Резидент

– Что-то ты не весел, дружище?

– Где уж тут веселится, - отвечал «Угар», - в городе множатся трупы, все дела не раскрыты. Начальство рвет и мечет, а работать совершенно не над чем.

– Я думаю, что в этом вопросе я смогу вам помочь.

– Неужели?
– совершенно не выражая радости, заметил Дмитрий, очевидно причина его печали была совсем другая, и эту он озвучил только для видимости, - И каким, стесняюсь я спросить, способом?

– Я видел человека, убившего Степана Алмазова - он же Александр Карелин – специальный агент Федеральной службы безопасности.

– Да ты что?
– выразил «Угар» неподдельное удивление.

Чему он удивился больше, я тогда так и не понял. Толи тому, что мне известно имя убийцы или же тому, что преступник «Алмаз» и «резидент» с псевдонимом «Дантес» одно и то же лицо. Не выясняя причин его состояния, я продолжил:

– Это владелец автосалона на окраине города по имени Туркаев Олег.

– Кто бы мог такое предложить, - не без издевки заметил Тоцкий.

– В данном случае стоит не строить предположения, а ехать брать всю его гопкомпанию, привозить сюда и колоть, пока не сознаются.

– Ну, если сведения твои достоверны, тогда необходимо поставить в курс начальника «убойного» отдела, а уж он решит, что в таком случае нужно делать, - «выдал» свою заключение Дмитрий.

Мы отправились к руководителю оперативников, следуя по коридору, где в отличие от обычных райотделов народ не толпился. Не было: ни вонючих бомжей, ни наглых гопников, ни застенчивых потерпевших. Люди не сновали взад и вперед, была мирная и спокойная обстановка. Начальника на месте не оказалось, нас встретил его заместитель.

Это был немолодой уже мужчина, лет около пятидесяти, по смуглой коже и орлиному носу в нем угадывался представитель кавказской национальности. Коротко остриженные черные, как смоль волосы, также не оттеняли первого впечатления. Своим пристальным взглядом «пронзающие насквозь» черные глаза говорили о человеке, настойчивом, целеустремленном, способным проникать в человеческие тайны. Форменная одежда в чине полковника милиции, также свидетельствовала о сделанных мною сейчас наблюдениях. Звали его Алиев Руслан Магомедович, о чем заранее мне сообщил предусмотрительный Дмитрий.

«Угар» обратился к нему с вопросом:

– Товарищ полковник, разрешите обратиться?

– Валяй, - было бесцеремонным ответом.

Показывая на меня, Тоцкий продолжил:

– У специального агента Федеральной службы безопасности, по имени Георгий Бестужев, имеется информация, касающаяся относительно убийства Алмазова, которое у нас пока идет, как «глухарь».

– Правда ли то, что мне докладывает сотрудник?
– спросил меня Алиев.

Чтобы не вызывать сомнений относительно своей личности я раскрыл перед начальником питерских оперативников свои служебные «корочки» и, когда между нами образовалось полное доверие, начал:

– Все верно, товарищ полковник, я действительно вчера находился в здании ресторана «Дворянское гнездо» и видел, как господин Туркаев произвел несколько прицельных выстрелов в Алмазова.

– Отлично, но почему же Вы не рассказали об этом прибывшим на место происшествия оперативникам, - задал естественный вопрос Руслан Магомедович.

– В силу выполняемых мною служебных обязанностей. На тот момент я не смог этого сделать.

– Что же изменилось сейчас?

– Настало время обратится за помощью к доблестной «Питерской» милиции, - переходя на шутливый тон, начал я подходить к сути своих намерений.

– Хотелось бы узнать поточнее, в чем будет заключаться наша Вам помощь?
– произнес полковник, - ведь это мы нуждаемся в том, чтобы нам помогли. Или может быть, я что-то не так понимаю?

– Мы попробуем прийти к взаимовыгодному сотрудничеству. Естественно, моё имя не должно нигде фигурировать.

– Как же мы будем действовать?
– недоумевал полковник Алиев.

– Давайте попробуем сделать так, - начал я развивать свою мысль, - мы сейчас дружно отправимся в гости к Туркаеву. Накроем его офис. Проведем там обыск, его самого досмотрим. Я уверен, что под правой подмышкой мы найдем у него «пушку», из которой очевидно и был застрелен Алмазов.

– Откуда такая уверенность?

– Убеждений, что найдется именно тот пистолет, который нас интересует, у меня пока нет. Однако, что оружие у того имеется, за это могу поручится.

– А, это не может являться ошибкой, - настаивал офицер, - ведь если у нас ничего не окажется, то мы не сможем Туркаеву ничего предъявить? А еще родится лишняя кляуза.

– Действительно, - вставил Тоцкий, - сейчас в преступных кругах становится модным жаловаться на сотрудников милиции по поводу и без дела, так что если серьезных оснований для задержания и обыска не раздобудем, лучше туда не соваться.

Я удивленно взглянул на «Угара»: раньше за ним такой осторожности не замечалось и попытался заверить милиционеров:

– Не сомневайтесь, я сам видел это оружие, и почему-то у меня существует уверенность, что он с «пушкой» не расстается. Найденное при обыске оружие даст основания для его задержания. Вы прихватите вместе с ним всю его «шоблу», и немного, дня два – лучше три, у себя подержите. Поменьше допускайте к «Олежеку» адвокатов, и у вас будет достаточно времени, чтобы его расколоть, а начав говорить, как правило, они обрастают вескими доказательствами, и жалобы тогда становятся не эффективными. В подобных случаях они к таким методам защиты уже не прибегают, а становятся ласковыми и покладистыми, чтобы «скостить» себе срок.

– Это верно, - опять вставил Дмитрий, - а что если все-таки он «расклада» не даст?

И вновь я удивился такому подходу «Угара», но все же любезно заметил:

– А, это уже Ваша прямая обязанность. Я вам практически сдал убийцу, вам только осталось вывести его на чистую воду. Уж с этим-то вы, наверное, справитесь? Надеюсь, что творчески подходить к решению подобных вопросов, необходимости учить вас не будет?

Так мы сидели, мило беседуя, а время подходило уже к одиннадцати часам. Милицейский начальник сказал:

– Информация стоящая. Необходимо согласовать операцию с вышестоящим начальством.

Я прикинул, что это затянется еще, как минимум, на два часа, а то может и больше. Пока полковник встретится с генералом, объяснит ему всю суть дела. На это, я предположил, уйдет времени больше, чем у меня в этом кабинете. Далее, получив одобрение, соберет нужных людей. Нет с двумя часами я явно погорячился: в лучшем случае ближе к вечеру, и то, если будет достигнуто понимание всей серьезности существующего вопроса. Вслух же я произнес: