Рианон

– Выполнять приказ побыстрее, – одернула его Рианон.

– Ну, ладно, – хоть он и не хотел, но вынужден был послушаться. Сверкающий дымок выходил из плененного тела медленно, даже слишком медленно. Смутные очертания головы Орфея уже обозначились в воздухе, а тело юноши все еще находилось в его власти.

– Будут еще приказания? – лукаво осведомился он.

– Пока что уходи. И не смей трогать больше моих друзей, – строго велела она, не особо, конечно, надеясь, что он выполнит приказание. Но кто знает, может то, что он самовольно объявил себя ее духом накладывает на него некоторые ограничения и он вынужден хотя бы иногда подчиняться ей.

– Кто знает, может вселяться в тела твоих врагов для меня окажется намного приятнее, – съязвил он напоследок, покидая, наконец, тело ничего не подозревающего Рона. Оно безвольно упало возле коряги. Кажется, его белокурая голова слегка стукнулась о выпирающий корень дерева. Рон едва охнул, ощутив толчок в затылок, и, кажется, только теперь начал приходить в себя. Ему наверняка казалось, что он только что проснулся. Интересно показалось ли ему всего лишь дурным сном то, что его телом кто-то пытается манипулировать или же он вообще ни о чем не подозревает и ничего не помнит.

Рианон огляделась по сторонам. Ощущение того, что в тихой лесной прогалине, где они остановились на ночь, за ней ведется постоянное наблюдение, преследовало ее. Разумеется, Орфей всегда за ней наблюдает и не только в этой прогалине, но и везде, куда бы она не направилась.

– Ну и влипла, – сквозь зубы прошептала она, опасаясь, что то и дело будет замечать между веток его ухмыляющееся лицо.

– Что? – уже проснувшийся Рон, конечно же, ее не понял.

– Ничего, – поспешила заверить она. Стоило во избежание подозрений добавить, наверное, что в последнее время у нее выработалась привычка за неимением подобающего светского общества общаться с самой собой, но ему объяснять ничего было и не надо. Этим Рон ей и нравился прежде всего, она могла сделать любую глупость, а он бы решил, что так и не нужно и совсем не потому, что он дурак, просто ему было так приятно на нее смотреть, что он поневоле обо всем остальном забывал.

Он глупо уставился на обточенную для лука ветку, которая теперь валялась в грязи у ручья. Он ведь сам ее затачивал и естественно не помнил, как Орфей брал ее его руками и водил по глинистой почве у ручья. Вода уже смыла странные символы. Никаких улик не осталось.

Хорошо если Орфей не станет тайком выливать их вино, рвать одежду и выбрасывать скудные запасы пищи. От него всего можно ожидать. Рианон не нравилась его вспыльчивость и беспочвенная ревность к людям. Он ведь всего лишь дух, он должен только наблюдать, предупреждать об опасности, если это необходимо и выполнять ее поручения. Иначе, зачем он нужен вообще.

В черную долину они так и не пошли. Во-первых, не хватило смелости, во-вторых, найти туда дорогу в сумерках оказалось не так-то просто, да и путь был неблизкий. Ну и ладно, никто ведь не выдвигал им условие провести в долине именно прошедшую ночь, а не скажем следующую или ту, которая наступит только через неделю, когда они все, наконец, окончательно придут в себя, протрезвеют и наберутся мужества. Лично ей хотелось оттянуть пугающий момент как можно дольше или вообще нарушить уговор. Кто узнает? Кто накажет их? Кто придет за ними, чтобы потребовать обещанное? Разве только сама смерть или сам дьявол. Ощущая полную безнаказанность такого уклонения, можно было позволить себе любую крамольную мысль. Рианон почему-то совсем не хотелось идти в это странное, овеянное слухами место, да и всем остальным, пожалуй, тоже. Только Рону, похоже, с недавних пор стало все равно, куда и зачем идти. Кажется, с тех пор, как увидел ее, он совсем потерял инстинкт самосохранения. А ведь в ее положении было бы намного лучше постоянно держаться настороже, чем думать о том, как в ущерб собственным делам провести час – другой наедине с дамой. Рианон вздохнула. Он был таким миловидным и абсолютно беззлобным. Было бы жаль, если бы такая привлекательная голова слетела с плеч. Если он не возьмет себя в руки, то на это и тянет.

