Рейдер
Шрифт:
– Ты его хорошо досмотрел? – допытывался он по телефону у Колесова.
– Нормально, Петр Петрович, – нехотя отозвался временный начальник охраны, – ты не беспокойся…
Спирский стиснул челюсти:
– Вы!
– Что? – не понял Колесов. – Что – я?
– Обращайся. Ко мне. На вы, – яростно процедил Спирский. – Я… тебя нанял, а не наоборот.
– Извините… – растерялся Колесов, и Спирский оборвал связь.
Перед его глазами стоял Гога – последний, кто говорил ему «ты».
Петр Петрович заскрежетал зубами и заметался по кабинету. Менее всего он желал сейчас вспоминать
– Что у нас с оформлением Тригорской фирмы?! – рявкнул Спирский на ожидающего распоряжений Блинкова.
Тот невозмутимо пожал плечами:
– Так ведь суббота… вы и сами это прекрасно знаете…
– Документы, – требовательно протянул руку Спирский.
Блинков с тем же невозмутимым и даже ленивым видом подал ему папку, Петр Петрович вырвал ее, швырнул на стол, раскрыл, уперся пухлыми ладонями в стол, но читать не мог – перед глазами так и стоял Гога…
– О-па! Гляньте, кто нарисовался! – измывался над будущим великим рейдером двадцать лет как покойный дворовый тиран. – Сам Петруччо!
Он кривлялся, отвешивал поклоны, делал корявые реверансы, а его пьяные дружки гоготали…
Спирский, сбрасывая наваждение, мотнул головой, через силу полистал документы и с силой захлопнул папку.
– Толя, чего ты телишься?! Когда будут оформлены права на землю и на этот вонючий пансионат?! Мы связаны этим барахлом по рукам и ногам! Нужно скорее сбрасывать! Иначе Заказчик нас не поймет!
Блинков спокойно слушал. Они оба знали, что никакой вины заместителя по правовым вопросам в том, что Мальков оказался депутатом, нет.
– И не надо ждать понедельника! – продолжал яриться Петр Петрович. – Кто там у нас в Минюсте?! Пришпорь своих бойцов, пусть едут к нему на дачу, перетирают, и чтобы в понедельник с утра регистрация уже была!
– А кого я пошлю? Этих сосунков? – невозмутимо пожал плечами Блинков. – Вы и сами знаете, с ними никто в субботу говорить не станет.
– Значит, милый мой, сам поезжай! – язвительно распорядился Спирский. – Обещай что хочешь, хоть златые горы, но в понедельник с утра все нужные бумаги должны быть у нас!
Блинков глянул в потолок.
– Они там зажрались до невозможности. Устроили себе семейный бизнес под названием «Регистрация прав». Вход 100 тысяч баксов, а выхода нет…
Петр Петрович насупился. Это было чистой правдой.
– А что у нас есть из компры? Что-нибудь на минюстовских есть? Может, запустим?
Блинков молчал. Из той «сотни штук», что нужно было отдать, его доля составляла 15 процентов. Нормальный откат. И топить человека, который с каждой сотни честно отдавал ему 15 тысяч «зеленых», Блинков не собирался, что бы там ни напридумывал шеф.
Собственно, откат, устоявшаяся форма решения вопросов с представителями госструктур, прекрасно работал во все стороны. Один из Толиных клиентов, которых он сопровождал и обслуживал, не так давно получил пост вице-губернатора Нечерноземного региона, и теперь в его сферу входили обычные социальные вопросы: распределение пособий, дотаций, детских выплат. Но даже за эти нормальные бюджетные выплаты в Минфине нужно было откатить порядка 20
процентов. Толя взялся помочь возмущенному вице-губернатору, но сумел «отбить» лишь 10 процентов, а остальные разделил восемь к двум. Так что чиновнику в любом случае перепадало 8 процентов от пенсий и пособий. Ну, и Толе оставалось кое-что.– Чего вы от меня хотите? – устало спросил Блинков. – Чтобы я изменил систему? Грозил пальцем каждому берущему свои два процента премьер-министру?
Спирский покачал головой:
– Работать надо лучше, Толик… работать.
Эскорт-услуги
Павлов поблагодарил услужливо предоставленного начальником рейдерской охраны бойца «клеща», вытащил из «Ягуара» пакет со сменными рубашками и вторым костюмом, закрыл машину и двинулся в гостиницу. И «клещ», поначалу двинувшийся прочь, вскоре присел на лавочку возле остановки и достал сотовый телефон.
«Прав был Пахомыч…» – отметил Артем и вошел в гостиницу.
Администратор быстро оформила заселение, забронировала на завтра номер и для помощника известного адвоката, вручила ключи, и Артем, безмятежно помахивая портфелем, поднялся на четвертый этаж. Подписал автограф зардевшейся дежурной по этажу, пару минут перешучивался по поводу возможности «попасть в телевизор» и вошел-таки в номер. Повесил пиджак в шкаф, поставил ноутбук и портфель у стола, а затем выглянул в окно и тут же подтвердил правоту Пахомова: отсюда, с четвертого этажа, было прекрасно видно, как за две улицы от гостиницы припарковался один из рейдерских микроавтобусов.
Он достал мобильный телефон и набрал номер.
– Ты как в воду глядел, эскорт налицо.
– Ты поосторожнее там, – проворчал Пахом, – они могут и дальше пойти.
Павлов отключил связь и задумался.
Уже когда Колесов не стал изымать папку – там, в битком набитом «клещами» коридоре НИИ, стало ясно, что бумаги ему нужны, а свидетели – нет. А значит, у Пахомова были основания считать этот рейд чем-то более серьезным, нежели обычный, пусть и юридически оформленный, грабеж.
«Ай да Колесов… – мелькнула мысль. – На кого ж ты работаешь, майор?»
Павлов быстро осмотрел номер, достал из портфеля папку со штампом спецчасти НИИ и вложил ее в тоненький пластиковый файл, а затем в еще один и еще. Выглянул в коридор, попросил у дежурной утюг, еле отбился от предложения выгладить все, что ему нужно, и через пару минут оплавленная со всех четырех сторон упаковка была надежно запечатана. И тогда Артем прошел в ванную, перекрыл подводящий воду к унитазу кран, слил из бачка всю воду и аккуратно водрузил документы под крышку. В таком виде бумаги могли пролежать долго.
«Ну что ж… пора как бы и отобедать…»
Если верить восторженным отзывам «клеща», перегнавшего машину, в ресторане гостиницы «Олимпия» кормили очень даже недурно.
Сергей Михайлович Колесов отслеживал каждый шаг московского адвоката и, когда Павлов начал спускаться в ресторан, уже поднимался по второй лестнице – с телефоном у щеки.
– На втором… – докладывал ему единственный «клещ», которому он доверял, о передвижении адвоката, – на первом… вошел в ресторан.