Рейдовый батальон
Шрифт:
– Бодунов! Ты как прапорщик сиди на своем месте, помалкивай и не суетись. Будем работать как работали, хамить и грубить не будем, дождемся вестей от Сбитнева, надеюсь, вернется, – закончил я разговор.
Батальон мучили строевыми смотрами пять дней. Все время было что-то не так. Строились, укомплектовывались, расходились, снова строились. Наконец-то вырвались на простор большой дороги. Йя-ха-ха-а-а!
Из полка вышел только наш батальон, немного штабных и разведрота. Поставили нам задачу: вместе с батальоном восемьдесят первого полка прочесать кишлак сразу у входа в баграмскую «зеленку». Артиллерия дивизии ударила, не съезжая с дороги,
Если кто-то из душманов там сидел, то прекратил кашлять, чихать и дышать довольно быстро. Навсегда.
Я сидел у огня, разведенного возле высокой стены в глубине двора. Костров было три: на одном кипела вода, на втором варился суп из курятины, на третьем – плов также с курятиной. Загнанные до смерти куры «умерли от страха» при виде «шурави», как объяснил начальнику штаба батальона капитану Шохину Гурбон Якубов. Сержант Якубов-старший на «гражданке» работал поваром в ресторане, поэтому умел хорошо готовить, но еще больше любил поесть. Старшим он считался, потому что был крупнее по размерам, а младшим считался другой Якубов – Махмуд, потому что был маленький. Не братья они были, а просто однофамильцы, даже из разных областей.
Якубовы что-то резали, подсыпали в плов и суп, напевали и почти приплясывали вокруг костров.
– Гурбонище! Что ты там подсыпаешь? Отраву?
– Что вы, товарищ лейтенант! Эта спэции, спэции! Понимаете?
– Понимаю! То ты книгу пишешь, а на самом деле донос на нас, то ты гадостью какой-то всех отравить хочешь, а говоришь – «специи».
– Шутите или, правда, думаете так на меня?
– Шучу-шучу. Где специи взял?
– Земляк-повар в полку дал, где тут, в кишлаке, возьмешь?
Гурбон продолжал приплясывать и что-то петь:
– Э-э-э. Тулук-кыс. Аших-пыс.
– Что ты там поешь? Что вижу, о том пою?
– Опять смеетесь! Нет, о девушке пою.
– А-а-а. О девушке, конечно, интереснее, чем о пригоревшем плове.
– Пачиму пригоревшем? Пачиму обижаете?
– Да вари, вари, шучу. Гурбонище, как тебя в Афган загребли, шеф-повара крупнейшего ресторана Бухары? Откупиться мог?
– Мог! Но хотел посмотреть, как тут люди живут, что такое война.
– Гурбон, ты – второй романтик в роте.
– А кто первый, вы?
– Нет, первый романтик – Свекольников! Я третий.
– Почему?
– Потому, как и ты, доброволец, тоже на людей посмотреть решил. Страну изучить. Путешественники-первооткрыватели!
– А вас послали сюда, да?
– Меня – нет, сам захотел, а в основном офицеров, пожелавших приехать в это пекло – нет, почти никого!
– Вот видите, а надо мной все время смеетесь!
– Я не смеюсь, я подшучиваю.
У-у-ф – бабах! Разорвалась мина прямо посреди двора, за ней – вторая, за дувалом – третья.
– Ложись! Всем к стенам, – заорал я. – Раненые есть?
Ни раненых, ни убитых не оказалось – повезло.
На крыше интенсивно заработал «Утес». Бодунов сидел за станком и посылал очередь за очередью.
– Игорь! Ты что-нибудь видишь или просто так, для профилактики?
– Вон в тех развалинах вроде дымок какой-то.
– Сейчас я сориентирую минометчиков на них, если еще не удрали.
Я доложил Грымову обстановку и дал координаты, куда ударить.
Минометчики
«Васильками» обработали квадрат и всю полосу виноградников перед позициями.Нас очень мало: разведрота да батальон из двух рот плюс отдельные взводы. Задача, конечно, минимальная: потрепать «духов» в кишлаке, если получится, найти склады с оружием и боеприпасами. Совсем обнаглели: прямо из виноградника били по заставе и подожгли три «наливняка» (их обгорелые остовы валялись на обочине дороги), за неделю – три обстрела колонн, а пост каждую ночь обстреливают. Вот ребята и вымолили командование о помощи.
Помочь хочется, только силенок не хватает, очень мало людей, чтоб прочесать всю территорию. Мы вклинились на триста метров от дороги, обстреляли еще метров на двести-триста вперед. Завтра-послезавтра саперы поставят ловушки, заминируем выходы из кяризов – и домой. Прочесывая развалины, мы нашли пятьдесят-шестьдесят цинков с патронами к ДШК, несколько выстрелов к гранатомету, несколько мин противопехотных и противотанковых. Сколько-то «духов» погибло в перестрелках и артобстрелах, сколько-то завалено в подземных ходах и задохнулось. Может быть, на месяц-другой заставе станет полегче.
– Гурбон, как там плов, как шурпа? Готовы? – окликнул я с крыши младшего сержанта, отрывая взгляд от бинокля.
– Плов готов, а шурпа разлилась. Шайтан! Осколком казан пробило и перевернуло все. – Сержант почти плакал. Толстые мясистые щеки подергивались, лицо раскраснелось, в глазах стояла тоска. Подвязать фартук, надеть белый колпак – повар-лагманщик.
Игорек настрелялся и спустился вниз с криком:
– Эй, бешбармак ходячий, плов готов, лагман сварил?
– Опять обижаете, товарищ прапорщик! Какой бешбармак, вы что меня бараном обозвать хотите?
– Нет-нет! Что ты, Якубов! Я просто неудачно пошутил. Еда готова? Драгоценный ты наш!
– Готова! – расплылся в улыбке Гурбон. – Плов, чай, обед из двух блюд.
– Всего из двух? Я настрелял из пулемета на пять блюд. Протестую!
– Якубов, у тебя сало в банках есть? Из сухпайка? Если есть, выдели его прапорщику – будет вместо салата!
– А почему мое сало?
– Потому что ты – мусульманин, салом питаться нельзя. Вот и пожертвуй шахтеру из Донбасса.
– Нет, товарищ лейтенант! Сало я и сам съем. Оно в баночке, мелко нарезано: Аллах не поймет, что это такое.
– Ага! Сало кушать из банки – это то же самое, наверное, как водку пить пиалой и наливать из чайника!
– Откуда знаете?
– В ТуркВО год служил. С узбеками и туркменами когда пил, то всегда только таким образом.
– Пожалуйста, кушайте на здоровье, положил самые вкусные куски мяса, самый лучший рис, – улыбаясь широкой доброй улыбкой, приговаривал Гурбон, протягивая насыпанный с горкой плов в широкой тарелке.
Плов был сказочный, прямо таял во рту.
– Ну, Гурбон, не плов, а сказка, настоящий праздник желудку!
– В следующий раз, если барашек будет, приготовлю бешбармак и лагман сделаю, – обрадованно затараторил сержант, продолжая раздавать тарелки с едой солдатам.
– Эх, не повезло нам, Игорь! Если бы не проклятый «духовской» осколок от мины, мы бы еще и шурпы отведали сказочной!
Игорь почесал вздувшийся живот, задумался.
– Ник, пойду, постреляю еще немного, нет возражений?
– «Утес» оставь в покое на сегодня, постреляй из ПК, ладно?
– Хорошо, постреляем. Зибоев! Сейчас сменю тебя на крыше, готовься к обеду!