Режиссер Советского Союза 8

Насчёт хрипов он пошутил. Это у меня с голосом большие проблемы на фоне нашей звезды. А ждать, когда освободится Нина, просто нет времени. Она сейчас в штатах, где записывает сольный альбом и застряла там ещё недельки на три. У меня же всё распланировано и вообще, сегодня важнейший день.

— Нет. Давай на распевку и начинаем. Надеюсь, что в три дубля мы уложимся, а то у меня глотка не казённая.

Гена расхохотался и двинул в комнату с микрофоном. Я же мысленно выдохнул, успокоился и закинул очередную таблетку. Замечаю озабоченный взгляд Франческо, но просто ему подмигиваю и устремляюсь вслед за Ясным.

— Отлично! — звукорежиссёр показывает нам два больших пальца, — Я и не ожидал, что вы так быстро уложитесь. Давайте прослушивать и если всё нормально, то я на обед. А то с шести утра здесь торчим.

Будто мы всё это время бездельничали. Снимаю наушники и вытираю платком выступившую испарину. Жарковато здесь, и я порядком утомился. Ещё и боль перешла на какой-то запредельный уровень. Последний куплет я пропел с большим трудом и чуть не сорвался на крик.

Прослушав сначала русский вариант, мы удостоверились, что звукорежиссёр прав. Есть пара помарок, но они несущественны. Затем специально для ди Марко прогнали английскую версию, и народ начал разбегаться по своим делам.

https://www.youtube.com/watch?v=tG7fk_DUz5g английский вариант

https://www.youtube.com/watch?v=AFK1Y1w0qA4 русский вариант

Я же тепло попрощался с Геной, улыбнулся на его приглашение посетить их концерт через месяц и тоже пошёл на выход.

— Скажи, Алексей, — начал разговор Франческо, когда мы немного подкрепились в буфете и решили прогуляться, — Ведь Ирий это славянский вариант Вальхаллы? И ты именно поэтому выбрал такую песню, решив спеть её сам? Мне хорошо известно про твои языческие предпочтения.

Провожаю взглядом двух симпатичных девушек, озорно улыбнувшихся в ответ на мою улыбку, поворачиваюсь к итальянцу. На улице-то просто лепота! Конец августа выдался отличным, температура двадцать градусов и без дождей. Сейчас бы куда-нибудь на природу, можно чуть южнее, где теплее. Или приударить за какой-нибудь симпатичной женщиной вроде встреченных девиц. Только я настроился сегодня на совершенно иное действо. Завтра могу не решиться или просто станет так плохо, что всё будет не в моих руках.

— Ты прав, как всегда, друг мой, — отвечаю и снова начинаю разглядывать залитые солнце улицы и небольшое количество спешащих куда-то людей.

В груди снова поселяется тоска, которую я стараюсь гнать куда подальше.

— Не делай этого. Ведь современная медицина излечивает практически любые болезни. Ещё ты вместо того, чтобы лечь в клинику, более месяца скакал по разным странам. Давай мы сегодня же вылетим в Швейцарию, и всё будет хорошо.

Ди Марко всегда был умён и сразу понял моё намерение. Надо только разубедить его, что я не сумасшедший.

— Я был в швейцарской клинике, — мы как раз дошли до площади Восстания, где располагался мой дом, — Аденокарцинома поджелудочной железы встречается в двух или трёх процентах случаев. Очень сложно выявляется на ранних стадиях, так как почти себя не проявляет. А сейчас уже поздно чего-то делать. Пошли метастазы и операция с прочими действиями бесполезны. Врачи дали мне не более трёх месяцев, потому я судорожно сдавал дела, оформлял доверенности и назначил тебя председателем совета директоров, передав в управление свои акции.-Но ведь можно попробовать лечиться и надо бороться. Что за глупая идея? — продолжал настаивать Франческо, — Касаемо компании, то я считаю правильным разделить управление с Анной. Не знаю, чего у вас там произошло, но она давно готова к более сложным проектам.

— Рано. Пусть пока всё будет в твоих руках. Она всё равно моя наследница, но пока без права распоряжаться акциями. А денег на жизнь жене и детям хватит. И дело не в конфликте, а её готовности. Когда ты почувствуешь, что учить её более нечему, то назначай Анну хоть генеральным. Но не ранее чем через три — четыре года, — поворачиваюсь к ди Марко и смотрю в его наполненные болью глаза, — Что касается больницы, то я пас. Мне уже с трудом удаётся терпеть боль и приходится жить на таблетках. Далее я превращусь в кусок гниющего мяса, неспособного даже самостоятельно сходить в туалет и получающего всё более мощные дозы обезболивающего. А сейчас я нахожусь в здравом уме, распорядился своим имуществом, даже песню отличную записал. Ещё и попрощался со всеми, с кем хотел. Далее мне просто нечего делать.

Итальянец не понял моей усмешки и посчитал, что я страдаю. Только он заблуждается.

— А она? Ты встречался с ней?

На мне нужно упоминать имя той, о ком идёт речь. Забавно, что в этом мире мне удалось приобрести одного настоящего друга, и при этом мы любим одну женщину. Только я сам вычеркнул её из своего сердца, а Франческо продолжает, молча страдать долгие годы.

— Это уже слишком и не нужно нам обоим.

Делаю вид, что я действительно верю в это. Хотя мне с трудом удалось сдержаться и не слетать в Париж, чтобы просто посмотреть на неё. Но это уже какая-то истерика.

— Часа через два заедь за мной. Скажешь консьержке, что мы договорились о важной встрече, но я не снимаю трубку, и ты начал переживать. Наберёте ещё раз мой номер, а далее уже дело техники, — решаю прекращать затянувшуюся сцену.

— Я не смогу, — всхлипнул итальянец.

Крепко обнимаю его и мысленно улыбаюсь. В моё время над нашей парочкой понятливо бы усмехались проходящие мимо люди. Высокий блондин, только слишком бледный и худой, обнимает низкого и полного итальянца. Отстраняю ди Марко и с улыбкой объясню ситуацию и намекаю, что Москва не такой испорченный город как Рим, где о нас подумали плохо.

— Ты неисправим, — сквозь слёзы улыбается ди Марко.

На самом деле мне гораздо тяжелее, чем хочется казаться. Молча жму руку друга, резко поворачиваюсь и направляюсь в сторону высотки. Надеюсь, он сделает всё как надо и не перепутает.

Дома снимаю туфли и сразу прохожу в кабинет. Здесь уже лежат два конверта — один с завещанием на имущество в СССР и второй с запиской. Мысленно пробегаюсь по всем делам. Доверенности у людей, юридическая контора и Франческо проконтролируют все нюансы, завещание на имущество и акции за рубежом тоже юристов, деньги и драгоценности в ячейке, к которой получит доступ Анна. В принципе всё.

Нет, надо в последний раз потешить свои пороки. Поэтому открываю бутылку вина и вытаскиваю из футляра сигару. Надеюсь, мне сегодня можно курить в комнате? Постепенно ухожу в свои мысли и вспоминаю самые запоминающиеся моменты моего пребывания в этом мире. Но хватит ностальгии, ведь она сейчас несёт только дополнительную боль. Допиваю второй бокал вина, тушу сигару и открываю сейф.

Достаю наградной пистолет отца, чудом оставшийся в семье. Передёргиваю затвор и прислоняю ствол к сердцу. Хочу уйти как Маяковский и не испортить лицо, дабы не смущать людей на похоронах. Это были отличные тринадцать лет и глупо о чём-то жалеть.