Ричард Длинные Руки – коннетабль

В голосе звучала насмешка, но хозяин ответил без обиды:

– Клиентов надо беречь, Джиль.

– Ладно, смотри…

Сумка с плеча перекочевала на стол, мускулистая рука нырнула вовнутрь. На свет появились ржавые железки, обрывки проволоки, пара коричневых шариков. Один сразу же распался на кучу мелких, хозяин и гость тут же выставили заборчиком ладони и, как я понял, согнали шарики в кучу, где они, подобно капелькам ртути, снова слились в один покрупнее.

– Сколько за них хочешь?

Гость чуть наклонился к хозяину, слов я не услышал, но хозяин в ужасе отшатнулся.

– Ты что? Мне придется продать даже трактир, чтобы расплатиться!

Гость засмеялся, смех звучал еще более странно, чем речь.

– Я же говорю, цены мне известны, Счастливчик.

Хозяин развел руками:

– Ладно-ладно, сдаюсь. Я же знаю, некоторым моим кли shy;ентам это спасет жизни. А я такой гуманист, что самому противно…

Его руки нырнули под столешницу, за столами все усиленно разговаривали, ни один не смотрел в их сторону, только я, как дурак, таращу глаза.

Глава 4

Гость обернулся, словно ощутив мое повышенное внимание. Наши взгляды встретились. Я ощутил шок, всмотревшись в это яростное лицо с перебитым носом, массивной нижней челюстью и холодными синими глазами убийцы. Так вот почему голос странный: женский трудно скрыть хоть хрипловатостью, хоть грубым тоном. Я уж не знаю, как гусар-девица скрывала свой пол, будучи женственной, если даже это мускулистое чудовище выдало себя по голосу.

Она поморщилась, видя мое изумление, спросила у хозяина холодно:

– Это что там за дурак?

– Новичок, – пояснил тот. – Только сегодня прошел Барьер, представляешь?

Она пожала могучими плечами.

– До утра не доживет.

– Скорее всего, – согласился хозяин. – А жаль.

– Да, ты не любишь терять клиентов.

– А кто готов рушить свое дело?

Она, уже забыв обо мне, переговорила с ним еще пару минут, а потом пошла к столу, которой освободила одним броском дорожного плаща. Она села лицом ко мне, я только на миг встретился с нею взглядом и сразу же ощутил импульс отвести взгляд… что тут же и сделал. Выглядит это, наверное, трусливо, но плевать, меня никто не фотографирует, а мнение гуляк мне до свечки. Да и они, кстати, тоже отводят взгляды и стараются не смотреть на нее.

Но и то, что я увидел, внушает не просто опасение. Таких я видел даже не фитнесисток, а именно культуристок – безгрудых, с мощными мускулами, полных презрения к женщинам и мужчинам, уверенных и хамоватых в осознании своей силы. Теперь в самом деле отчетливо видно, что жилет надет на голое тело, да и тот едва не трещит под напором звериных мускулов. Обнаженные плечи штангистки похожи на лысые головы, жилистая шея толщиной со ствол столетнего дуба, мускулистые руки, перевитые жилами и венами, могут задушить льва. На бицепсы не могу смотреть без содрогания, это трицепс накачать сравнительно легко, а вот чтоб такие бицепсы… даже не представляю.

Хозяин дважды подбегал к ней почти вприпрыжку. Она сказала что-то негромко, но повелительно, хозяин поклонился и, не отходя от стола, помахал рукой. От стойки к ним устремился слуга с заполненным подносом. Похоже, вкусы этой гостьи уже знают.

Тиранит видел, что я искоса наблюдаю за чудовищной женщиной, буркнул предостерегающе:

– Старайся не смотреть на нее. Она везде видит вызов.

– И что, – спросил я шепотом, – может в ухо дать?

– Может, – ответил он так же тихо, взгляд его не отрывался от тарелки. – Может и голову разбить.

– Ого!

Он поморщился.

– Для нее это так же просто, как ложку супа проглотить. Тут все, правда, такие, но у нее как-то… особенно. Ну, ты понимаешь.

Я кивнул, что-то не столько понимая, как чувствуя. Когда мужчина убивает, то это как-то можно, хоть и не всегда хорошо, а когда женщина… гм… вроде бы нехорошо всегда. Даже если такая женщина, что уже и не женщина.

Злоба поднималась внутри меня как-то чересчур быстро. Наверное, потому, что все-таки женщина. Даже мужчин выше себя и помускулистее не люблю, а когда женщина ростом вровень, а в плечах пошире – это уже прямое оскорбление. Причем, постоянное и демонстративное.

Один из сидевших за дальним столом медленно повернулся в ее сторону. Пламя светильника выхватило из полутьмы узкое злое лицо, а глаза, и без того прищуренные, превратились в щелочки. Могучая женщина точно так же неспешно повернула голову, я ощутил, как атмосфера ненависти сгустилась до критической массы.

Хозяин таверны, ощутив опасность, приблизился к ней и сказал торопливо:

– Только не выясняйте сейчас!

Женщина некоторое время сверлила ненавидящим взглядом узколицего, рука уже поползла к поясу, где, кроме рукоятей ножей, висят амулеты, талисманы.

– Ты прав, – проговорила она сквозь зубы. – А то отмывать от крови придется всю таверну. С этим ублюдком еще пятеро.

– Шестеро, – уточнил хозяин. – Сайхз вышел ненадолго.

Я затаил дыхание, а женщина аккуратно собрала в мешочек кристаллы и сушеное мясо. Хозяин перевел дыхание, когда она привязала все покупки к поясу. Лицо ее оставалось взбешенным, но руки не дрожали, двигалась размеренно и четко.

Второй раз хозяин выдохнул с огромным облегчением, когда женщина прошла между столами, захватив по дороге плащ, и дверь за нею захлопнулась. Да и в помещении все задвигались свободнее, разговоры стали громче. Узколицый победно улыбнулся, но глаза оставались серьезными. Я чувствовал его тревогу. Шварценеггерица не стала что-то там выяснять, когда с ним целая команда, но всегда ли те с ним…

Тиранит с деревянным стуком опустил на стол растопыренную пятерню. Ногти его, втрое толще нормальных ногтей, заканчиваются остро заточенными когтями. Он перехватил мой взгляд, недобро ухмыльнулся.

– Когда полезная вещь, то уже и не уродство, верно? Словом, я, пожалуй, тебя возьму…

– Куда, сэр?

– В развалины Мекалога, – сообщил он. – Ничего не слыхал о них? Неважно. Если мы идем, значит – того стоит. У тебя тоже будет доля, хотя и поменьше моей.

Я быстро прикинул, что в группе выжить проще, да и с их помощью быстрее разберусь, как и что, вдруг да все-таки сумею понять, как же отсюда выбраться в большой мир Юга.

– Спасибо! Благодарю за доверие.

– Погоди радоваться, – оборвал он. – Мы идем втроем. Я, ты и Соммерс. Вон сидит, видишь?

Я проследил за его взглядом. Там мрачно пьет вино именно тот, который прожигал ненавидящим взглядом чудовищную женщину. Сейчас он показался мне еще неприятнее.

– Как скажете, – проговорил я с заминкой.

Тиранит оскалил зубы в короткой ухмылке.

– Не нравится?

– Это не помешает, – заверил я.

Он кивнул.

– Правильно отвечаешь. Все мы не нравимся друг другу, все один другому глотки рвем при удобном случае, но в остальное время приходится сотрудничать.