Рейд

Запустить ракету в глотку – значит выстрелить вслепую. Слишком уж быстро перемещается цель. (Это постоянный рефрен, как песня из одной строки.) Потратим время на прицеливание – он пролетит мимо нас. Системе управления огнем на захват цели и выстрел нужна четверть секунды после обнаружения. За эту долю секунды наша цель пройдет более тридцати тысяч километров.

– Ты прав, – говорю я. – Они не болваны. Не представляю себе, как мы их остановим. Я думал, командование требует, чтобы ракеты зря не тратились.

Яневич улыбается.

– По-клаймерски мыслишь. Чертовски верно. Никогда на трать ракету на подранка. – Он переходит на серьезный тон. – Мы не можем стрелять. В норме нет времени на то, чтобы прицеливаться и программировать выстрел, а рассчитывать выход из гипера с одновременным пуском ракеты прямо ему в рыло – мощности компьютеров не хватит. Танниану придется послать минные заградители. Засеять путь цели.

– А мы тогда зачем суетимся?

– Так нам сказал Неустрашимый Фред. Стоит ли суеты вся эта фигня вообще? Не спрашивай зачем. Для командования «зачем» не существует.

Злой он стал последнее время. Что у командира на уме, то у него на языке. Если он хочет стать командиром, ему придется научиться владеть собой.

– Его нигде не существует. Став. Делай, что говорят, а думать будет начальство.

– А какого черта? Кто угодно сделает это лучше нас. Это просто, чтобы было чем заняться, пока не появится конвой.

Позднее, когда старпом совещался с Уэстхаузом. Рыболов сказал:

– Я надеюсь, что у них получится, сэр.

– Хмм? Почему?

– Просто это мне кажется правильным. Чтобы их усилия были вознаграждены. Как сказано в Библии…. «да будет все по воле Господней».

Удивительно. Сочувствие врагу….

Оказалось, что такие настроения здесь в ходу, хотя каждый и говорит, что будет делать свою работу. Даже Кармон не проявляет ненависти или истерии – исключительно уважение с оттенком архаичного рыцарства.

Джентльмены из той фирмы, конечно, не вполне реальны. Сделать их реальными, правдоподобными и чужими – задача нашего начальства и королей пропаганды. Люди не могут ненавидеть то, чего никогда не видали. Трудно как-то эмоционально отнестись к электронной тени в аквариуме монитора.

Это воюющие духи, воплощающиеся только для тех, кто попадет им в лапы. Лишь в потерянных нами мирах люди видят своих завоевателей воочию.

Ненавидеть их тоже трудно, поскольку они не практикуют никаких обычных крайностей войны. Историй о зверствах слышать не приходилось. Ни разу не было бессмысленной резни. Они избегают жертв среди гражданских. Не пользуются ядерным оружием в атмосфере. Просто они действуют как большая, умелая и эффективная разоружающая машина. С самого начала их единственной целью была нейтрализация, а не разрушение или порабощение.

Нас это, естественно, сбило с толку.

Конфедерация не будет столь милосердна, если представится случаи. Мы играем жестче, хотя до сих пор придерживались тех же негласных правил.

Командир и мистер Уэстхауз написали программу, которая закинет нас на последнюю известную позицию цели. Сержант Никастро все придирается к компьютерщикам и их поисковой программе. Мистер Яневич носится здесь и там и утешает всех, как родная мать.

В этом патруле роль Яневича ограничена. При обычных обстоятельствах он – тупой ус-тавник, драконовский службист, буквоед – становится фокусом антипатии команды к начальству. Командир остается в стороне, иногда появляясь с добрым словом или неожиданно дружественным жестом. Его роль – отец команды, только без дисциплинарной строгости. Большинство командиров вырабатывают себе причуды, чтобы казаться человечнее старпомов. Наш Старик приволок с собой этот здоровый черный револьвер и жует свою трубку. Время от времени он наводит оружие на лишь одному ему видимые цели.

С глазу на глаз он признает, что успех командира сродни успеху характерного актера.

Они это знают. Спектакль играется со времен финикиян. Но это действует. В заговоре участвуют все. Командир старается, чтобы команда поверила; команда изо всех сил старается верить. Они предпочитают обман и спокойствие.

А командиру приходится смотреть в глаза действительности. Он одинок. Не воспринимать же всерьез адмирала Танниана.

Мистер Яневич – очевидный наследник этого одиночества, поэтому-то он и смягчил в этот раз свой имидж. В этом полете он – как куколка: взошел на борт драконом-службистом, а в памяти останется милой чокнутой бабочкой.

– Сколько с нами кораблей. Став?

Он пожимает плечами.

– Может быть, узнаем на следующем маяке.

– Я так и думал. Могу я посмотреть, что происходит внизу?

Мне хочется взглянуть, как перспектива боя подействовала на население прочих отсеков.

Самых серьезных перемен стоит ожидать в оружейном отсеке, где была самая изнурительная скука. Стрелкам, кроме как сидеть и ждать, делать было абсолютно нечего. Сидеть и ждать. Ждать. Ждать.

Все остальные присутствуют на корабле лишь для того, чтобы дать им возможность нажать на гашетки.

Они возбуждены. Пиньяц переживат душевное возрождение. Он действительно рад моему приходу.

– Собирался искать тебя. – Он помимо воли улыбается. – Мы тут гоняли программы расчета эффективности.

Я бросаю взгляд на Холтснайдера. Он доброжелательно кивает.

– Можем испытать твою пушку, – говорит Пиньяц. Он болтает о вероятностях попадания, кумулятивном напряжении ионов в лазерах и так далее.

В оружейном отсеке обстановка спокойная. На каждом рыле сияет по улыбке. Какими мы стали простыми! Всего лишь перспектива перемен заставляет нас вести себя так, будто завтра вечером будем дома.

– Как вы думаете, что могут делать такие навески, сэр? – спрашивает меня один из учеников, Такол Манолакос.

– Отбивать метеоры. При той скорости, на которой они движутся, да еще с раструбами чер-пателей водорода у них все время подняты экраны и работают отражатели. Схема «обнаружение – активация» не успевала бы.

– Вот как? Об этом я не подумал.

– И еще они должны экранировать жесткую радиацию.

– Ага….

Я думаю, достаточно ли быстро они движутся, чтобы видеть звездную радугу. Конечно, должно быть красивейшее фиолетовое смещение до и красное после. Коррекция эффекта Доплера съела бы всю их дополнительную мощность.

Лица вокруг становятся хмурыми.

– Что случилось? Что я такого сказал?

– Я не учел экранов, – ворчит Пиньяц.

– Лучше учти еще и дифференциал субъективного времени, – предлагаю я.

– Я думал об этом. Он невелик, но нам это на руку.

– А эффект Доплера на энергетических лучах?

– Думали. Чертова кукольная пушка.

– Но ты все-таки можешь попробовать. Если мы подойдем на выстрел, они будут отстреливаться. Если у них есть оружие. Для этого им придется снять экраны.