Ричард Блейд, пророк

Движения его пленительниц казались неуверенными; видимо, они не представляли, что делать с этим странным существом. Их пленник не походил на беглого рабасенара, о других же мужчинах обитательницы фермы никогда не слышали. Безволосый дикарь? Это было невероятно, как солнце, встающее на западе. Однако других предположений они измыслить не могли.

Процессия пересекла хозяйственный двор, женщины молча втолкнули пленника в сарай, сложенный из массивных бревен, и закрыли дверь; лязгнула, опускаясь, щеколда. Последнее, что услышал Блейд, — фразу насчет патруля, который должен вскоре появиться на ферме.

Он уселся в темноте на вонючую солому — сарай, похоже, использовался в качестве хлева, — и приступил к анализу ситуации. Его пленительницы, конечно, ничего не слышали о бленарах — ни о тех, что обитали в горах, ни о народе Хильгара. Поэтому-то, решил Блейд, его и не подвергли допросу с пристрастием — эти фермерши просто не знали, о чем спрашивать. Впрочем, он был реалистом и полагал, что допроса с пристрастием ему не избежать.

Однако где же Нуг-Ун? Почему их разделили? И что женщины собираются делать с ним? Прикончить на месте или обратить в рабство? Вряд ли из него выйдет хороший раб…

Странник покачал головой, поднялся и шагнул к двери, пытаясь сквозь узкую щель оценить толщину засова. Шаги и звук его дыхания встревожили стоявшую на часах бреггани; она бросила на дверь сердитый взгляд и замахнулась косой — видно, сообразила, что пленник разглядывает ее. Погладив в задумчивости бороду, Блейд отступил назад. Сломать железный брус щеколды, пожалуй, нельзя, но можно попытаться уговорить стража… Женщина есть женщина. И когда стемнеет…

Пока же он решил немного поспать. Растянувшись на твердом земляном полу, странник попробовал устроиться поудобнее и прикрыл глаза. Ночь выдалась беспокойная, а мычанье коров в загоне неподалеку действовало так успокаивающе… Это было последним, что он услышал, прежде чем погрузился в сон.

* * *

Когда Блейд проснулся, на дворе уже стояла ночь, несколько факелов бросали мерцающий свет внутрь хлева через щели в двери. Он услышал звуки шагов и нестройный гомон женских голосов — казалось, они что-то обсуждают.

Странник осмотрел погруженный в полумрак сарай и вздрогнул, обнаружив лежавшего на полу Нуг-Уна. Значит, он заснул так крепко, что даже не услышал, как сенара бросили сюда… Руки у его приятеля были скручены за спиной, лодыжки тоже обвивала веревка, на затылке темнела корка запекшейся крови.

Блейд встал и направился было к сенару, но в этот момент грохнул засов, затем дверь со скрипом распахнулась. Он стремительно повернулся к выходу, готовый броситься на первую же бреггани и вырвать у нее оружие, но внезапно замер, сообразив, что не может оставить здесь Нуг-Уна. Нет, это его решительно не устраивало! Он перевел дух и расслабился.

В сарае появились четыре женщины в кожаных доспехах — патруль. Две были вооружены луками; они держали их наготове и тут же, с профессиональной сноровкой бывалых воинов, разошлись в стороны, направив стрелы на пленника. Две другие, с обнаженными мечами, встали по обе стороны двери. Затем в сарай шагнула старшая патруля.

Блейд сжал губы, подавляя возглас изумления. Идрана! Та самая, из отряда которой он похитил Вайалу. Итак, грабитель встретился с ограбленным… Он почувствовал, как по спине бежит холодок. Глаза женщины расширились — несомненно, она тоже узнала его.

Однако она быстро справилась с удивлением и усмехнулась, обнажив ровные белые зубы:

— О, да это же мой таинственный чужестранец! Давно мне хотелось узнать, кто ты и куда пропал. Ну, теперь дорога у тебя одна — на кол, для устрашения птиц и беглых рабов.

Не дожидаясь ответа, женщина развернулась и вышла из сарая. Блейд услышал, как она начала громко отдавать распоряжения патрульным и покрикивать на фермерш; ей не нравилась их медлительность.

Его связали — умело и быстро; потом вытолкали из сарая и посадили на тяжелую неуклюжую повозку, в которую была запряжена шестерка серовато-синих быков. После этого бреггани вытащили из сарая Нуга, который все еще оставался без сознания, подняли его и, раскачав, словно мешок с зерном, швырнули на дно телеги.

Предводительница забралась на передок и что-то приказала женщине, сидевшей на месте возницы; та крикнула, щелкнула кнутом, и неуклюжий экипаж медленно тронулся с места, окруженный стражей. Сидя позади распростертого на соломе сенара, Блейд наблюдал, как ферма постепенно растворяется в темноте.

Повозка упрямо громыхала по дороге — до тех пор, пока небо над степью не начало светлеть. Наступил рассвет, и Идрана велела становиться на отдых. Бреггани ее отряда, скинув шлемы и сапоги, опустились на землю; некоторые достали сыр и хлеб грубого помола и начали неторопливо подкрепляться. Предводительница слезла с повозки и пару раз обошла вокруг нее, чтобы размять ноги. Она не сняла шлем, не прикоснулась ни к еде, ни к питью, ее покрытое пылью лицо казалось высеченным из камня.

Через полчаса Идрана снова построила своих воительниц, и отряд тронулся в путь, сопровождаемый окриками возницы, лязгом оружия и тоскливым скрежетом колес. Бреггани шли без остановок почти весь день; к тому времени, когда край солнечного диска коснулся горизонта, они выглядели словно серые привидения и брели, с трудом передвигая ноги.

Начало смеркаться, когда повозка повернула к ровной, заросшей травой поляне, обрамленной приземистыми густыми деревьями, меж которых струился ручей. Было жарко и душно, стояло полное безветрие, и Блейд подумал, что ночью может грянуть гроза. Небо, однако, оставалось чистым.

Отряд остановился; странник с интересом наблюдал, как бреггани натягивают полотнища конических палаток и готовят площадку для костра. Они действовали быстро и умело, напомнив ему воительниц иного мира, безмерно далекого, скользнувшего ярким фантомом по реке времени и канувшего в прошлое. Меотида… Его третье странствие! С тех пор минуло больше семи лет, но мог ли он забыть беломраморный город над синим морем, бешеный скок коней и вьющиеся по ветру волосы прекрасных всадниц?..

Он протер глаза кулаками и повернулся к Нугу.

— Нуг-Ун здоров?

Сенар пришел в себя еще до полудня, но выглядел мрачным и молчал, не делая попыток заговорить. Теперь, поглядывая на суетившихся женщин, он буркнул:

— Нуг-Ун думать.

— О чем же, мой друг?

— Нуг-Ун вспоминать всех плохих сенаров, всех злых самок и голокожих, которых он убить. Хорошо! Много убить! Теперь самки убить Нуг-Уна…

Блейд приподнял бровь, похоже, его волосатый приятель готовился к встрече с вечностью.

Бреггани закончили устройство лагеря и вернулись к повозке. Они вытащили из нее Нуга, поочередно развязали ему руки и ноги и распяли сенара меж четырьмя вбитыми в землю кольями. Блейд с тихим ужасом наблюдал за ними. Не собирались ли воительницы поиздеваться над дикарем, а затем прикончить его?