Ричард Длинные Руки – курфюрст

Бобика не видно, но этот носорог с клыками уж точно не потеряется.

На рассвете под копытами клубился туман, мы неслись по серой степи, где трава и камни одного цвета, затем небо посветлело, трава наконец стала зеленой, дважды пересекали дороги, я успевал ощутить запах тончайшей пыли, а когда солнце подожгло облака, мы стремительно шли по простору нагих равнин, где холмы похожи на древние курганы, а курганы оседают к земле, храня тайны погребенных потрясателей вселенной…

Солнце высунуло краешек из-за вспыхнувшего края земли, я ждал, что осветит далекие горы с белыми остроконечными шапками, как у сторожевых башен, однако лучи ударили в гордо тянущийся к небу замок, все еще призрачный и загадочный, как и в первый раз, когда я его увидел, но сейчас еще и горячий в лучах низкого солнца, как драгоценный рубин, вырубленный из одного куска.

Четыре остроконечные башни по углам, не замок, а крепость, хотя все же замок, слишком компактен, трудная дорога к единственным воротам вдоль высокой стены, откуда будут стрелять и сбрасывать камни…

Дальше вся долина рябит великим множеством палаток, в центре с десяток богатых шатров, но чувствуется, что лагерь строили не по единому плану, а это значит, что все время прибывают новые отряды, и каждый лорд желает поставить свой шатер в центре, а свое знамя с гербом водрузить повыше.

Часовые подхватились на ноги и ощетинились копьями.

— Стой, кто идет?.. Ох, ваша светлость, простите…

— Молодцы, — сказал я с одобрением. — Бдите! Кто в командовании войском?

Они замялись, наконец один ответил нерешительно:

— Пока никто. Каждый распоряжается своим отрядом. А так вроде бы сэр Клемент…

Второй подтвердил:

— Да, он умеет распоряжаться.

Но за их спинами тут же возразил третий:

— Маркиз Ангелхейм всеми командует!.. Он и ночует в шатре!

Я покрутил головой.

— Маркиз Ангелхейм? Тогда в самом деле что-то в лесу издохло. Может быть, он еще и пить бросил?.. В каком он шатре?

— В самом большом, — сказал страж. — Он стоит на…

— Вижу, — прервал я его. — Мог бы и сам догадаться. Маркиз есть маркиз, никому не позволит сесть выше.

Зайчик весело ржанул и понесся к шатрам, но Бобик уже исчез между ними, и путь его можно было проследить только по паническим крикам.

Дальше арбогастра пришлось придержать, воины сидят прямо на земле, одни затачивают мечи, другие хозяйски осматривают доспехи, от слабого ремешка может зависеть жизнь, на меня смотрели с почтением. Вскакивали, но я властным движением заставлял опускаться и отдыхать.

На полдороге к шатру Ангелхейма я обратил внимание на группу рослых солдат в хороших доспехах, все выглядят тертыми, бывалыми, опытными воинами, но я проехал бы мимо, если бы взгляд не упал на крупного рыцаря в блестящем панцире в их кругу. Он отдает резкие и отрывистые приказы, его слушаются беспрекословно, что вообще-то в лагерях, где столько рыцарей, бывает редко.

Он перехватил мой взгляд, коротко поклонился все с той же неуклюжей грацией северянина.

Я сказал благожелательно:

— Клемент Фицджеральд.

— Ваша светлость, — произнес он.

— Как же, — сказал я тем же тоном сюзерена, у которого все прекрасно, — я помню вас! Это и есть ваши люди?

— Да, ваша светлость, они пришли со мной издалека.

— С виду хороши.

— И не только с виду, — уточнил он. — Вы их увидите в бою, ваша светлость.

Я поинтересовался:

— Много прибыло?

— Около восьмисот рыцарей, — доложил он, — двенадцать тысяч ратников, восемь тысяч лучников. Но еще подходят.

— Как ладите? — поинтересовался я. — Слышал, вас называют распорядителем…

Он смущенно улыбнулся.

— Нет, я человек поля боя. Но так уж получилось, что я сюда пришел из Сен-Мари, и как-то многие сочли, что командую я, хотя это не мое дело.

— А маркиз?

Он пожал плечами.

— Он больше занимается тем, что старается всех накормить, напоить и расположить так, чтобы не подрались. Все мы ждали вас, ваша светлость!

— Что ж, — сказал я бодро, — время ожидания, похоже, заканчивается. Давно прибыли?

— Вчера, ваша светлость.

— Ого, — сказал я, — значит, наотдыхались вволю.

Он ответил очень серьезно:

— Так точно, ваша светлость. Приказывайте.

— Завтра на рассвете выступаем, — пообещал я. — А пока отсыпайтесь, вылеживайтесь. Поспать всласть придется очень не скоро.

Я соскочил на землю, повод арбогастра перехватили оруженосцы, но к шатру Ангелхейма я сделал только шаг, как полог резко отлетел в сторону, маркиз выскочил с воспламененным лицом и сияющими глазами, возопил счастливо:

— Сэр Ричард!

Однако опомнился и преклонил колено:

— Мой лорд…

Я поднял, обнял и с беспокойством всмотрелся в его бледное одухотворенное лицо творческого человека. Вином не разит, не прет, не несет и даже не пахнет.

— Маркиз, — спросил я, — вы здоровы?

Он сказал счастливо:

— Дорогой друг, еще бы! Произошло то, о чем я всегда мечтал по своей всегдашней лени: совершать подвиги, не поднимаясь из-за стола, а желательно — не вылезая из постели!.. И вот мечта исполнилась, война сама пришла ко мне на дом.

Я вздохнул.

— Да, кто не идет неприятностям навстречу, к тому они приходят сами. Пойдемте в шатер, надо поговорить. Что сообщают гонцы, еще кто-то прибудет?

Оруженосцы придержали для нас полог, в шатре богато и достаточно уютно, маркиз с его имениями может позволить себе жить на широкую ногу даже в походном лагере.

Миловидный юный паж тут же принялся таскать на изящный столик ювелирной работы кубки и чаши, поставил на середину столешницы серебряный кувшин с дорогой росписью на боках.

— Ожидаем два-три небольших отряда, — заверил Ангелхейм с гордостью. — А так уже почти все на месте. Не такой уж слабый получается бронированный кулак!

Я опустился за стол, с удовольствием вытянул усталые ноги.

— Где сейчас армия Гиллеберда?

— Основная масса, — сообщил он, — медленно движется по долине Зеленой Зари через владения графа Вильгельма Лейбница к землям барона Ньюкастла, а у него там не замок, а хорошо укрепленная крепость.

Я сказал с горечью:

— Для осады не остановятся, пойдут дальше.