Режим полубога

Самое забавное, что она действительно ловила рыбу - в руках леска и крючок с какой-то отвратительной наживкой.

– Клюет?
– осведомился я.

– Нет, - с потрясающим легким акцентом, покачала головой прекрасная рыбачка.
– Шумный этот "Нежин", распугивает, шмондюк этакий.

– Завтра четверг, на обед будет жареный хек, - утешил я.
– А у вас джинсы - высший класс. Откуда привезли? "Вранглер"?

Она глянула себе на ноги и обезоруживающе искренне признала:

– В стройотряде подарили. Для рыбалки в самый раз.

Я в некотором изумлении пялился на ее безупречные ноги - и как мог обмануться? Действительно, грубый брезент-хаки. Довели лучших девушек страны, носят такой ужас.

– А я вас знаю. Вы ведь Ингибора?
– попытался я сгладить глупость ситуации.

– А вот и нет, - она вновь улыбнулась, да так, что у меня голова закружилась.
– Я - Луантина Топкунайте. Троюродная сестра Ингиборы.

Вообще-то мне было уже все равно. Жаль, что не Дапкунайте, но так даже лучше. Та пойдет в актрисы, а этой кузине прямая дорога на эстраду. Ингиборе, как подсказывает встроенный айфон, сейчас семнадцать лет, кузина явно чуть постарше. Не знаю, поет ли она, но с такими лодыжками... Я с опозданием взглянул повыше.

– Арифметическая геометрия?
– ласково и не совсем целомудренно улыбнулась Луантина.

Троечка. Идеальная троечка, точнее троечек вообще не бывает. Странно, вот только что казалось тут двоечка с плюсом...

– А вы ведь Витя?
– с придыханием спросила девушка.

– Именно он, - я попытался сосредоточиться. Вновь мелькали мысли о провокации и наживке, но Луантина так изящно наматывала на ладошку леску. Сейчас она казалась гораздо красивее простушки Ингиборы, а бюст... Такую троечку-эталон нужно выставлять в планетарной палате мер и весов.

– Слушай, Витя, а фамилия у тебя есть?
– спросило чарующие видение, сплевывая на наживку и изящно переходя на "ты".

– Странный вопрос. Или ты мои песни не слышала? Меня, между прочим, часто по телевизору показывают.

– Песни слышала. Твоих как-то не попадались, - довольно неопределенно ответила Луантина и глянула на Веру: - Чего бродишь? Подходи, не стесняйся.

Вера, тщательно накрашенная, в светлом коротком платьице-матроске, действительно уже несколько раз проходила мимо нас, бросая выразительные взгляды и алея кончиками ушей. От дверей каюты еще с большей ревностью смотрели остальные девушки.

Луантина сунула девушке моток лески:

– Поуди. Минут пять еще есть, вдруг повезет. А я пока с вашим хлопцем парой слов перемолвлюсь. Сугубо деловой разговор. Так-то он вообще не в моем вкусе.

Мне тон прибалтийки не понравился, но Нина почему-то взяла леску и попыталась забросить снасть за борт. Луантина, неожиданно крепко прихватив мой локоть, отвела в сторону:

– Так что там с фамилией?

– Селезнев наше фамилие, - усмехнулся я.

Девушка хмыкнула:

– Неожиданно. И что ж ты, Селезнев, такую фамилию позоришь? Понятно, в семье не без странностей, но нужно же и совесть иметь.

– Я не из тех Селезневых. Не из коммунистических, - поспешно оправдался я.

– Да, сразу видно, что не из тех, - сумрачно согласилась Луантина.
– Одноразовый ты гастролер. Хотя и многотиражный.

Я не мог понять, на что она намекает. Сбивало с мысли и то, что сейчас она вовсе не казалась юной. Возрастом в мою маму, а внешность...

– Почему же я не из тех?
– в замешательстве спросил я.
– Пою, вот ансамбль популярный собрал, стараемся для всей страны. Песни хорошие поем, прогрессивные.

– Ты бы чего иное пел. Пусть и с чужого голоса, но ближе к теме.

– Это что именно, например?
– напрягаясь, уточнил я.

– Говорю же, по теме.

Извините, пожалуйста вам,

Поможите, люди добрые!

Сами мы не местные,

Голодаем и скитаемся.

Приехали на лечение -

Украли все документи.

На вокзалах, пожалуйста вам,

Не хватает разместиться.

Издевается, что ли?! Это же слова "Ногу свело" - группы не слишком популярной, да еще с откровенно неуместным содержанием. Как такое на ТВ записывать или со сцены исполнять? Откуда она вообще эту песню знать может? Или слова народные? А вдруг она тоже...

Я лихорадочно пытался нащупать правильный тон продолжения разговора и тянул время. Мы стояли в странном молчании, наконец, я взглянул на палубу, увидел полуподсохшую лужицу:

– Вот, надо будет капитану сказать, с дисциплинкой на корабле...

– Корабль? "На судне"! Изучи матчасть, потом пальцем тыкать будешь, - неожиданно разозлилась Луантина.
– И вообще, чего ты к луже пристал? Подумаешь, большое дело. Это ж не лайнер с пальмами в кадках, а нормальный сухогруз. Хотите без луж - на "Титаник" валите. Там сначала сухо, а потом уже и вовсе не лужи, я убедилась. Ты, кстати, зачем вообще на "Нежин" залез? Тотальный плагиат на башку полный склероз навеял?

– Это ты о чем?

Луантина посмотрела на меня с довольно странным выражением и вздохнула:

– Унылый ты, Витя Селезнев. Ладно, иди дух переведи. И жвачку от пуза отклей. Это даже для советской эстрады перебор.

Поспешно отвернувшись к борту, я принялся отковыривать от квадратиков пресса раздавленную жвачку и прилипший к ней мусор. Ведь чувствовал что живот изменился и чешется. Черт, пристало намертво. Видимо, фруктовая. Это кто мне столько нажевал?!

Мерзавка Луантина отошла к девушкам - "Червоны зирочки" и примкнувшие к ним иностранне гостьи с внезапным увлечением возились со снастью. Хихикали и наперебой пытались забросить леску с крючками. Подошел Толян, подтягивая заношенные джинсы, принялся привязывать гайку дополнительного грузила.

Жвачка, наконец, от меня отодралась. Шипя от боли, я убедился - да, провокация. Чувствуется рука Цвигуна. Или лапа ЦРУ?! Эта Луантина, она...

С капитанского мостика закричали, замахали рукой. Капитан просил меня немедленно прибыть в рубку.

– Вот они, Витя!

Я смотрел в поданный бинокль.

– -------------------------

Группа легких катеров шла нам наперерез. Один, два, три... Я сбился, начал считать снова, волны бликовали. Около четырнадцати посудин. Или все же пятнадцать? Я посмотрел по левому борту и за корму - оттуда подходили группы такой же численности. Много. Ладно, подсчет врагов можно доверить вахтенным. Я опустил бинокль и глянул на капитана:

– Ваши действия, Михаил Вельяминович?

Он вытянулся, поправил фуражку и твердо сказал:

– Маневрируем, пытаемся уклониться. Если пойдут на абордаж, окажем сопротивление - на борту четыре брандспойт, помпы исправны.

– Осторожнее, Михаил Вельяминович. Это могут быть мирные рыбаки, спровоцируем международный скандал, - предупредил я.

– Верно-верно, - сказали от двери.
– Рыбачки вышли за креветкой, а тут "Нежин". Легко спутать. Вот и рвутся наперерез. Прям как пираты какие-нибудь. Да не ссы, Витя, ты-то уж точно выкрутишься.