Рейволюция. Роман в стиле техно
Шрифт:
Вот, смотрите, это Владик Монро. Безумно красивый! Обычно он ходил на шпильках. Но здесь сфотографирован в пиджаке, сделанном из обрезанного по пояс пальто.
Потом он дружил с дочкой олигарха Бориса Березовского. Как-то сжег ей только что купленную квартиру стоимостью… ну, не знаю. Может быть, несколько сотен тысяч долларов. В общем, очень дорогую квартиру. Вместе с мебелью, со всем…
Вот Денис. Он был художником. Потом он умер от рака. Это модельер Гончаров. Он тоже умер очень молодым. Ему тогда еще не исполнилось
Видите, в какие яркие рубахи они все одеты? Тогда все одевались в рубашки «Я-Только-Что-Вернулся-С-Гавайев!». И в такие остроносые ботиночки в стиле 1960-х. Сейчас это смешно. Но в те годы все ощущали себя красавцами.
Секонд-хендов еще не существовало. Молодые люди бродили по комиссионным магазинам и потрошили папины запасы старых вещей. Девушки носили парики. У меня был сногсшибательный, зеленый. Мне подарил его поклонник-немец.
Я носила этот парик, военные ботинки и длинную черную юбку до полу. Причем ботинки я сама раскрасила нитроэмалью.
Это Френч. Умер от overdose. Это его девушка. А это Настя. Она очень удачно вышла замуж. Теперь у нее все прекрасно…
Вот Иван Салмаксов. Его папа потом был главным прокурором Петербурга. Салмаксов вообще-то был москвич. Но в начале 1990-х все нормальные москвичи постоянно жили в Петербурге. Салмаксов бывал на всех первых техно-вечеринках. Потом его убили. Причем тело так и не нашли…
Это Юра. Сейчас он полностью парализован. Откуда здесь это карточка? Это – не помню, кто. Какие-то иностранцы. На Фонтанке всегда было огромное количество иностранцев. Их пускали, если они приносили с собой какие-нибудь пластинки…
Видите, стоит бутылка вина. Вина, кстати, было не очень много. В основном, препараты, но тоже в меру. Все вели себя адекватно. Даже если ты много выпил и много всякого съел, ты должен был поддерживать беседу и оставаться красавцем.
Быть смертельно пьяным считалось неприличным. Юноши могли зеленеть и почти терять сознание. Но показывать этого они не могли…
Вот Тимофей со своей девушкой. Они первыми в городе начали одеваться во все черное. Красавчики, правда? А вот Витя. Он был мужем Алисы. Вы не знаете? О! Это была самая красивая пара города!
У Вити с Алисой была совершенно безумная жизнь. Шоу с утра до вечера. И они всегда прекрасно выглядели. Витя был не очень крупным бандитом, но все бросил и стал художником.
Потом, через несколько лет Алиса ушла от него к DJ Компасу-Врубелю. Знаете? Нет? Алиса ушла от Вити и переехала к Компасу-Врубелю в Москву. А Витя, узнав об этом, ушел в монастырь. Да, теперь он православный монах. Строит у себя в монастыре церковь.
Потом Компас-Врубель ее бросил. От переживаний Алиса заболела. Выяснилось, что это рак. Вите рассказали об этом. Он примчался и забрал ее к себе в монастырь. Там она умерла.
Вот, кстати, сфотографирован еще один будущий священник – Володя. Сейчас его нужно называть «отец Вениамин». Он, когда стал священником, сжег все свои старые работы на большом-большом костре.
А молодые люди, которые стоят рядом с ним, – они все умерли…
Есть такая легенда. Решив создать людей, боги Олимпа сперва не знали, как это делается и создали не людей, а героев. Этот век получил название золотого. После золотого века шел серебряный – тоже не очень удачный. Последним был бронзовый век, а потом на земле стали жить просто люди.
Все начиналось с галереи АССА на Шпалерной улице. Шпалерная идет параллельно Неве – от Смольного собора до Летнего сада. Жить здесь красиво, но не удобно. Ближайшая булочная – за две улицы. Ближайший гастроном – на квартал дальше булочной.
Зато прямо под окнами течет гранитная река… Вода в ней – того же цвета, что асфальт…
Прошли десятилетия. Вода в Неве совсем не изменила свой цвет. А те, кто жил в новиковской галерее, давно мертвы. Дальше на земле стали жить просто люди.
Двести лет назад неподалеку от квартиры Новикова собиралась компания приятелей. Они пили французское шипучее вино, играли в карты, влюблялись друг в друга и девушек и иногда писали стихи.
Когда они успевали писать свои стихи – непонятно. Они до обеда валялись в постелях. Потом несколько часов подряд занимались гардеробом: натягивали дорогие рубашки, шнуровали ботинки экстравагантных моделей. Но самое интересное начиналось с закатом и продолжалось до утра, а потом они до обеда валялись в постелях и все начиналось по новой.
Времени писать стихи у них почти не оставалось. Но кое-что записать удалось. Теперь их книги встречают вас у входа в любую библиотеку: Жуковский, Пушкин, Батюшков, Баратынский… Со временем вся эта компания была названа «Золотым веком».
А в 1912-м в двадцати минутах ходьбы от квартиры Тимура Новикова открылся найт-клаб «Бродячаясобака». Каждый вечер здесь собирались молодые люди, которые накачивались французским шипучим вином, играли в карты, влюблялись друг в друга и девушек и иногда писали стихи.
Непонятно, когда они успевали делать все то, что делали. За бокалом вина в «Собаке» было изобретено: три новые поэтические школы, две революционные театральные доктрины и весь художественный авангард XX века. Но главным было не это, а то, что именно здесь можно было занять денег, хорошенько рассмотреть родинку на ягодице у знаменитой балерины, курнуть гашиша и с рассветом поехать допивать в Царское Село.
В «Собаку» ходили Ахматова, Михаил Кузмин, Мейерхольд и Маяковский. На алкоголь в баре им полагалась скидка. Пили они намного больше, чем пушкинские приятели. Поэтому их компания и названа была всего лишь «Серебряным веком».
А потом мой город умер, но в расселенной квартире Тимура Новикова все началось заново. Новым людям было не у кого учиться… и они стали учиться просто у города, и город сам воспитал себе новое поколение.
Там, на Шпалерной улице мой город вступил в «Бронзовый век» своей истории. Хотя потом кончился и этот, последний, век.
Где-то за две недели до смерти Тимур Новиков начал звонить знакомым и говорить, что скоро он, наверное, умрет. Знакомые удивлялись:
– Почему это вы умрете?