Всех, кто увлекался ею, на это тянуло. Рианон вспомнила череду мрачных событий в замке и даже за его пределами. Ей не хотелось даже думать об этом, но мысли лезли в голову сами.

Ее друзья просыпались медленно и крайне неохотно. Неужели так сильно сказалось вчерашнее похмелье? У нее голова совсем не болела, но она заметила как Бром судорожно потирает свою. Возможно, он давно уже столько не пил. Хотя, нет, похоже дело здесь было вовсе не в опьянении. С них со всех как будто сходила наколдованная пелена, и они наконец-то начинали видеть и соображать так, как хотели сами, а не как внушала им некая сила.

– Я не помню, как сюда пришел, – Бром потер ногу чуть ниже колена и болезненно сморщился. Рианон проследила за движением его руки старавшейся закатать штанину. Она и раньше приметила, что обувь на его ногах разного цвета, скорее всего только один из этих сапог принадлежал ему, а второй он нашел где-то или снял с убитого. Правда, обе подошвы уже прохудились, но сейчас привлекло ее не это. Она тоже заметила мелкую красную сыпь на его лодыжке. Волдыри набухали, но не лопались. Не похоже на ожог крапивой. Больше сыпь напоминала нечто ядовитое и гнойное. Бром не мог сам расчесать кожу так, чтобы она стала напоминать сетку алых нарывов.

– Сильно болит? – осведомилась она и услышала в ответ только сдавленный стон.

– Это ведь то самое место, где он коснулся меня своей рясой, – прохрипел Бром.

Она не сразу поняла, что он имеет в виду и только подумав вспомнила, что вчера за столом он сидел ближе всех к незнакомцу, конечно же, тот садясь или вставая мог задеть его по ноге полой своего одеяния.

– Все не так страшно, – хотела заверить она, но тут заметила, что просыпавшийся Гарольд тоже стонет. Царапины, нанесенные ему их случайным партнером по игре в кости, не только не зажили, но как будто стали глубже и резче выделялись на щетинистой шее. Они сильно чесались, судя по беспокойному движению его рук и страдальческому выражению на лице. Рианон отвернулась и увидела, что карлик тоже чем-то обеспокоен.

– Что случилось у тебя? – обратилась она к нему, встав напротив и холодно наблюдая за тем, как он суетиться.

– Со мной ничего, – он поднял глаза на нее, а потом снова уставился на свои руки и ноги так пристально, будто видел свою неудавшееся размерами тело впервые. – Вот только одежда стала велика.

Она уже было облегченно усмехнулась такой удачной шутке, но присмотрелась и оценила, что рукава его грязновато-зеленой рубахи действительно стали чуть длиннее. Теперь они почти полностью прикрывали ладони, и сама одежда стала как-то свободнее сидеть на нем, а казалось, что это тело под ней на самом деле уменьшилось в размерах, хотя вроде бы ему и некуда было уже уменьшаться. Он ведь и так карлик.

– Рон?

Юноша оглядел свою кожу, ощупал одежду, но пожаловаться ни на боль, ни на изменения не смог.

– Только в ушах что-то свистит, – нехотя признался он.

Ну этим Рианон удивить он не смог. После присутствия в его теле Орфея каких-то последствий стоило ожидать, чего-то вроде быстропроходящей головной боли или временного недомогания. Все кто призывал духов сам или становился случайным проводником для них в этот мир потом мучились либо от тошноты, либо от накатившей волной слабости.

– Это скоро пройдет, – только и сказала она, заметив, как его пальцы судорожно вцепились в корягу, на которую он снова присел. Лучше было не садится снова на то место, где возможно еще осталась нехорошая аура после слияния живого тела с бесплотным, но Рон то об этом не знал.

– Клянусь больше не пить никогда, иначе меня схватят еще раньше, чем я успею снова стать трезвым, – пообещал он больше самому себя, как окружающим, которые в общем-то к нему и не прислушивались. После вчерашней попойки каждый был занят сам собой.