Ричард Длинные Руки — эрцпринц

Он сказал трепещущим, как бабочка в окне, голосом:

— Как я и говорил, налево. Вот в эту щель.

Я смерил ее взглядом.

— И зачем я редкое животное душил… Он все равно не пролез бы.

— Кто знает, — ответил он трезво. — Дальше шире, а здесь мог проломить стенку.

Хреймдар шел почти уверенно, с картой не сверяется, явно выучил назубок раньше. Я двигался с настороженностью, хотя вроде бы ничего необычного, не первый раз опускаюсь под землю, где что-то да уцелевало если не после Войн Магов, то хотя бы после прибытия багровой звезды Маркус…

Воздух снова неприятно могильный, что значит холодный и влажный, иногда по стенам бежит вода. Дважды дорогу перегородили мелкие ручьи, а один раз пришлось идти к противоположному берегу почти по пояс.

Впереди появился тревожащий багровый отсвет, постепенно он становился ярче по мере того, как мы опускаемся. Хреймдар заметно замедлил шаг, наконец я обогнал его и пошел впереди, задействовав почти все чувства, вдруг да в самом деле какие-то ловушки, а я должен их чувствовать, призрачные предки Валленштайнов обещали…

Впереди оставался один поворот, за ним багровый свет с силой бьет в стены. Хреймдар бормочет заклятия, я собрался с духом и вышел в пещеру, готовый к встрече хоть с Феей Огня, хоть с огненной саламандрой.

Округлая пещера залита багровым светом, на чисто отесанной стене горят желтым огнем два скрещенных меча с короной над ними, а под мечами такая же огненная лента с почти белыми буквами.

Я перевел дыхание, мечи не настоящие, нарисованные, как и остальное, однако это не краски горят, это само изображение испускает зловеще-пурпурный свет, что говорит о мощи того, кто это начертал на стене.

Хреймдар приблизился, даже я чувствую, как стучит его сердце, глаза смотрят неотрывно, а руки подрагивают, готов то ли перекреститься, то ли закрыть лицо ладонями.

— Что за росписи? — поинтересовался я.

— Знаки…

— Что означают?

— За ними темница, — сказал он торжественно. — Она закрыта всеми заклятиями мира. Слой за слоем их накладывали в течение веков! И ничто не в состоянии выбраться изнутри.

— Наконец-то, — сказал я с облегчением.

— Однако, — продолжил он, — теперь нечто уничтожает точно так же слой за слоем, как их и накладывали.

Я посмотрел с укором, как на предателя.

— Ну вот, как всегда… а я уж обрадовался!

— Увы, ваше высочество.

— Изнутри снимают кожуру? — спросил я.

Он покачал головой.

— Ваше высочество, как можно изнутри? Снаружи, естественно.

— Тогда нужно подстеречь этих орлов, — предложил я, — что пакостят, и оборвать им уши. С головами, естественно.

— Ваш план, ваше высочество, — произнес он смиренно, — не страдает излишней продуманностью.

Я посмотрел на него свысока.

— Это не план! План — это всего лишь план, все могут планировать, пусть и с разным успехом, а у меня… это… озарение! Яркое и вдохновляющее, я же художник в натуре. Жаль, я не понял. Или не так истолковал.

— Судя по вашему озарению, — ответил он мрачно, — здесь нужно держать, на постоянной основе целое войско. Никто не знает, когда некие колдуны или маги накопят достаточно мощи, чтобы явиться и снять очередной слой.

— Да, — признал я, — озарение эти житейские пустяки не учитывает. И что, нам ломиться туды?

Он даже отшатнулся, услышав такое святотатство.

— Ни за что!.. Это верная гибель. Нет, но мы уже пришли. Если нам удастся вскрыть вон ту дверь, левее, то мы получим то, за чем пришли.

Я спросил с недоверием:

— А я за чем пришел?

Он взглянул удивленно.

— Это должен знать я?

— А кто еще? — изумился я. — Хреймдар, ты вообще пошел в поход с нами, чтобы пройти через Зачарованное Плато и попасть в эти катакомбы. А меня уговорил поехать сюда, чтобы тебе было перед кем пофанфаронить. Значит, добычу первым выбираю я!

— Хорошо, — произнес он подозрительно кротко. — Я сейчас открою дверь, а вы… идите и берите.

Я спросил на всякий случай:

— А дадут?

— Еще как дадут, — заверил он.

— Спасибо, — сказал я. — ' Ладно, раз уж все равно пришли… Открывай.

Он пробормотал:

— Не все так просто…

Я отошел в сторону и наблюдал, как он вытаскивает из многочисленных карманов мешочки, коробочки, даже две склянки. Маги и колдуны изобрели такую вещь, как карманы, а вот вся знать по старинке все нужное из мелочи носит в мешочках, привязанных к поясу, чем постоянно пользуются мелкие воришки.

— Не рванет? — спросил я.

— Ваше высочество?

Я отмахнулся.

— Проехали. Давай читай заклятия.

— До заклятий еще рано…

Я на всякий случай встал в сторонке, а то вдруг что-то выскочит, надо успеть как-то реагировать. Это Хреймдар уверен, что вот откроет двери сокровищницы и будет грести обеими лапами, но я-то знаю, что гораздо больше шансов получить по рогам или хотя бы между ушей…

Он произносил заклинания, одно за другим, одно за другим, долго ничего не происходило, затем вдруг коротко и страшно блеснул красный свет, прямо из стен начали выходить странные каменные существа, но не бросились сразу на нас, а только оскалили пасти.

Я смотрел, как там в глотках медленно разгорается огонь, в груди стало холодно, а потом и вовсе заледенело.

— Пора отважно уносить ноги, — проговорил я сипло.

— Уже не унести, — прошептал он. — Ваше высочество, не шевелитесь… Даже пальцем не шевелите.

— Что, реагируют на движение?

— Не знаю, но лучше не двигаться. Или у вас что-то… есть?

В его голосе звучала отчаянная надежда, но я ответил, стараясь не двигать даже губами:

— Я вообще-то гений по части великолепных и великолепнейших идей!.. Хотя, правда, сейчас пятница.

Некоторое время мы тупо смотрели на застывших монстров. Я решился потихоньку двинуть левую руку к груди, и мгновенно все монстры дружно сделали шаг вперед.

Я застыл, сердце колотится, начал двигать ее совсем медленно, даже не по миллиметру, а не знаю, что там еще мельче, однако и они точно так же подались к нам со всех сторон очень неспешно, но все так же угрожающе, а огонь в пастях за это время разгорелся еще жарче.

Хреймдар прошептал:

— Я долго так не выстою.

— Чего так?