Ричард Длинные Руки – маркграф

Военачальники под началом неугомонного сэра Растера спешно начинают победный пир. Я побыл с полчаса, поднял чашу с вином за полную и окончательную победу, после чего ушел, сославшись, что нужно у карты родины подумать о судьбах мира.

Рассвет окрасил восток алой полоской над самой землей, утро начинается мягкое, золотистое. Я вышел из палатки, когда солнце высунуло лысину над воспламенившимся горизонтом и сразу затопило мир блеском и сверканием металла. У погасших костров спят в рыцарских доспехах измученные воины, всю ночь перебирали подходящие по росту и размерам доспехи.

Оруженосец привел сэра Норберта, тот отсалютовал и замер в ожидании приказов.

– Сэр Норберт, – сказал я с веселой злостью, – пора посмотреть на этих… вольных птиц.

Он тут же запрыгнул в седло и, не говоря ни слова, пустил коня в галоп. Зайчик несся следом ровными замедленными прыжками, за спиной нарастал дробный топот копыт легкой конницы.

Впереди быстро вырастали горы, сэр Норберт указал на узкую горловину.

– Вон там, – сказал он. – Отступили и выставили баррикаду. Место идеальное для обороны.

Я пробормотал:

– Не такое уж идеальное… Там впереди ребята лорда Рейнфельса?

– Да, сэр.

Чувствуется, что лорд подобрал толковых военачальников: они, в свою очередь, срубили окрестные деревья и наскоро соорудили завал, чтобы и альбатросовцы не напали внезапно.

Мы приближались, я чувствовал, как во мне зреет некое решение, которого я хотел бы избежать, а еще лучше – переложить на чьи-то плечи.

Навстречу выметнулся на горячем коне рыцарь в помятых доспехах, вскинул руку.

– Ваша светлость! Я виконт Штаренберг из Фезензака, мы здесь удерживаем отряд Альбатросов.

– Хорошо командуете, – сказал я. – Но сейчас добавочное задание…

– Слушаю, ваша светлость!

Я повел дланью, перечеркивая узкое устье в каньон.

– Быстро прорыть хорошую глубокую траншею! Лучше – ров. Постарайтесь сразу же вбить в дно острые колья.

Штаренберг спросил с сомнением:

– Думаете, будут прорываться?

– Береженого Бог бережет, – ответил я.

Он подумал, предположил:

– Вот увидите, постараются договориться.

– Пусть стараются, – ответил я.

Он ухмыльнулся, посмотрел на меня и ухмыльнулся шире.

– Мне кажется, постараться им придется, – заметил он. – Мне кажется, вы с них последние шкуры снимете.

– Глубокий ров, – повторил я. – От стены и до стены. Пусть ни один не ускользнет без нашего разрешения и нашей милости.

– Будет сделано, – ответил виконт браво, но с ноткой недоумения.

Сэр Норберт проследил взглядом, как Штаренберг на полном скаку понесся к отдыхающим на привале воинам.

– В самом деле полагаете, – произнес он негромко, – переговоры с наемниками будут трудными?

– Долгими, – уточнил я.

Он подумал, нахмурил лоб.

– Они не дураки. Раз уж воюют за деньги, то считать умеют. Сейчас еще не знают, что герцог Вирланд разбит полностью. Но как только…

– К этому времени, – прервал я жестко, – ров должен быть достаточно широким. И глубоким. Прошу вас, сэр Норберт, помочь своими людьми сэру Штаренбергу. Это очень важно. Ров нужно выкопать как можно быстрее!

Он пробормотал озадаченно:

– Как скажете, сэр Ричард. Я все сделаю! Это займет только сегодняшний день, а завтра сюда подойдет остальное войско, если… понадобится.

Горловина не настолько широкая, чтобы доставить большие трудности. Работали всю ночь, освещая работающих факелами, но к утру единственный выход был перекрыт надежно.

Глубокий и широкий ров, на дне установили заостренные колья. Поверх вала расположилось не меньше сотни лучников и арбалетчиков. Они выцеливали тех, кто приближался слишком близко, и показывали на примере, что будет, если из лагеря попытаются прорваться.

Три сотни копейщиков держатся наготове, вдруг да отчаявшиеся наемники ринутся на прорыв. Конечно, треть сразу погибнет под ударами тучи стрел и болтов, еще треть своими телами заполнит ров так, что по их трупам остальные прорвутся на эту сторону, и тут их должна встретить густая щетина длинных пик. Настолько густая, чтобы мышь между ними не протиснулась, как я велел строго. И пока наемники попытаются рубить древки копий, их самих смогут поражать копьями из задних рядов, расстреливать из арбалетов и луков.

Граф Ришар и другие посматривали с недоумением, но блестящая победа над Вирландом показала, что хоть у меня и нет опыта руководства большими массами, но за спиной опыт отцов, дедов, прадедов и вообще знание великих битв, умелых построений, правильных расположений отрядов.

– Теперь я верю, – сказал и лорд Рейнфельс, – что вы умные книги читали… А с виду вроде бы… гм…

– Дурак дураком? – подсказал я.

Рейнфельс слегка смутился.

– Что вы, сэр Ричард! Я имел в виду, что идете по жизни, не слишком задумываясь. И вообще не думая. У вас вид такой, незадумывательный. Да и зачем думать при таком росте и таких плечах?

Я сказал хмуро:

– Войско идет сюда?

Он ответил нерешительно:

– Я взял на себя смелость две трети направить к крепости Вирланда. Пусть перекроют все дороги. Здесь, как мне показалось, и трети будет много. Как только наемники убедятся, что Вирланд разбит, они сдадутся.

– Нам могут не поверить.

Он сказал победно:

– Да? Я сам им пошвыряю через ров знамена всех лордов Вирланда! Да и прапор самого Вирланда, кстати.

– Хорошо, – ответил я кратко. – Можете швыряться. А я пока вернусь к Аманье. Там дел больше.

Крепость Вирланда красиво и страшно чернеет на голубом небе, как символ иной жизни, злой и нечеловеческой, которую люди все же обжили и приспособили для существования. Я приложил ко рту рог, набрал в грудь воздуха.

Рев прогремел такой могучий и зловещий, что я, отняв от губ, посмотрел с недоверием на эту штуку, потом, как смог, на себя.

Со стены прокричали:

– Что нужно?

Я ответил ледяным голосом:

– Не видишь, дурак, кто я? Вирланда мне! И живо, перепорю всех!