Рейс № 103 Нью-Йорк – Москва

– Пожалуйста, мне всего на пару минут, – я решила не сдаваться.

– Наглость какая! – поразилась женщина, перебирая при этом какие-то бумажки. Бросив на меня испепеляющий взгляд, она всё-таки взяла трубку интеркома и нажала кнопку: – Константин Евгеньевич, прошу прощения за беспокойство, но тут к вам Соловьёва… – она резко замолчала, видимо, тот давал ей какие-то указания. – Проходите, – недовольно буркнула секретарша.

Сердце тут же ушло в пятки, а каждый нерв в теле начал отплясывать какой-то неведомый танец. Сколько бы себя не обманывала, я боялась этой встречи, мечтала, чтобы он сослался на большое количество накопившихся дел и не принял меня. Однако судьба распорядилась иначе. Один на один. На его территории. Как пережить?

Я сняла пальто, повесила его на вешалку и расправила на подоле несуществующие складки. Сделав глубокий вдох и выдохнув изо всех сил так, что ощутила боль в лёгких, нажала на ручку.

Орешкин сидел в удобном чёрном кожаном кресле за массивным столом и что-то усердно царапал в блокноте. То ли мне показалось, то ли сегодня он казался ещё красивее, чем я его запомнила. На нём снова был тёмно-синий костюм, но на этот раз в тонкую, едва заметную полоску.

Президент компании делал вид, что не замечает моего присутствия, пока я на негнущихся ногах подходила всё ближе к столу. Наконец, мужчина поднял глаза и прошёлся по мне нарочито оценивающим взглядом, мне захотелось сбежать отсюда подальше.

«Ещё немного, ещё чуть-чуть. Скоро всё закончится», – успокаивала я себя, хотя во рту уже пересохло, ладони вспотели, а сердце колотилось так, словно готово было выскочить из груди.

– Добрый день! – произнесла, как можно увереннее, стараясь, чтобы голос не дрогнул.

– Добрый день, Арина Юрьевна! Присаживайтесь, – мужчина вежливо указал жестом на кресло напротив себя. Я села, придавленная его внимательным взглядом. – Что же вы прогуливаете работу? – строго спросил Орешкин, закрыв чёрный ежедневник с тиснением и отложив его в сторону. Меня бросило в жар, а потом будто окатило ледяной водой.

– Как так? – еле слышно вымолвила, нервно сглотнув, и впилась пальцами в сумочку, словно она могла спасти меня сейчас от удушливого чувства стыда.

– Вот и я хотел спросить «как так?» – мужчина сцепил руки в замок и положил их перед собой.

– Я же… и Роман Павлович… – моя речь была связной. Он издевается надо мной что ли?

– На данный момент решения об увольнении работников, также как и о их найме, принимаю только я, – его голос стал достаточно резок. – Я не подписал ваше заявление.

– Но…

– Что такое, Арина Юрьевна? – вопросительно изогнул он свою изящную бровь. На мгновение я растерялась, в голове была каша, но я нашла в себе силы признаться в произошедшем.

– Я провалила презентацию, – выпалила на одном дыхании.

Орешкин слегка прищурился, и его губы расплылись в самодовольной улыбке. На внешних уголках глаз появились небольшие морщинки.

– Знаю. Вы же сами рассказали мне об этом ещё в прошлую пятницу, – намёк на обратный рейс заставил запылать даже уши. Интересно, фраза о мерзком типе была до или после? Покопавшись в своей памяти, я вспомнила: после. С моих губ срывается огорчённый вздох, и очередная волна краски заливает лицо и шею.

– Я была расстроена, – попыталась оправдать своё поведение.

– Я так и подумал, – едко усмехнулся он, продолжая сверлить меня взглядом. На что это Орешкин намекает? – Что-то ещё? – последовал его вопрос. Я отрицательно покачала головой. – А сейчас извольте приступить к своим обязанностям. Думаю, у вас предостаточно накопилось дел, – распорядился мужчина. – Прогулы отработаете сверхурочно, – президент компании демонстративно посмотрел на свои дорогие часы, – двадцать девять, – коротко произнёс Орешкин, но мне и так было понятно, о чём он. – Этот вопрос я беру под личный контроль.

