Режиссер. Дилогия

— Как тебе песни, — спрашивает Сима Иосифовна, неожиданно появившаяся в зале ДК.

А ведь она волнуется. Видно, что пожилая учительница вкладывает в ВИА свою душу.

— Вокал стал лучше, про технику игры вообще молчу. Чувствуется чья-то рука. Не подскажите, как зовут эту достойную даму.

Радостная улыбка была для меня как бальзам на душу. Прежний Лёха очень любил свою учительницу, которая периодически вытаскивала его из разных ситуаций и вообще стояла за молодого балбеса горой. Мать уже начала сдавать в начале пятидесятых, но при этом пахала как проклятая. Вот его и воспитывали две соседки.

— Алечка хорошо поработала над одним ершистым мальчиком, — Сима намекнула на Алефтину Казимировну, которая из бывших, — Кто бы мог подумать, что из мелкого хулигана вырастит такой талантливый и культурный человек.

Приятно, чёрт возьми. Хотя моих заслуг в этом нет. Лёха при всей его безалаберности всегда хорошо учился и вообще абсолютно положительный персонаж.

Разговор насчёт авторства вышел весьма тяжёлым. Но мне всё-таки удалось уговорить директрису, напирая на заботу о сыне.

— Я не могу быть везде, — привожу последний аргумент, — Если моя фамилия будет мелькать в книгах, музыке и фильмах, то у людей начнут возникать закономерные вопросы. Вам же я буду просто передавать сырые напевы, которые нужно доводить до ума. Гриша денег со стороны не возьмёт, слишком гордый. Но если их заработала мама, то никуда не денется. А ему нужен хороший специалист и реабилитация. Он же ещё молодой — сорок один год. Может, поставите его на ноги в ближайшее время.

Глаза пожилой еврейки увлажнились. Не стал ждать благодарностей, а побежал к Гене. Утащил лидера ВИА в его импровизированный кабинет, расположенный в полуподвальном помещении ДК.

— Всё хорошо! — хвалю молодое дарование, — Только не надо слишком сильно увлекаться каверами.

— Чего?

— Я говорю, музыку воруй в меру. Лучше пиши свою. Ведь у вас хорошо получается, а тексты какие замечательные! А то лет через десять подпишет СССР какой-нибудь международный договор, где будет и про музыку. И окажется, что советская звезда Гена Пупков половину мелодий слямзил.

Геннадий пытался изображать утерянную невинность, но всё было понятно. Главное — тему просёк, далее надеюсь на его благоразумие.

— Я хочу изменить само звучание музыки к фильмам, — начинаю делиться с возможным соратником, — Все эти академические оркестры порядком надоели. Надо вносить в кино новый звук. И твоё ВИА будет первой ласточкой. Продолжайте играть свой обычный репертуар. Но когда мне будет нужно — вы будете петь мои песни.

— Так мы всегда готовы, Алексей Анатольевич, — Гена чуть ли не рвёт на груди фуфайку, — Ваш «Королёк» уже постепенно расходится в народ. Я здесь бессилен. Люди всё равно музыку слушают, на наши репетиции многие приходят.

В принципе вопрос понятный. Шила в мешке не утаишь. Кстати, дирекция комбината вывела наши таланты в самодеятельность и теперь народ занимается исключительно творчеством. Я уж думал пообщаться с руководством фабрики, но, оказывается, здесь тоже грамотных товарищей хватает.

— Гена, — обращаюсь к будущей звезде, — Кто тебе Нина?

— Двоюродная сестра, — ответил лидер ВИА.

— Не сочти за хамство, но есть у меня кое-какие претензии. Она замечательно поёт. Просто найди ей тренера по гимнастике. Училку физры из школы или ещё кого. В наших делах мелочей не бывает. Артистка популярного ВИА должна отличаться от доярки.

— Сделаем, Алексей Анатольевич, — мне уже жалко девушку Нину.

Но это шоубиз. Ей реально надо подтянуть фигуру и похудеть килограмм на десять. Мелочей здесь не бывает. Хотя в Союзе пока нет строгих стандартов. Но один попаданец скоро начнёт их приводить к общему знаменателю.

Не зря мы сгоняли в мой городок. Я ещё пяток интересных мелодий народу напел. Далее пусть они сами работают. Иосифовна обещала, что доведёт их до ума.

Уже перед отъездом, сидя в местной столовой, я озвучил пришедшею идею. За столом сидели Гена, Сима Иосифовна и Нина.

— Вам нужно кардинально отличаться от других ансамблей. Необходим яркий такой штрих, который ещё разнообразит ваше звучание. Для начала предлагаю найти скрипачку. И это должно быть не како-то камерно и скучное звучание, а взрыв, — начинаю эмоционально размахивать руками, — Девица должна просто зажигать на сцене, но при этом не тянуть одеяло не себя. Второй вариант — это флейта или свирель. Но пока давайте остановимся на скрипке. Сима Иосифовна, есть ли среди ваших выпускниц симпатичные девицы, которые дружат со скрипкой?

За образец я беру группу «Грай», одну из своих любимых. Здесь добиться такого уровня звучания пока нереально, но попробовать стоит.

— Есть у меня две кандидатки на примете, — произносит директриса, — Одна окончила школу четыре года назад, но, надеюсь, что не растеряла навыков. Вторая вообще преподаватель. Молодая и яркая, как ты ищешь. Ещё она влюблена в инструмент. Другой вопрос надо ли ей всё это.

Договорились, что Сима Иосифовна проведёт беседы с потенциальными кандидатками. Если результат будет положительным, то приеду знакомиться с ними, уже после Нового года. Гена же сразу озадачился новым звучанием и как можно совместить скрипку с их музыкой. Вот нравится мне такой подход. Человек понял, что идея интересная и сразу решил внедрять её в жизнь.

* * *

Сегодня Фурцева была на удивление благодушна и просто светилась от радости. Запустили меня сразу, без всяких маринований в приёмной. Мариночка принесла чай, конфеты и сушки. Ну прямо встреча важного гостя. Это меня немного насторожило, и в итоге мои волнения оправдались.

Выпили чая. Министр расспросила про фильм. В общем, обычная светская беседа.

— Здесь вот какое дело, — подозрительно бодро произнесла Екатерина Алексеевна, — Никто не ожидал такого успеха твоих календарей. Пришлось два раза заказывать новый тираж у финнов и ещё итальянцы напечатали свой. Только есть одна загвоздка. Внешторг решил, что валюта для них важнее. Но в следующем году твои работы будут оценены и на выделенную валюту будет закуплено оборудование.

— Нет! — отвечаю максимально жёстко.

— Что? — удивлённо вопрошает Фурцева.

— Карнавала не будет. Я договариваюсь один раз. Если меня обманули, то более этому партнёру не верю.

— Ты не совсем понял о чём речь, — министр села за свой стол, — Всё будет в следующем году. Но сейчас посчитали нужным использовать валюту для более важных целей!

— Я своё слово сказал.

Понимаю, что это возможно всё. Но подобного кидалова терпеть не собираюсь.

— Да ты! Да я! — зачем-то начала орать Фурцева.