрачкам и резко усилившемуся потоотделению, что сказалось на электрической активности жирного тела Гангрены.

Под операционную была приспособлена одна из бывших подсобок, где до сих пор стояло мелкое ремонтное оборудование типа лазерных горелок, калибровочных станков, телескопических ламп и тому подобного. Помогать Доку пришлось, как всегда, Гумми. Только она могла спокойно переносить вид открытого головного мозга.

Пока Шуруп выполнял какие-то задания по учебной программе, Сантана разъезжал по знакомым жукам на его байке в поисках новых заказов, а прочие «термиты» занимались кто чем, Гумми вскипятила на плите ведро воды, чтобы стерилизовать инструменты Дока.

– Ты поосторожнее там, Гангрена, – заметила Камилла, помогая Ие лечь на чистое покрывало, расстеленное на металлическом столе. – Мозги же все-таки, а не мясо… Только обзавелась подругой, как ты ее угробишь.

Потом девчонка подпрыгнула, схватилась за колено штатива и перевела аргоновую лампу в удобное положение. Благодаря выданным ей солнцезащитным очкам Ия не почувствовала дискомфорта.

Док выругался, встряхнулся, словно мокрый пес, и несколько раз глубоко вздохнул. По его вискам скатилось две крупных капли пота. Потом он взломал маленькую капсулу, чтобы набрать из нее в шприц кристальной жидкости, – и сразу нетерпеливо вогнал ее себе в вену.

– Выметайся, – скомандовал он Камилле.

– Не трусь, подруга, все будет нормалек… Через пару часов уже будешь полноценная девка, не то что сейчас.

– Я не трушу. Прикольно же, – улыбнулась Ия.

– Давай-давай, – сказала Гумми.

Камилла зыркнула на нее и удалилась с высоко поднятой головой.

Через несколько минут мощный транквилизатор подействовал на Гангрену, и ломка отступила. Он помог Ие перевернуться на живот, подложив ей под грудь и лоб вытертые подушки.

– П-пора? – приглушенно спросила Гумми. Вслед за Гангреной она закрыла рот плотной марлевой повязкой.

Док вытер мокрый лоб полотенцем и кивнул. Девушка включила машинку для стрижки волос и сняла растительность с доступной части черепа клона, затем сменила режим и более аккуратно вычистила зону вокруг затылочного импланта. Затем Гумми плеснула на кусок ткани диэтилового эфира и сунула летучую химию под нос Ие. Та от неожиданности вздрогнула, пару раз вздохнула и обмякла.

Пришла очередь Дока. Он надрезал скальпелем тонкий слой кожи, что нарос на края устройства, чтобы освободить его. В ход пошел нейрохирургический бур стандартного диаметра – нужно было всего лишь точно насадить его жерло на имплант. Тонкие фрезы с легким жужжанием вскрыли пластиковый корпус прибора по его периметру, обнажив блестящую микроэлектронную начинку.

– Попрощайся со своими хозяевами, крошка, – сказал Гангрена и с помощью скальпеля отогнул четыре плоских зажима. Содержимое импланта он довольно грубо извлек пинцетом, чтобы опустить его в пластиковую коробку.

Осталось зачистить контакты на внутренней поверхности пустой скорлупы с помощью спирта – подготовить их для работы с новым набором наносхем.

– Будет для К-ксанта работенка, – хмыкнула Гумми. – Что, это т-так и оставишь? – Она кивнула на нижнюю, оставшуюся в черепе, подложку убитого импланта. – Думаешь, с нашим совместимо?

– Ксант сказал, что можно попробовать. Если не сработает, вынем вместе с электродами… Нам же проще, если избежим возни на сером веществе.

Гангрена успокоился и продолжал работу без всякой паники, сосредоточенно и умело. Он прощупал вольтметром мозговую активность, по очереди касаясь иглой блестящих контактов на скорлупе бывшего импланта, а Гумми при этом отслеживала показания на голомониторе и сравнивала их с табличными значениями. Все, разумеется, проверить было нереально, но ключевые – вполне.

Числа полностью отвечали норме: девчонку, как и всякого клона, запрограммировали и вырастили идеальной.

– Лобный удалять будем?

– Не стоит, – покачал головой Док. – Сначала проверим, как у нее реакция на раздражители. Если ты помнишь, кора лобных долей отвечает за движение, речь, мышление и сложные формы поведения. Девица и так не отличается особым интеллектом, а если мы еще полезем ей куда не следует, вообще растение получим. Никакая Сеть не вытащит.

– Т-трусишь? – усмехнулась под повязкой Гумми – ее кривая улыбка чувствовалась в интонации.

– Заткнись! Я уже лет десять нормальные операции на мозге не делал, только вот такую любительщину с автоматической наводкой на нервные узлы.

– Ну, из нас больше никто даже на т-такое не способен, – подняла руки в перчатках толстушка.

Гангрена только покосился на нее и протянул руку за киберской начинкой импланта, добытого Шурупом на свалке. Вчера Ксант распотрошил его и достал содержимое из оболочки, вымочил в спирте и протестировал на пригодность. К счастью, вопросов у него не возникло, а то бы Шурупу заново пришлось ехать к китайцам.

Процедура повторилась почти до деталей, но на этот раз Гангрена проверял другой спектр сигналов – насколько точно электроника импланта совместилась с контактами на внутренней поверхности скорлупы, вживленной в череп. Тут уже работала только автоматика, доверить человеку такую деликатную процедуру было невозможно, обладай он хоть стальными нервами и твердой рукой.

Минуты через три все было готово.

– П-периферию ставим? – спросила Гумми.

Гангрена кивнул и отошел от стола, чтобы упасть в кресло, и стянул повязку. Лицо у него было покрыто потом и покраснело, но Док крепился.