Резервация.Шестой эпизод

– Нет, - холодно ответил Гай.

– Ты просто не хочешь верить! Я знала нескольких девчонок, которые сбежали туда!

– Они не сбежали!
– рявкнул Гай. Он посмотрел на нее, ощущая, как больно внутри у него разворачивается клубок ядовитых змей.
– Все они мертвы! Все до одной! Я видел их всех, там, под прачечной! Их убивали, а потом скидывали в трубу, с мешком камней на ногах! Никому не удалось сбежать... Они все там... плавают в воде, как поплавки... Там подземелье... склеп...

Он выдохся. Говорил все тише, понимая, что заложило уши. Понимая, что больше не слышат сам себя.

Гай посмотрел на Аню. И увидел, как по ее щекам текут беззвучные слезы.

Господи, - подумалось ему.
– Что я наделал?

Слова делают из людей калек. Порой убивают. Гай знал это. С самого детства.

– Прости, - сказал он, смотря на дорогу, которой не было. Они мчались сквозь желтую бездну, словно падая в нее. Не в силах остановиться. Но ему было легче смотреть в никуда, только не на Аню.

– Это правда?
– тихо спросила она.

– Правда.

Он видел ее лицо в отражении стекла. Оно плыло где-то там, в желтом потоке песка и пыли.

– Ты...
– сказала она и оборвалась. Но Гай знал, что Аня хотела сказать. Какие слова застряли у нее в горле.

"Ты мог бы сказать это там, в ночлежке. Что всех этих женщин ожидает дорога вниз по трубе". Вот, что она хотела сказать.

– Я не смог бы ничего изменить, - сказал Гай.

Теперь они все равно не узнают. Смог бы или нет.

– Если ты выберешься отсюда, ты расскажешь, что тут творится?
– спросила Аня.

– Да.

Она успокоилась. Кивнула. Шмыгнула носом. Но что он мог рассказать? И кому? Резервация была мясорубкой, она перемалывала жизни, сколько Гай себя помнил. Все в Европе знали, что творится за периметром. Поэтому и отгородились стеной.

– Я расскажу, - повторил он.

Аня немного помолчала, вытирая слезы. Обернулась к задним сидушкам.

– Ты хочешь отвезти его к Чистым? За мост?

Гай вгляделся в лобовик.

– Знать бы - где мы.

– Буря утихнет, - сказала она.

Гай кивнул. И посмотрел на Аню. На ее скуле бордовым пятном расплылся синяк. Темные волосы спадали на тонкие плечи, скрывая шею.

Наверняка там тоже синяки. Следы от рук Индуса, - подумалось Гаю.
– Буря закончится. Но только не для нее. В ней она никогда не утихнет. И во мне - тоже.

Гай прибавил ходу. Разогнал машину так, что в салоне началась адская болтанка. Аня вцепилась в ручку над дверцей, но даже так ее мотало из стороны в сторону. Автомобиль налетел на дюну и с ревом встал на дыбы. Гая и остальных бросило назад, вжало в спинки кресел. Жужжа массивными колесами, зачерпнув отвалом песка, машина с грохотом обрушилась обратно на четыре колеса.

– Ты нас перевернешь!
– вскрикнула Аня. Она обернулась, проверить все ли хорошо. Бедный парнишка был напуган до черта, но не отпускал Антона. Обхватил его своими тощими птичьими руками, не давая тому свалиться с сидения.

Гай не сбавил оборотов.

– Ты даже не знаешь, куда едешь! Может, ты лишаешь его последней надежды! Мы оторвались, нужно остановиться. Переждать бурю!

– Он полицейский, - бросил Гай.

Их работа всегда была сопряжена с риском.

– И что? Что это на хрен значит?!
– закричала Аня.

Он не должен был объяснять. Слишком личное. Слишком оттуда - из-за периметра. Он ценил Антона за то, что тот никогда не колебался. Все в отделении ценили его за это. Гай знал - окажись он на заднем сидении, его напарник не стал бы колебаться. Гнал бы этого четырехколесного монстра во весь опор. Сквозь бурю и пески. Не допуская и мысли о том, что может ошибаться.

– Господи, - Аня отцепилась от ручки и ловко перебралась на заднее сидение.

Гай мельком глянул в зеркало - девчушка бережно отодвинула дебильного паренька в сторону и положила голову Антона к себе на голые коленки. Перемазалась в крови. Но не отпустила. Ее худенькие ручонки зажали рану. Кровь все еще сочилась сквозь тонкие пальцы. Она что-то шептала. Но Гай не слышал. Не мог разобрать слов.

Машина снова налетела на дюну и взмыла вверх, едва не перевернувшись. Песчаная волна накрыла их с головой. С грохотом и скрипом рессор, авто рухнуло на колеса. Гай ударил по тормозам, и их по инерции бросило вперед. Машина закрутилась, завертелась вокруг своей оси и, наконец, остановилась.

– Да блядь же!
– крикнула Аня. Ее сбросило с сидения, и сейчас она пыталась вместе с Антоном взобраться обратно.

– Как он?
– только и спросил Гай.

Она не ответила.

– Мм... мм...
– замычал парнишка. Его пальцы заскребли по окну.

Гай бросил руль и обреченно упал на него головой.

– Твою мать!
– рявкнул он и с силой ударил по баранке руками.
– Да блядь же, блядь!

– Ммм... ммм...
– мычал парнишка, продолжая елозить руками по пыльному запертому стеклу.

– Да что, блядь?!
– гаркнул Гай, обернувшись.
– Что тебе надо!?

– Не кричи на него, - попросила Аня. Она посмотрела на паренька, вжавшегося в дверь.
– Не бойся...
– после чего перевела взгляд на Гая.
– Он хотел сказать, что буря начала слабеть...

Гай глянул в окно. И, правда, пыли стало меньше. Теперь, сквозь желтую пелену пробивалось солнце. Гай огляделся - увидел знакомые пейзажи развалин по сторонам. И дорогу, на которую они каким-то образом выехали в этой чертовой буре.

– Твою мать...
– выдохнул он.

– Ты вывел нас...
– сказала Аня. Она окончательно забралась на сидение и теперь тоже смотрела в окно. Голова Антона покоилась у нее на коленках, а ее окровавленные пальцы - у него в волосах. Она прижимала Антона к себе, словно от этого зависела его жизнь. Словно изнутри у нее, из материнского чрева, шла какая-то особая целительная сила.

Гай сообразил, что они находились неподалеку от того места, где зарыли старика. До поста Чистых отсюда было рукой подать.

Как тихо, подумалось ему. Как все-таки тут чертовски тихо. Как на кладбище.

Но это и было кладбищем. Он вернулся в резервацию, как люди возвращались на погосты, где вместе с родными и близкими, было похоронено их прошлое. Хорошее или плохое. Оно лежало в гробах, под землей.

– Mrt kabr se hamen se baat(мертвые говорят с нами из могил.хинди), - говаривала тетка Гая, когда отец отвозил его, маленьким, на священную реку.