Резидент, потерявший планету

— Занятно, — ворчливо прокомментировал Эльмар. — Все они исчезают на полтора года и возвращаются точно к визиту Канариса в Ригу и Таллинн.

— Что и Уйбомяэ куда-нибудь исчезал? — поинтересовался Пауль.

— С Каарелом Уйбомяэ случай особый. Никуда он не исчезал. Рос в эстонском поселении в Сибири. Рано потерял родителей, воспитывался у чужих людей, проявлял блестящие способности, поступил учиться в институт, кончал аспирантуру как физик-теоретик. Воевал, оборонял Москву, освобождал Нарву с нашими войсками. И после войны вернулся в науку.

— Что же тут особого? — недоуменно спросил Пауль. — Хорошая биография, чистый путь.

— Чистый-то он чистый, — усмехнулся Анвельт. — Но у нас есть справка из Министерства обороны, что однофамилец и тезка этого специалиста по метеоритам, тоже Каарел Уйбомяэ, при обороне Москвы пропал без вести. Вот такой табак, товарищи!

Метеоритный взрыв

Кое-что удалось выяснить. Под Печорами нашли семью родом из той же сибирской деревни, откуда были Уйбомяэ. И специально откомандировали туда оперативника с фотографией Каарела Уйбомяэ. Едва взглянув на снимок, старик-агроном закивал: «Каарел, он… Морщинки нажил и волосом поредел, но наш». Так отпала возможность подмены. Мало ли что в военное время на бумаге могло случиться.

С Мартином Воксеппом тоже начинало кое-что проясняться. Оказалось, он иногда отвозил на хутор под Йыгева группу студентов, которым читал спецкурс. У знакомой семьи, давшей ему приют в войну, еще хранились старинный граммофон и пластинки, которые коллекционировал Мартин. Студенты с восторгом вспоминали эти музыкальные «воскресники». А сбежал Мартин из Таллинна потому, что сосед его служил в «Омакайтсе» и донес в гестапо на увлечение Мартина «большевистскими запевками». И хотя среди них преобладали романсы Вертинского и песни цыган петербургского «Яра», но Воксеппу не очень улыбались объяснения с гестапо, он предпочел отсидеться в глуши. На хуторе он выдавал себя за дальнего родственника, исправно работал на земле, а когда им заинтересовалась местная «Омакайтсе», вернулся обратно в Таллинн и предложил свои услуги как наладчика радиоаппаратуры смешанной немецко-эстонской компании. Имелись, правда, «белые пятна» в этих переездах, провалы по времени, да и чересчур легко спасся Мартин от немецкой мобилизации. Но во всем этом была своя житейская логика.

Анвельту посчастливилось разыскать друзей семьи Рейна Ханга. Они отлично помнили, что при немцах его выгнали с последнего курса университета за протест против преследования ученых, которые ранее сотрудничали с советскими вузами. Он сразу же уехал доучиваться в Осло, где положение отца защищало от наскоков гитлеровцев. Конечно, проверить круг его знакомств в Осло не представлялось возможным.

— Но притаился же среди них один «инопланетянин», — вздыхал Пауль. — Пора уже нам, пора вызвать метеоритный взрыв, чтобы этот Гость, наконец, показался!

— У вас есть в запасе для этого взрывное устройство? — иронически спросил Анвельт.

— Есть Эрика Ярвекюлг. Ее легенда противником проглочена. Ну, и мы немного помогли. Заставили Лысого поднять репутацию Эрики. Он на все согласился — известил Планетного Гостя, что Эрика «вписывается в наш национальный декор». И как раз в сообщении, где указывает, что владелица дога — это Мартсон — подхватила при посещении больного (Килпа) затянувшуюся инфекционную болезнь. Яснее не скажешь об аресте. Словом, я жду разрешения Пастельняка на «запуск» в операцию Эрики.

Пастельняк советовался с министром, с отделом, вызвал к себе четырех офицеров, основных участников операции, и высказал свое опасение:

— Кажется, к финалу с этим делом подходим. Тем более нельзя подвергать опасности такого чудесного помощника как Эрику Ярвекюлг. Вы учитываете, что резидент может попросту ее застрелить?

— Учитываем, Павел Пантелеймонович, — Пауль явно помрачнел. — Факты заставляют. На днях он отравил своего агента — некоего администратора кинотеатра. Именно тот подал из Тарту, через ресторанную книгу отзывов, сигнал Улыбке о готовности Планетного Гостя к встрече. Обнаружил это капитан Анвельт: ему удалось сличить почерк администратора с записью в ресторане. Резидент заметает следы, он взвинчен до предела. И пока он не передумал заполучить нового связного, я за то, чтобы мы ввели в дело Эрику.

