Ричард Длинные Руки – конунг

– Сияющий, – перебил я, – источающий свет, светоносный… и так далее. Это, конечно, парадокс, но тьма тоже может сиять. Я имею в виду призывным светом. И на свет тьмы всегда слетались и будут слетаться мириады безголовых мотыльков, будь они простолюдины или принцы…

Он пробормотал:

– Свет тьмы… гм… достаточно образно. Спасибо, я постараюсь использовать это в спорах. В общем, сэр Ричард, я появился на пару минут, чтобы совершенно искренне… можете поверить!.. поздравить вас с женитьбой. Это правильный и своевременный шаг. Да вы и сами это прекрасно знаете. Было время, когда вы своим мечом пробивали дорогу в жизни, потом настал период, когда прорубывались мечами и копьями армии, а сейчас третий уровень… да-да, когда уже и армии мало что могут. Возвышения достигают династическими браками… Хорошо-хорошо, исчезаю!.. Но я и незримо продолжаю вами восторгаться, сэр Ричард!

Он не стал подниматься из кресла и уходить в стену, просто с милой улыбкой на приветливом лице приподнял шляпу и быстро растаял, как всегда оставив легкий запах смолы и серы, что, конечно, шуточка для посвященных.

Я угрюмо смотрел вслед. Все верно, если Сатана похвалил, то я должен бы тут же отказаться, но он хитро упомянул возможность двойной петли, так что если в самом деле буду ориентироваться только на то, что он сказал, ошибку сделаю скорее.

Нет уж, нет уж, ничто меня не остановит. Ни на море, ни на суше. Только я чувствую в принцессе Алонсии странную мощь, она сама еще не знает своих возможностей, но я чувствую и всеми фибрами понимаю, что именно такая может быть мне даже настоящей женой, а не просто супругой или династической королевой.

Пусть не сразу, пусть сперва через отчуждение, непонимание или даже ссоры… но мы найдем общий язык.

Глава 12

Поздно вечером воздух посвежел, небо и далекие горы окрасились в лиловые тона, солнце опустилось за край земли, мир медленно начал терять краски, как мотылек, с крыльев которого стирают пыльцу.

Издалека донесся крик сторожа, я слов не разобрал, но смысл понятен, мол, в Багдаде все спокойно, спите, набирайтесь сил для завтрашнего трудового дня.

Завтра, пронеслась яркая, как сгорающий в атмосфере метеорит, мысль. Завтра после короткой церемонии венчания беру принцессу и – на корабль! Оставляю ее во дворце, пусть обживается, а сам догоняю на Зайчике уже выступившие из Брабанта войска.

Все получится тютелька-в-тютельку, как у лилипутов, успею в последний момент перед первым же сражением. Граф Ришар вздохнет с облегчением. Он столько выиграл битв, что уже, подобно Юлию Цезарю, стал осторожнее вступать в бои. Чем больше за ним побед, рассуждает он резонно, тем меньше следует полагаться на случай, так как никакая победа не принесет ему столько, сколько может отнять одно поражение.

– Эй там в коридоре, – сказал я, – всем музыкантам заткнуться. Мое сиятельство изволит спать в тишине.

Музыка испуганно умолкла, я подумал, что зря обидел музыкантов, играют и негромко, и тягучие мелодии, умело нагоняющие сон, но ладно уж, если нет на свете справедливости, то нет ее и для музыкантов.

В сон провалился, несмотря на возбужденно стучащее сердце, довольно быстро, сразу понесло через странный лес с голыми, причудливо изогнутыми ветвями, потом понял, что мчусь внутри исполинского глаза, стараясь не задеть кровеносные сосуды, а когда красный цвет сменился режуще белым, я сообразил, что кувыркаюсь в чудовищном мире беспорядочно переплетенных люминесцентных ламп.

Утром, еще не поднимая веки, я ощутил нечто знакомое, привычный гул голосов, когда все стараются говорить тихо, но такой шепот будит почище храпа пьяной женщины, а когда приоткрыл один глаз, чуть не рассмеялся.

В комнате с десяток вельмож, кто сидит, кто стоит, кто-то прогуливается, стараясь делать это бесшумно, это счастливцы, допущенные к туалету наиболее знатных лиц королевства.

Быстро же расходятся новости, мелькнула мысль. Впрочем, наверняка глашатаи успели раструбить везде и всюду…

Мне помогли одеться, причесали, обули, причем усердствовали не слуги, а очень даже знатные люди, если я правильно умею читать все эти прибамбасы на одежде в мире, где еще не придумали знаки различия.

Я поблагодарил всех, заверил, что мы еще наломаем дров, постарался быть дружелюбным и простецким, очень уж многие хотят услышать, как прошел утренний туалет знатного гостя, что победил самого герцога Хорнельдона и теперь владеет его домайном, а еще который явно претендует на трон короля Херлуфа Сильвервуда.

Из коридора шагнули Торкилстон и Ордоньес, оба свеженькие, хотя Ордоньес выглядит несколько помятым, что и понятно, все восполняет пропущенные на море дни с женщинами.

– Я готов, – заверил я, – готов!.. Сэр Торкилстон, проверьте, чтобы кони у нас были самые лучшие. В смысле быстрые, а не с самыми пышными султанами и королевскими попонами.

Он сказал бодро:

– Еще и в запас возьмем!

– Это лишнее, – обронил Ордоньес, – Его Величество уже велел отборной королевской охране сопровождать нас до самого берега. А еще туда еще вчера выехало десятка два дюжих рыцарей. Говорят, вы их пригласили поучаствовать в войне!

– Было дело, – подтвердил я. – Я же везде беру понемногу, как вы понимаете…

Он кивнул.

– Понимаю. Я тоже граблю не всегда так уж в лоб.

Дверь распахнулась, церемониймейстер вдвинулся, как большой корабль в узкую бухту, с одного взгляда удостоверился, что здесь уже готовы, проревел в пространство:

– Его Величество Херлуф Сильвервуд приглашает сэра Ричарда в свои покои!

Херлуф Сильвервуд встретил нас в пурпурной королевской мантии, подбитой горностаевым мехом, им разрешают подбивать только королям и принцам, на голове корона, только что в растопыренных мне навстречу руках нет скипетра и державы.

Он обнял меня, как уже члена семьи, королева рядом, чопорная и с поджатыми губами, все боится уронить себя, но она, как я понял, еще больше короля рада отдать дочь не в руки ужасного герцога Хорнельдона, а человеку, у которого своих проблем выше крыши и который потому им не опасен.

Тихохонько вошел Ашворд, кругломордый и румяный, улыбка сытая и довольная, такими и должны быть или хотя бы выглядеть гости, молодец, поклонился, перехватив мой внимательный взгляд.

– Мои поздравления, ваша светлость!

Ордоньес шепнул мне:

– Не забудьте сказать невесте: «Я люблю тебя, дорогая! Я буду любить тебя и в печали, и в радости до самой свадьбы!»

– Идите вы, – сказал я. – Я человек простой, могу и в самом деле такое брякнуть. А когда тебя женим, хитрюга?

Он отмахнулся.

– Не люблю я ходить на свадьбы. И на свою не пойду. Слишком уж это темное и непонятное… Правильно ли поступили двое, поженившись, нельзя понять даже на их серебряной свадьбе. Вон посмотрите на короля, сияет! А почему? Свадьба делает мужчину счастливым только в одном случае – если это свадьба его дочери.