Режим бога
Шрифт:
– Вить, сколько тебе лет?
– спокойно спросил Леха.
– Четырнадцать, - "на автомате" ответил я - ты же знаешь, с чего такой вопрос?
– спохватился я, сообразив про необычность вопроса.
– А рассуждаешь, как будто и всю правду знаешь, и всеми деньгами владеешь, - не отрывая глаз от дороги, так же спокойно сказал Леха.
Неожиданная догадка пронзила меня насквозь и сердце учащенно забухало. Я молчал, пытаясь сообразить, что делать дальше.
– Может и знаю, может и владею, - слышу свой голос, как бы со стороны.
– А мне ты тогда про деньги
– голос Лехи звучал размерено. Большие руки спокойно лежали на руле, машину он вел совершенно спокойно, но мне уже все стало ясно.
– Опасно, конечно. Но ты человек другой, иначе бы не рассказал.
– Другой?
– Леха криво ухмыльнулся и остановился на светофоре - а если б ты ошибся?
– А если бы ошибся, то просто застрелил бы, - стараясь сымитировать Лехино спокойствие, ответил я.
Мы плавно тронулись со светофора. Леха молчал.
– Ну, а что еще оставалось бы делать? Ты здоровый, мне было бы не справиться, так что если бы оказался подлецом, то...
– я замолчал.
– Ну, я так и думал. Спасибо, что не соврал, - неожиданно сказал Леха.
– Залез?
– нейтрально спросил я.
– Залез, - кивнул Леха - я же слесарь, что я верстак не отрою что ли?..
– Поехали в магазин, возьмем пожрать и в Гавань, поговорить надо.
– Да, поехали - покладисто согласился Леха - и пожрать и поговорить надо.
Мы припарковались у первого попавшегося "Универсама" и прикупили кусок "Докторской", плавленные и глазированные сырки, три бутылки "Байкала", хлеб, кабачковую икру, бычки в томате и, по моей просьбе, бутылку "КВ" за четыре восемьдесят. Хотел еще взять жвачку, но ее не было, поэтому взяли банку растворимого кофе и коробку шоколадных конфет "Садко".
Про жвачку я вспомнил, чтобы зажевать запах алкоголя, поскольку намеревался сегодня выпить. Эта же логическая цепочка привела меня к необходимости позвонить маме и доложиться о моем бытие.
Стрельнул у Лехи "двушку" и поперся в таксофон, благо он стоял в двух шагах от входа в "Универсам".
В мамином отделе телефон стоял на столе у начальника, поэтому он обычно трубку и брал.
Приученный мамой, я всегда выпаливал одно и то же "здравствуйтебудьтелюбезныпопроситепожалуйсталюдмилуивановну" и частенько приглушенно слышал в трубке зов начальника:
– Людмила, твой "Пулемет" звонит!
Однако в этот раз все пошло иначе.
– Здравствуй, Витя! Это Владимир Алексеевич, коллега твоей мамы.
– Здравствуйте, Владимир Алексеевич, - осторожно отвечаю - я знаю, Вы начальник моей мамы. А что случилось?
– Да что ты, ничего совершенно не случилось! Я просто хотел поинтересоваться, как твое здоровье? Мы тут все прочитали в газетах, что произошло и очень тобой гордимся! Твоя мама воспитала очень достойного сына! Ты большущий молодец и настоящий гражданин нашей Великой Родины!
По голосу было слышно, что взрослый мужик реально взволнован и говорит абсолютно серьезно. Из маминых разговоров, по телефону с подругами, я знал, что у начальника есть двое сыновей, и они оба офицеры, поэтому
ответил так:– Владимир Александрович, я уверен, что если бы на моем месте оказались Вы или Ваши сыновья, то вы все поступили точно так же.
Офицер, а он, как и все начальники в военном НИИ был военнослужащим, растерянно примолк, а затем промямлил то, что мне уже говорил собкор "Советской России":
– Ну, мы то уже взрослые...
– Взрослых рядом не было, пришлось самому...
– Вот я и говорю, - окреп голос начальника - ты большущий молодец и мы все тобой гордимся! Давай поправляйся окончательно! Сейчас позову маму...
Мама сразу взяла трубку, видимо, уже стояла рядом. Я доложился, что газеты все купил и сейчас встретился с Лешей.
К Лехе мама благоволила, тем более, что однажды в больнице, он в сердцах пожалел, что не оказался рядом со мной "в том подъезде". Сказано это было себе под нос в присутствии мамы и дедушки, мы тогда в таком составе играли в карты. Как я понимаю, ни у кого тогда не возникло сомнений, что маньяк эту встречу не пережил бы.
Довольная, что я не просто шляюсь по улице, а нахожусь рядом с тем, кто меня может защитить, "если что", мама сообщила, что ей на работу уже три раза звонил Ретлуев и просил меня позвонить ему в отделение.
– Там тебя кто-то ждет у него, кажется, корреспонденты, - предположила мама - записывай телефон.
Следующая Лехина "двушка"ушла на звонок Ретлуеву. Тот был "на взводе" и краток:
– Где гуляешь? Приходи срочно ко мне на работу! Адрес знаешь?
– А чего случилось-то, Ильяс Муталимович?
– попробовал я разведать обстановку.
– Придешь-узнаешь, через сколько тебя ждать?
– Минут через тридцать, - прикинул я.
– Постарайся побыстрее, назовешь дежурному на первом этаже свою фамилию. Все, поторопись!
– Ретлуев повесил трубку.
На ходу пересказал разговор Лехе, и мы рванули к нему домой - переодеваться!
Вернув себе "чисто советский вид", еще через десять минут, я сообщал дежурному лейтенанту свою фамилию.
Быстро появился Ретлуев и потащил меня в "застенки кровавой гэбни". Хе!.. Единственное, что он сказал, что там меня уже больше часа дожидаются "товарищи из обкома и ГУВД".
Через минуту я уже был в кабинете начальника РУВД полковника Займишина Федора Яковлевича, как он сам представился, а кроме него там был незнакомый мне милицейский подполковник и хорошо мне знакомый "обкомовец в сером", тот самый, что привозил корреспондентов в школу. Звали его Виктор Михайлович - тезка, потому и запомнил с первого раза.
Этот Виктор Михайлович меня и огорошил:
– Виктор, Указом Президиума Верховного Совета СССР за проявленные храбрость и самоотверженность при задержании опасного преступника ты награжден государственной наградой - медалью " За отличную службу по охране общественного порядка". Указ четыре дня назад подписан товарищем Брежневым. В понедельник, в Кремле состоится награждение. Надо ехать.
Бля... Что еще тут скажешь... Занавес.
29.05.78, понедельник (мой 99-й день в СССР)