Ричард Длинные Руки — король

— С Меганвэйлом, — сказал я самолюбиво, — были и все боеспособные силы Варт Генца и Скарляндии!

— Которые сейчас взбунтовались?

— Не совсем то слово, — сказал я, морщась,— Они не против меня взбунтовались. Они ринулись делить наследие... ну как после внезапной смерти Александра Македонского, был такой в наших землях, все перессорились и передрались... Разница только в том, что я не погиб, а вернулся и снова верну себе власть! Как хитроумный Одиссей, был такой в наших краях...

Она обронила невинно:

— Но только уже на других условиях.

— Ваше высочество, — сказал я, — а разве не? К тому же мне власть, вы не поверите, была абсолютно не нужна. Я человек сравнительно честный и ленивый, понимаю, что любой на вершине власти обязан заботиться обо всех подвластных, а пока что я забочусь только о себе, любимом и таком замечательном! А остальные пусть идут лесом или горными тропами Древних Лягушек. Но когда над миром нависло такое...

Она помрачнела, взглянула на меня испытующе.

— Сэр Ричард... вы единственный, кто попытается оказать хоть какое-то сопротивление.

— Дурак, — согласился я, — но не могу видеть, что все принимают прибытие Маркуса как неизбежность. Вроде зимы, лета или весеннего половодья. От холода спасаются, кто как может, этому уже обучились, а вот Маркус...

— От Маркуса только в пещеры, — произнесла она мертвым голосом. — Кто-то да уцелеет.

— Аскланделла, — сказал я и прямо посмотрел ей в глаза, — я не хочу, чтобы вы зарывались в глубокую пещеру! Один шанс из тысячи, что земная кора наверху в том месте не сдвинется. Нет, сдвинется обязательно, потому шанс выбраться наверх через новые щели исчезающе мал.

Она прошептала:

— Кто-то да выберется...

— Кто-то, — согласился я. — Этот «кто-то» необязательно будет лучшим из людей. Это потом через десятки поколений возникнет легенда о некоем праведнике, которого Господь спас, когда истребил все остальное нечестивое человечество...

Она вздохнула.

— Но как... как хотите?

— Не знаю, — ответил я честно. — Вы знаете, какое задание мне дали в Храме Истины?.. Узнать, где опустится Маркус! А как это сделать, если на Маркусе, скорее всего, и сами еще не знают, в каком месте сядут?

Она сказала слабо:

— Да, им нужно сперва увидеть, где самые богатые города...

— Самые многолюдные, — уточнил я, — хотя да, вы правы, они же и самые богатые. Хотя Маркусу их богатства, что нам цветные камешки, которыми так дорожат дети.

— Может быть, — произнесла она с надеждой, ^ это и есть подсказка? Самим найти самые многолюдные города?

Я подумал, покачал головой.

— Я знаю несколько, однако выглядят равноценными. Где опустится Маркус... гм...

Она вздохнула и произнесла уже более деловым голосом:

— Я помогу вашим людям удерживать данное равновесие... Думаю, вас все еще тревожит, куда отступил Мунтвиг?

— Немного, — признался я. — Не люблю неопределенности.

— У вас крепкие позиции, — сказала она одобрительно. — Умелой политикой вы завоевали больше, чем армией. Вашим лордам будет вовсе нетрудно поддерживать статус-кво.

— Разве что с вашей помощью, — галантно сказал я. — Не знаю почему, но с вами считаются как на этой стороне, так и на той. Про нейтральную ориентацию вообще молчу.

Она сказала просто:

— Я всего лишь стараюсь быть со всеми честной.

— Тогда скажите, — предложил я, — вы какой считаете меня свиньей: простой или редкостной?

Она взглянула несколько странно, на губах появилось нечто вроде улыбки.

— Вам виднее, ваше высочество.

— А на ваш взгляд? Женский?

Она посмотрела с тем же выражением.

— Дочь императора не может смотреть по-женски.

— Сочувствую, — сказал я искренне.

— Не стоит, — ответила она. — Я насмотрелась на женщин при дворе... Что-то я от них не в восторге. Уже пыталась понять, что я потеряла, но так и не поняла.

— Хорошо ушли от ответа, — одобрил я. — Аскланделла, мы вроде бы уговорились перейти на более низкий уровень отношений? Не сердитесь, я не знаю, о чем вы подумали, это значит, имена у нас не самые отвратительные. Я вот то и дело называю вас Аскланделлой, не могу удержаться...

Она кивнула.

— Хорошо, ваше высочество. Иногда буду возвращаться на прежний уровень, если вы вдруг, сами понимаете, но вообще-то да, постараюсь. Дистанция обычно нужна, иногда просто необходима, но в некоторых случаях больше подходит доверительный стиль....

— Настоящая дочь императора, — сказал я. — Чеканные правильные фразы из лексикона Высшей Императорской Канцелярии... Вас не продует на свежем ветру нашего варварства?

— Варваром можно быть на любом уровне власти, — ответила она. — Но помните, при первой же возможности... при первой!., берите корону короля. Принц, даже грандпринц, не может поднимать людей на титаническую борьбу с Багровой Звездой!

— А принц-регент?

— У принца-регента в руках вся власть, — согласилась она. — Но у него мало влияния потому, что все понимают ее временность. Наследник подрастает, регент постоянно теряет власть... Сэр Ричард, вы же понимаете, предложив вам высокий титул принца-регента, высшие лорды Гиксии решали свои проблемы, а не ваши!

— Да вот как-то понимаю...

— Принц, — сказала она серьезно, — все-таки... мелковато.

Я горько ухмыльнулся.

— Когда-то я считал это недосягаемой вершиной.

— Это и есть вершина, — согласилась она, — но не для таких масштабов. Король — это все!.. У него не только власть. За ним ее признают, в то время как принц — это...

— Недокороль?

— Мельче, — ответила она серьезно. — Далеко не всякий принц, как мы знаем, становится королем. И вообще... летописи пестрят именами великих королей, но имен принцев там два-три, да и то исключения...

Я пробормотал в тягостном удивлении:

— Мир меняется или я?.. Я же всегда упирался, когда тащили к очередному титулу. А здесь не только не упираюсь, но впервые сам готов протянуть загребущие к короне, от которой раньше, как священник от распутной девки. Или это потому, что меня к этому подтолкнули не лорды, а вы?

Она кротко улыбнулась.

— Сэр Ричард, раньше вы не чувствовали в короне острой необходимости. А ради тщеславия вы не очень-то...

— Я не тщеславный, — подтвердил я с достоинством.