Ричард Длинные Руки – гроссфюрст
Шрифт:
— Быстро к воротам, — велел я. — Там бей насмерть!
— Все будет…
Они с Беккером быстро сбежали вниз, следом ринулись Вагнер, Вебер и Шмидт, а я некоторое время всматривался в далекие окна замка, везде люстры сияют так, что едва не плавятся, свечей не жаль для праздника, новый король угощает соратников, точнее — сообщников, раздает награды, должности, титулы, земли погибших сторонников Фальстронга…
Снизу донесся единственный вскрик, а дальше слышались только глухие удары, тяжелое дыхание, затем натужно заскрипело колесо барабана, натягивающего трос.
Легонько
От общей массы отделился отряд, сам граф Буркгарт во главе, отсалютовал мечом.
— Ваша светлость!.. Позвольте выразить свой восторг…
— Вы почему не со своими людьми? — прорычал я в бешенстве.
Он крикнул:
— Мои здесь!.. А там справятся Арнубернуз и Фродвин, у них войск побольше, чем у меня. А я, чтобы загладить свою вину, пойду с вами во дворец.
Я посмотрел на него с недоверием.
— Хорошо, граф. Но если я заподозрю вас в несвойственной демократу мягкотелости…
Он помотал головой.
— То была понятная слабость, ваша светлость. Приказывайте!
— Тогда вперед!
Мы пронеслись через город до площади, где в центре высится величественный замок, могучий, рыцарский, который Фальстронг начал было перестраивать во дворец, по крайней мере, внутри, но снаружи это тот же суровый замок…
У ворот многие соскакивали и с мечами в руках бросались к воротам. Короткая схватка со стражами, с десяток крепких мужчин навалились своими телами, створки начали расходиться в стороны бесшумно и величаво.
Навстречу ударил яркий свет от множества свечей, зеркал. В зале почти нет людей, кроме двух-трех слуг, они вскрикнули и прижались к стенам, а наши с оружием наголо ринулись вверх по лестницам.
Стражников, как и ожидали, вдвое, но мы готовы, кто не бросал оружие сразу, видя бегущих на него озверелых людей с нацеленными ему в живот копьями, сбивали с ног, слышалось азартное хэканье и тяжелые удары топоров, тут же бежали дальше.
Я сказал быстро Шнайдеру:
— Щадить только слуг, понял?.. Так и другим передай.
Он кивнул.
— Ваша светлость, не сумлевайтесь…
Вместе с ним ринулись еще с дюжину таких же из простого народу. Думаю, Шнайдер успел еще раньше передать таким же ратникам мой секретный приказ: пленных не брать, мы не знаем, что с ними потом делать, нам не нужны неприятности…
Тяжеловооруженные рыцари графа Буркгарта с проклятиями бежали по ступенькам позади, уступив честь ворваться первыми простолюдинам. К тому же один гигант в сверкающей броне поскользнулся на ступеньках, вступив во что-то мерзко воняющее кислым, упал и с грохотом покатился вниз, сшибая товарищей, не успевших отпрыгнуть с его совсем не победного пути.
Другие брезгливо огибали блевотину, пир в честь нового короля все еще гремит, наверху веселые крики, песни, звучат тосты, по пьяни еще не сообразили, кто уже распоряжается внизу…
В коридорах тоже стражники, одни сразу же вступили в бой. Кто-то из них заорал истошно:
— Тревога!.. Нападе…
Он дернулся
и сполз по стене, пронзенный тремя копьями, из дверей зала выглянула пьяная морда, ойкнула и скрылась. Наши, как стальной поток половодья, с грохотом и лязгом ворвались следом.Я слышал дикие крики ужаса из зала, но там справятся и без меня, а главные фигуры не будут ждать завершения резни, Гиллеберд не таков…
— Ваша светлость?
Я оглянулся, сэр Бальдфаст, бледный и напряженный, с мечом наголо замер в ожидании приказаний, за ним люди его отряда, такие же готовые к немедленной схватке.
— Обойдем, — сказал я, — наша цель — иностранный поджигатель войны Гиллеберд!
Они послушно ринулись за мной по широкому коридору, что не коридор, а такая анфилада небольших залов, пронеслись с грохотом и звоном металла, распугивая слуг и редких гостей, что отыскали уединение с дамами.
Я увидел, как впереди мелькнула знакомая фигура, ринулся следом, а сэру Бальдфасту прокричал:
— Проверьте все помещения! Ищите тайные ходы!
Они послушно рассыпались в стороны, Шнайдер со своими людьми по взмаху моей руки ринулся с ними, а я на рывке попытался догнать человека, что так похож на Гиллеберда…
Он успел вскочить в одну из комнат, я услышал щелчок задвигаемого засова, но с такой яростью ударил с разбега плечом, что там хрустнуло и болезненно заныло, однако с той стороны заскрипели выползаемые из дерева гвозди, звякнуло о мраморный пол железо, а дверь распахнулась.
В глубине комнаты на звук оглянулся Гиллеберд, но я тряхнул головой, сбрасывая магическое марево, и рассмотрел принца Эразма. Он быстро выдернул меч из ножен и встал в боевую стойку, но глаза затравленно зыркали по сторонам.
— Что, — спросил я люто, — доигрался? Где Гиллеберд?
Он прошипел:
— Боишься? Ничего, он сам тебя найдет…
— То-то приходится за ним гоняться, — ответил я. — Ты молился на ночь?
Он прошипел сквозь зубы:
— Марсала убил?..
— Догадлив, — одобрил я. — Напрасно твой трусливый брат бросил меч…
У него было такое лицо, что вот уже бросает меч на пол и сдается, однако молниеносно сделал резкий выпад, я едва успел отшатнуться, хотя острый клинок задел скулу.
Неожиданная боль ожгла, разозлила, но я подавил острое желание тут же спасти лицо, позволил струйке сбегать по щеке, пусть видят, Ричард Завоеватель пролил кровь за Варт Генц!
Эразм начал задыхаться и отступать, едва-едва отражая удары, прокричал хрипло:
— А если я сдамся?
— И сдашь Гиллеберда?
— Я не знаю, — выкрикнул он, — где он!
— Тогда зачем ты мне?
Он отшвырнул меч и крикнул громко:
— Я сдаюсь!.. Сдаюсь!
— Не позорь отца, — сказал я и шагнул к нему с вытянутым мечом острием вперед. — Он сейчас в гробу переворачивается…
— Он не…
Острие меча вошло ему в горло с такой силой, что уперлось в шейные позвонки. Я выдернул клинок и торопливо отпрыгнул от тугих струй горячей красной жидкости, у такой мрази именно жидкость, а не кровь.
Простучали подошвы солдатских сапог, в проемах выросли запыхавшиеся Шнайдер и Вебер.