Режим бога. Восход Красной Звезды

– Улавливаю - мрачно кивнул "мамонт" - Нам уже не пора?

Я посмотрел на вход. Основной поток посетителей схлынул. Две драки, десяток блюющих, один вдупель пьяный на крыльце, которого унесли дружки - пожалуй, пора. Рывок и мы у двери. Дергаю ее на себя, заходим в длинный коридор. В нем пусто, из соседнего зала звучит громкая музыка. Черт, как же здесь накурено! Навстречу нам выходит чернокожий амбал с висящими дрэдами. Вышибала? Официант? Времени на раздумья нет - я подскакиваю к нему и бью правый в челюсть. Раздает хруст. Амбал взмахивает руками, закатывает глаза и валится на пол. Леха, перекинув сумки через плечо, ловит мужика. Оттаскивает его в туалет. Заталкиваем тело в загаженную кабинку, по стенке которой ползет здоровенный таракан. Из-за пояса вываливается пистолет. Хватаю, сую за ремень.

Тихонько просачиваемся в общий зал. Тут тоже почти пусто. Одна компания сидит за столиком в углу, обнявшись и горланя какую-то песню. В центре зала, окруженный столиками, танцпол. На нем под Бони М извивается пара фигур неопределенного пола. Прически - взрыв на макаронный фабрике, в блестящих штанах в обтяжку... Ну, и мода.

Выгружаем аппаратуру на столик, включаем видеомагнитофон с заряженной кассетой, камеру направляем на танцпол.

– Держи - я протягиваю Лехе солнцезащитные очки, что купил утром - Помни, ты постоянно должен быть спиной к камере. Сначала поговори, поразмахивай руками. Они тебя не поймут, но будут слушать. Только потом толкай и бей. Или делай вид, что бьешь.

Леха снимает пальто, под ним - форма полицейского. На поясе наручники, дубинка. Надевает фуражку. Я нажимаю кнопку "REC" и "мамонт" заходит в кадр. Идет к танцполу, подходит к ближайшему чернокожему. Тот его не замечает, продолжает дергаться под песню Распутин. Динамики орут:

"...Ra ra Rasputin

Lover of the Russian queen

There was a cat that really was gone..."

Леха хватает негра за руку, начинает ему что-то втолковывать, показывая рукой. Тот вырывает руку, пытается продолжить танцевать. Обкуренный что ли? Нельзя так с "нью-йорской полицией"! Негр закономерно получает боковой в голову. Падает. "Мамонт" выхватывает поролоновую дубинку и начинает делать вид, что избивает лежачего. В зале раздает визг, краем глаза вижу, как подскакивает на ноги компания в углу. В руках у людей появляются ножи и пистолеты. Это Гарлем детка. Тут все при стволах. Черт... Все идет не по сценарию. Выхватываю трофейный Кольт, стреляю в сторону компании, целясь выше. И одновременно делаю зум-наезд на разошедшегося Леху. Черт, тяжело одновременно палить и снимать. Компания падает на пол. Будут ли стрелять в ответ? Все-таки в зале темно, меня видно плохо - освещен только танцпол. Похоже, хватит уже. Жму "стоп", смахиваю аппаратуру в сумки. Леха заметив, что я сворачиваюсь, пинает напоследок танцора, спокойно идет в сторону выхода. Ну и нервы у парня!

– --

Мы сидим в ночном баре отеля, пьем виски. Даже Леха не стал сопротивляться моему детскому алкоголизму после похода в Гарлем. Молча, взял два стакана у бармена - с виски и колой, набулькал только виски. Все прошло гладко, если не считать разбитой камеры. Ударил сумку об угол стола, когда бежал к выходу. Впрочем, кассета, и это главное, цела, а камеру можно и починить. Или новую купить. Благо совсем скоро я буду официально долларовым миллионером.

– Вить, надо завязывать с этой партизанщиной!
– Леха после выпитого стакана стал категоричен

– Думаешь, я паршиво себя не чувствую? Но иногда, чтобы сделать что-то хорошее, приходится сделать что-то плохое.

– Я не про драку. Мы же засветились везде. Продавец магазина может нас опознать. Те негры в клубе... Фотографии наши у американцев есть - на визу сдавали. Описание внешности тоже легко получить. Кроме того, у того танцора из карманов пакетики с белым порошком высыпались. Похоже на наркотики. Полиция теперь землю рыть будет.