«Стоп! Откуда у него такое число взялось? Три на восемь плюс четыре…»

– Двадцать восемь, – поправила его.

– То есть, понедельник не в счёт? – Орешкин откинулся в кресле. Сложилось впечатление, что его забавлял наш разговор. Я опустила низко голову, поскольку возразить было нечем. Мог бы хоть на этот час глаза закрыть! В тот момент, когда собиралась встать и покинуть его кабинет, прозвучал весьма странный вопрос: – Вы быстро набираете тексты на компьютере? – мужчина нахмурился.

– Да, – мгновенно оживилась я, и складка на лбу Константина Евгеньевича разгладилась.

– Вот и замечательно. Завтра выйдете вместо Аллы Владимировны. Надеюсь, знаете кто это? – насмешливо проговорил мой босс.

– Секретарь, – пробубнила себе под нос.

– Объём работы уточните у неё сами.

– Но… – вырвалось у меня, однако продолжить не осмелилась. А смысл? И за что мама наградила его таким именем? Мало того, что Орешкин, так ещё и Константин. Да он же непробиваем, как скала. Подобных ему людей не трогают ни слёзы, ни мольба. Стоило представить, что я выслушаю от своей мамы, как сердце упало куда-то вниз, гораздо ниже желудка. Да что там мама? Шурика гнев будет пострашнее её обиды. Внутренности сжались в единый тугой узел. Орешкин же открыл ежедневник, показывая всем своим видом, что наш разговор на этом закончен.

– Хорошего дня, – пожелала ему и встала с кресла. Я смотрела в пол, спеша убраться отсюда подальше.

– И вам, Арина Юрьевна, – отозвался босс. – На английский все же запишитесь, пригодится в будущем, – бросил он мне вдогонку.

Я закрыла за собой дверь и направилась к секретарше, которая засияла, словно путеводная звезда, едва узнала, что завтра у нее выходной день. Она заговорила со мной так ласково, будто я медаль ей вручила, как лучшему сотруднику года.

Оказалось, на мою долю выпало набрать огромный отчёт для предстоящего внеочередного собрания акционеров и ещё заполнить кучу всяких карточек. Женщина, посочувствовав мне, заверила, что выпишет всю необходимую информацию на листок и оставит его на столе, чтобы я могла спокойно работать, не рыская в огромном количестве папок. Радовало то, что по выходным в здании компании не бывает ни души, значит, никто не будет отвлекать, и дело пойдет быстро. Правда, рассчитывать на то, что справлюсь с таким количеством работы раньше четырёх часов даже не стоило.

«И снова седая ночь…» – всплыла в памяти песня, едва вспомнила о своём «Отелло». Грозы точно не миновать, да еще и названивать будет каждые полчаса, проверяя, на работе ли я.

* * *

– Добрый день! – громогласно поприветствовала своих змей, то есть коллег, как только вошла в кабинет.

К сожалению, Орешкин прав – дел накопилось несметное количество: куча отчетов и служебных записок. Начало месяца – горячая пора. В эти дни хотелось притвориться больной или заняться поисками новой работы. И не стоило даже надеяться, что кто-то из девушек взял на себя хоть часть моих обязанностей, поскольку и у самих было работы под завязку.

– Ариночка, как ты поживаешь? Похорошела-то как! Отдых идет тебе на пользу. За вещами небось пришла? А мы уже все собрали, – звонко защебетали они наперебой. Ничего, сейчас зашипят. Ну что, поехали?

– Спасибо! Что у нас тут нового? – поинтересовалась у коллег, пока снимала пальто.

Я почти физически ощутила на себе сразу несколько недобрых и завистливых взглядов. Лучше бы надела черное платье. Теперь буду до конца рабочего дня выделяться на их фоне ярким пятном. Если и до этого стремились ужалить побольнее, не зная, на ком лучше сцедить свой яд, то теперь он и вовсе потечет словно вода из крана, на котором сорвало вентиль.