Революция.com. Основы протестной инженерии
Шрифт:
Война становится основой деятельности радикальной организации. При этом это не интеллектуальная забава, поскольку в такой войне нет правил. Главным правилом тактики конфликта становится, по его мнению, использование традиций данной местности. Нарушение традиций может включить невиданные силы, в качестве примера чего приводится эпизод из французской революции.
С. Алински разрабатывал то, что в сегодняшних терминах называется «асимметричными действиями». Например, он предлагал, что если власти должны отвечать на сообщения, их следует забрасывать ими в таком количестве, чтобы заблокировать их действия. Или такой пример: в борьбе с администрацией Чикаго было предложено заблокировать
Кстати, по этой причине привязки к местности разведке армии, воюющей против партизан, приходится учитывать культурные традиции, чего нет в таком объеме в случае конфликта «армия против армии». Одновременно разведка должна перейти к методам анализа полицейского типа, применяемых при исследовании бандитских группировок: семейная генеалогия, матрицы ассоциаций, контактные сети [37].
В малых войнах в Латинской Америке морские пехотинцы США подчеркивают отсутствие очерченного или линейного театра операций, а также особую роль налаживания отношений с населением [38]. Во всех подобных видах войн, включая Вьетнам или Ирак, именно население становится одним из основных игроков. Кстати, и военная сила трансформируется (а в ряде случаев и рушится) при столкновении с мирным и не очень населением.
Революция как раз является революцией из-за необходимости преодолевать сопротивление другой силы. Именно поэтому перед нами возникает не чисто военная или чисто политическая конструкция, а военно-политическая ситуация. Нейтрализация контрсилы является главным компонентом революции.
Революция обладает большим числом недостатков, к ней всегда с подозрением относятся, но она одновременно обладает заражающей других энергией, в то время как властные институции как раз испытывают дефицит всего нового, включая энергетику. В революционной структуре всем нужно все, во властной – никому и ничего. Столкновение этих двух разнонаправленных энергий и определяет революцию.
Современные теории социальных движений
В области исследования социальных движений на Западе сменилось уже несколько поколений исследователей и, соответственно, произошла смена основных парадигм. Главные страны СНГ оказались не готовы к своим революциям ни со стороны практики, ни со стороны теории. В этой области есть как свои классики-практики (например, Дж. Шарп и Р. Хелви или С. Алински), так и классики-теоретики, об идеях которых и пойдет речь ниже.
Сегодня в этой области выделяется два направления: структурное и культурное (символическое), например, именно так видят данное поле Дж. Гудвин и Дж. Джаспер [39]. Структурное опирается на экономические ресурсы, политические, формальные организации. Культурное – на символические ресурсы (значения, фреймы, эмоции). Если структурное направление было исходным, то символическое направление постепенно сменяет его, что говорит о переходе от факторов материального порядка к факторам нематериальным. Это также можно понять как типичный путь развития науки, когда сначала подлежат изучению более явные факты, потом развивается работа с менее четко проявленными объектами.
Дуг Мак-Адам подчеркивает важность следующих трех факторов для возникновения социального движения [40]:
• расширение политических возможностей;
• наличие мобилизационных структур;
• фрейминг и другие процессы интерпретации.
Изменение политических возможностей меняет конфигурацию силы, позволяя выйти на арену новым участникам. Мобилизация позволяет осуществлять коллективные действия. Мобилизационными
структурами признаются те «коллективные средства, формальные и неформальные, с помощью которых люди мобилизуются и включаются в коллективные действия» [41. – С. 3].Фреймы важны по той причине, что не структурные изменения заставляют людей выступать, но общее понимание происходящего и акцентуация общности («мы» против «них»).
Дуг Мак-Адам считает, что следует разграничивать политические возможности и другие варианты изменений, способствующих активации социальных движений [42]. Он же в свое время предложил, например, четыре типа расширения культурных возможностей:
• драматизация бросающегося в глаза противоречия между видимым культурным значением и принятыми социальными практиками;
• внезапно нанесенная обида;
• драматизация уязвимости системы или нелегитимности;
• наличие инновационного фрейма, позволяющего всем остальным располагать в нем свои обиды и требования.
Тут следует подчеркнуть важную, на наш взгляд, вещь. Это серьезная продуманность предлагаемых построений, которые при этом могут быть легко проиллюстрированы теми же примерами как оранжевой революции, как и любой другой.
При этом критика структуралистского подхода строится и на том, что есть варианты революций, например, в Иране, которые развивались вне предоставленных политических возможностей [43].
Система таких возможностей не порождала, но люди все равно выходили на коллективные акции протеста.
Социальное движение имеет перед собой ряд барьеров, преодоление которых является необходимым для достижения успеха. Среди них Дуг Мак-Адам выделяет следующие [44. – С. 339–340]:
• привлечение новых членов;
• поддержание духа старых участников;
• обеспечение освещения медиа;
• мобилизация поддержки публики;
• ограничения социального контроля у оппонентов;
• формирование публичной политики и действия государства.
Первые две цели являются внутренними, остальные – внешними. В принципе важно видеть и ставить подобные цели, что уже является определенным залогом эффективности действий, поскольку исчезает несистемное поведение, а все теперь подчинено конкретным целям.
Интересны также наблюдения Дуга Мак-Адама по поводу того, как в приниипе удается привлекать внимание массмедиа. Он подчеркивает три фактора, способствующих этому [44. – С. 346–348]:
• действия, нарушающие публичный порядок;
• идейный (содержательный) фрейминг, например, Мартин Лютер Кинг говорил, как никто из черных лидеров до этого, акцентируя христианские темы в своих выступлениях;
• владение стратегической драматургией, когда каждое выступление было продумано в целях создания большей эффектности.
Это определенное введение сценического фактора в политику, что, кстати, было немаловажным для оранжевой революции в Киеве. И в принципе это единственная оптимальная стратегия, поскольку пройти сквозь фильтры официальных СМИ оппозиция может только с помощью порождения нетрадиционных событий.
Чарльз Тилли, еще один классик этого направления, выделил два параметра, позволившие ему построить классификацию по применению насилия [45]. С одной стороны, это степень контроля правительством всех сфер – правительственные возможности. С другой – параметр демократии как степень контроля со стороны граждан над правительственными ресурсами, людьми и так далее. При этом следует помнить, что даже демократические режимы применяют насилие по отношению к внешним врагам.
В результате образуется следующий набор стран: