Рейд. Оазисы. Книга 5. Блок

– Я отдохну, отдохну, – обещает ему Миша, осматривая свои штаны с помощью фонарика.

Глава 11

Он заснул почти сразу, как только присел на рюкзак. И проспал… Всего минуту? Или две? Он, ещё не открыв глаза, машинально подтянул к себе обрез, когда кто-то прикоснулся к его плечу.

– Что? – произнес Горохов.

– Светает, – это был Миша. – Поспал часик. Пора идти.

«Светает? Как так, я спал пару минут!».

– Ты поешь, – продолжает охотник. – А пока ты ешь, уже виднее станет – тогда и пойдём.

«Какой светает? Темно вокруг».

Горохов почти ничего не видит в кромешной тьме. Он нащупывает рукой первую попавшуюся баклажку с водой. Долго пьет.

Смотрит на часы.

«Неужели я проспал почти час?».

Ему не верится. И тут он слышит едва различимый в переполненном звуками ночном воздухе звон: дрон никуда не делся. Вот только… На небе сплошная чернота, ни одной звезды.

Облака. Плотные. Тем, кто за ними шёл, если они не оставили это занятие, давалось это движение, скорее всего, не легко. Даже если у них у всех были тепловизионные очки.

Тем не менее нужно было спешить. Уполномоченный лезет в рюкзак и наощупь достаёт оттуда брикет крахмала, маленькую упаковку вяленого мяса дрофы, пакет с тыквенными семечками, начинает всё это быстро поедать. Засовывать в рот и, чуть разжевав, глотать. Теперь, когда глаза, что называется, пригляделись, он начинает различать контуры и вокруг себя. И на востоке стали вырисовываться очертания горы, заслоняющей восход. Миша тоже шуршит пластиком, тоже что-то ест рядом.

«Да… Пора уже солнышку выходить».

Уполномоченный отгрызает от брикета большой кусок крахмала, это основная часть его завтрака, вяленая птица, семечки, хлеб – это баловство, это скорее для удовольствия. Главное, проглотить и запить водой как можно больше крахмала, чтобы энергии хватило на весь день. В идеале ему нужно съесть половину брикета. Но это непросто. Хоть крахмал и подсолен, жевать его особого удовольствия нет. Он запивает съеденное большим количеством воды и снова откусывает кусок от брикета. И вдруг слышит хлопок.

Хлопок этот тихий, доносится откуда-то снизу, но он перекрывает гул насекомых и звон нескольких цикад в воздухе.

Андрей Николаевич перестаёт жевать. Стреляли не близко, но не так уж и далеко.

– Андрей, слышал? – интересуется Миша из темноты.

– Да, – отвечает Горохов.

– Винтовка автоматическая?

– Да. Как моя.

И тут же раздаётся ещё несколько хлопков.

– А, – догадывается охотник. – Видно, на сколопендру набрели или на варана. Это хорошо.

Но уполномоченный ничего хорошего в этом не видит, он не очень уверен, так как звук в степи и в горах распространяется по-разному, тем не менее произносит:

– Миша, нужно уходить.

– Думаешь?

– Они недалеко… Внизу…

– А, тогда нужно.

Андрей Николаевич выпивает ещё воды. А Шубу-Ухай его успокаивает:

– Ты не волнуйся, Андрей, мы поспали, а они всё шли. И ходят они хуже нас, если бы ходили как мы, уже бы догнали. Подъём у них ещё не закончился, они устали.

«Всё так, всё так, вот только…».

– Мы не должны попасть в зону их видимости, – напоминает Горохов. – Между нами должно быть что-то, какое-то препятствие…

– Ага, я помню, у них винтовки, – говорит охотник, он тоже уже закинул свой рюкзак за плечи. – Ну, пошли…

«Чуть не забыл».

Он достаёт таблетку, запивает её водой. Теперь ему нельзя про это забывать. Впрочем, сейчас он чувствует себя неплохо и даже хотел бы закурить, сделать хоть пару затяжек… Но не хочет рисковать. Андрей Николаевич помнит, какое Миша делает лицо, когда он кашляет.

«Курево потом».

Уполномоченный смотрит на часы… Три минуты пятого…Только-только всё вокруг начало приобретать очертания, вырисовываться из сплошного чёрного серыми контурами, а они уже снова шли вверх. И, казалось, каждый следующий подъём был сложнее предыдущего. Впрочем, нет, не казалось. Тут было меньше колючки, и кактусов было мало, но зато грунт: мелкий камень вперемешку с песком и пылью. Грунт, под тяжестью ноги сползающий вниз. И это ещё при плохой видимости. Они едва пошли, а уже минут через десять опять напомнили о себе икры.

«Быстро».

Начинало светлеть. И Миша, поняв, что у зарослей грунт получше, понадёжнее, теперь шёл, почти цепляя плечом и рюкзаком колючку. Уполномоченный шёл прямо по его следам.

Шаг, шаг, ещё шаг….

А вокруг потихоньку сходил на нет шум ночной жизни. Саранчи и мотылька, а также козодоев становилось в воздухе всё меньше. Может, поэтому тонкий и противный звук дрона казался особенно отчётливым.

«Ничего, скоро мы должны от него избавиться».

Он был уверен, что они с Мишей выйдут из зоны контроля этой назойливой машинки.

– Ух, блин! – воскликнул Миша.

И прежде чем Горохов успел испугаться, он услыхал хлопанье больших крыльев. Это была дрофа; охотник в утренней полутьме случайно набрёл, видно, на кладку птицы и поднял её из гнезда.

Дрофа почти не летает, но когда делает ускорение, помогает себе крыльями.

– Напугала! – Шубу-Ухай, кажется, смеётся.

А Горохов рад, что ему удалось хоть десять секунд постоять не двигаясь. И снова Миша пошёл вперёд.

Шаг, ещё шаг, ещё…

На самом деле грунт определяет многое, и теперь, когда уже стало заметно светлее, они начали выбирать те места, где земля потвёрже, стараясь пересекать мягкое, осыпающееся каменное крошево вперемешку с песком как можно реже. Обходя такие участки.

Шаг, шаг, шаг…

То, что он выпил уже одну баклажку воды из тех, что брал с собой, казалось, не сделало его поклажу легче. Ремни рюкзака впивались в плечи всё сильнее.

Шаг, шаг, ещё шаг…

Конечно, хотелось интервалы между шагами сделать побольше, а иной раз, после плохого грунта, от которого начинало ломить где-то в щиколотках, и вовсе встать и постоять хоть пятнадцать секунд, но он ни на секунду не забывал, что где-то над головой у него висит дрон, а значит, по его следам идут люди.

Уполномоченный машинально оборачивается назад. Света хватает только на то, чтобы разглядеть, что там, в паре сотен метров ниже, дальше всё укрывает серая пелена, утренняя дымка. И он снова начинает двигаться за Шубу-Ухаем.

Шаг, шаг, шаг, шаг…

Крепкий грунт тут заканчивается, до новых зарослей кактуса, под которыми желтеет твёрдый суглинок, метров сто, и Миша уже выходит на большую «поляну» сыпучей дряни из песка и камней. Уполномоченный видит, как после каждого шага охотника его стоптанные башмаки съезжают немного вниз, и нужны новые усилия, чтобы преодолеть часть пути, который человек уже преодолел, но выбирать Андрею Николаевичу не приходится, и он сам ставит ногу на песчаный склон.