— Кто мне гарантирует ее безопасность? — цепко держался за свою мысль Пастельняк.

— Весь личный состав отдела, — быстро ответил Анвельт.

— Мы ювелирно отработаем эту часть операции, — добавил Пауль.

— Перед нами не просто хищник, — в голосе Пастельняка почувствовалась гордость за своих подчиненных и товарищей. — Это — бронтозавр. Тем более меня беспокоит выход Эрики на возможного Планетного Гостя. Договоримся, товарищи: риск для Эрики свести до минимума. Вяртмаа выводит Ярвекюлг на Мартина Воксеппа, Анвельт организует ее встречу с Рейном Хангом, Мюри — с Каарелом Уйбомяэ. Проработать создание ситуации случайности встреч и в то же время внушить подозреваемым лицам, что они обложены со всех сторон.

…Эрика Ярвекюлг решила, было, что о ней забыли, когда в Сымерпалу пришла телеграмма от знакомой тетушки с просьбой привезти в Таллинн пряжу и детские свитерки. Уже на следующий день она была в столице республики и вскоре очутилась вместе с Вяртмаа в маленьком кафе, куда любил заходить и Мартин Воксепп. Завидев по соседству Мартина, сидевшего, видимо, со студентами, Эльмар весело ему помахал рукой и пригласил подсесть к ним. Эрику Ярвекюлг он представил как свою девушку. Вскоре между ними уже шла оживленная беседа о прелестях сельской жизни и преимуществах городской, о народных инструментах и современных танцах. Выждав время, Эльмар извинился перед спутниками и отлучился позвонить по телефону. Воксепп был в ударе, и разговор не смолкал. Эрике, наверно, не удалось бы и слова вымолвить, если бы он не поперхнулся. Тогда, зацепившись за его последние слова, она живо вставила:

— Вот вы сказали «коллекция» — это как книжка по истории. Я слышала, что у вас интересная коллекция старых пластинок. Вот это, я считаю, дело!

— Кто вам рассказал про мою коллекцию? — удивился он.

— Госпожа Ээва Мартсон.

Она выдержал его взгляд, показавшийся ей напряженным, потом Воксепп пожал плечами.

— Не имею чести быть знакомым. — Рассмеялся: — Кто она? Фольклорист? Музыкант?

Эрика отвлекла его каким-то вопросом, и, кажется, Мартин забыл про некую Ээву. Во всяком случае держал он себя свободно, непринужденно. Между прочим, поинтересовался, не хочет ли Эрика послушать с его друзьями новые интересные пластинки и как он смог бы договориться с ней о часе встречи. Девушка ответила, что должна навестить больную тетку в Тарту, а остановится где-нибудь в гостинице или у подруги. Воксепп предупредил, что с местами там трудно, посоветовал от его имени обратиться к билетному кассиру на автобусной станции. Он и сам собирается в Тарту. Развлекал новую знакомую как мог, рассказал забавный анекдот о двух умалишенных, которые вообразили себя психиатрами и до того заморочили головы врачам, что прибывшая комиссия приняла последних за больных.

Приметив подходившего Эльмара, Мартин весело воскликнул:

— У нас не беседа, а игра в буриме. Я цитирую умалишенных, а милая Эрика — древнеримскую жрицу Мартсон.

Оба — Эльмар и Эрика — сошлись на том, что никакого беспокойства при упоминании связной резидента Воксепп не испытывал. Лейтенанта лишь настораживало, что ученый довольно быстро выудил, казалось бы, безразличную ему информацию: собирается ли задержаться Эрика в Таллинне.

Капитан Анвельт, чей черед настал действовать, сказал не то шутя, не то серьезно:

— Если принять за истину, что Воксепп выдержал искус, хотя бы с оговорками Вяртмаа, то наш следующий визит к Рейну Хангу не столь уж безопасен.

— Вы будете искать другую партнершу, — с вызовом спросила Эрика, — или я сгожусь?

Офицеры расхохотались.

Встреча Эрики с Хангом, по плану капитана Анвельта, должна была произойти на Тартуском почтамте, куда молодой исследователь обычно заходил по четвергам за письмами от отца или коллег из Норвегии. Многолюдье в почтовом зале позволяло и Анвельту находиться неподалеку от места встречи.