– Ты прав - я тяжело вздохнул, глотнул виски - Впрочем, опознать то нас может быть, опознают, а что толку? Мы уже в Союзе будем. Да и не до нас им сейчас будет. Что касается наркотиков... Может быть это и хорошо.

Насколько американцам не до нас стало ясно уже утром. Проснулся я от воя полицейских сирен. Спросонья вскочил рывком, бросился к окну. Думал, что полиция приехала за нами. От всех улик, включая форму и пистолет, мы избавились еще вчера ночью, но кассета!

Нет, кавалькада полицейских мчалась в сторону северного Манхеттена. Оттуда, из-за домов поднимались столбы черного дыма.

Быстро умылся, оделся. Включил телевизор. По каналу CBS, тому самому, что должен был снимать "Мы - мир", шло прямое включение из Гарлема. На фоне беснующейся толпы и горящих машин, явно испуганный корреспондент рассказывал о перестрелке, что случилась между полицией и афроамериканцами этой ночью. Далее шли кадры бесчинств, вялый комментарий представителя полиции ("мы ничего не знаем, но все выясним", "Гарлем - рассадник наркоторговли") и что важно - кусок пресс-конференции конгрессмена Магнуса, который буквально позавчера пророчески вещал о бедственном положении негритянского населения. Очень, очень в тему! Похоже мой должник набрал немало очков в американском истеблишменте.

После новостей идут репортаж с биржи. Она открылась резким падением, индекс Доу-Джонса летит вниз. А золото вверх! С начала торгов оно прибавило уже 5%! Мои унции подорожали на тридцать тысяч долларов! А то ли еще будет.

В номер заходит заспанный Леха. Пока я считаю прибыли, смотрит телевизор, щелкая пультом. Канал сменяется каналом, но картинка везде одинаковая. Негры переворачивают автомобили, жгут покрышки, полиция остужает самых ретивых гранатами со слезоточивым газом и резиновыми пулями.

– И что теперь делать?
– я вижу, что Леха растерян - Мы будем...

– Поздний час, половина первого - громко начал петь песню Сюткина я

Семь тысяч над землей,

Гул турбин обрывки сна.

За окном, облаками белыми

Лежит пейзаж ночной,

А над ним летит луна....

Надо было видеть лицо Лехи. Наверное, он подумал, что я окончательно рехнулся. Показываю пальцем в потолок, делаю вращательное движение. Вчера после возвращения с экскурсии по Гарлему, я заметил, что волосок, который был приклеен мной к двери номера - порван. Не сразу, но "мамонт" сообразил - нас тут слушают. Выходим в коридор, встаем на лестничном пролете.

– Думаешь нас...

– Уверен

– Кассету не подкидываем?

– Разумеется, подкидываем. Завтра на счет придет по договору первый миллион. Аванс. Заодно и биржа успеет успокоиться, котировки отскочат вверх. Вот тут мы их и приголубим в короткую.

– Что значит в короткую?

– Сыграем на понижение. Продадим индексы и акции. С плечом. И тут же подкинем кассету. Новая волна погромов, биржевая паника... Вполне полмиллиона можно сработать.

– Вить, а зачем нам столько денег?

– Как зачем? На президентскую кампанию Магнуса нужно? Нужно. Миллионов тридцать на это клади. Потом я хочу начать скупать акции компаний, которые занимаются компьютерами, связью и программным обеспечением. Чую за ними - большое будущее.

Эх... Как мне не хватает собственного дилинга. Сейчас бы сел, почитал аналитику, прикинул, во что лучше вложиться, чтобы СССР получил максимальную отдачу. Понятно, что микропроцессоры, производители компьютеров с любой периферией (привет IBM и японцам с корейцами), телекоммуникации, и наше все - Майкрософт с Эплом. Два монстра, на которых, собственно, и будет стоять вся софтверная индустрия мира. Но проблема с подобными инвестициями одна. А не отберут ли их? Понятно, что на Западе частная собственность священна. Но даже с этой святыней умелые джентльмены могут сделать массу каверз. Например, размыть акционерную долю. Или принять законы, ограничивающие права иностранных собственников. Сейчас американцы, кстати, таким образом борются с японцами. Последние набрали большую силу и скупают в США все подряд.