Ричард Длинные Руки – монарх

Она посмотрела на меня исподлобья.

– А я надеялась…

– На что?

Она объяснила тихим голосом обиженного ребенка:

– Ваша победа над Мунтвигом должна была укрепить и мое положение, я ведь ваша жена!

– Ваше положение, – сказал я, – моя королева… отныне незыблемо. И ваши слова имеют больший, чем раньше, вес. За вашей спиной все теперь видят Ричарда Завоевателя, а не просто принца-консорта. Но, с другой стороны, как вы сами понимаете…

Она вздохнула.

– Понимаю. И смиряюсь.

– Мудрая позиция, – одобрил я. – Кто говорит, что женщины – дуры? Ротильда, вы реабилитируете всех женщин на свете!

Она сказала язвительно:

– Спасибо, Ваше Величество.

Я поцеловал ее в лоб, она подставила губы, я поцеловал и в губы, они у нее такая прелесть, что пришлось сделать усилие, чтобы оторваться и заставить себя выйти из шатра.

Зигфрид уже ждет, сразу поинтересовался:

– Мы сопровождаем?

– Откуда взял, – спросил я сварливо, – что отбываю?

– Чувствую, – ответил он.

– Вот так и храни тайны, – сказал я с огорчением, – когда одни шпионы вокруг. Нет, пока не отбываю!

– Сперва расскажете, – сказал он, – кому что делать? Ну, это ненадолго. В шатер к графу?

– И это знаешь, – буркнул я.

– Ну да, – ответил он. – Граф уже и карту расстелил, вас ждет.

– С ума сойти, – сказал я. – Каждый мой шаг расписан, будто я не король… а не знаю кто. Правда, я всего лишь, гм, выборный король. Ладно, только не забегай вперед. Если хочешь охранять, то охраняй так, чтобы я тебя не видел вовсе. А то вроде на похвалу напрашиваешься.

– Вот еще, – сказал он обидчиво, но в самом деле исчез так быстро, что либо сам умеет, либо Скарлет научила своим колдовским штучкам.

Глава 2

У шатра Альбрехта охрана выпрямилась, бодрые и бравые, готовые защищать короля от всего на свете. Как же, если в моем расположилась королева, то военный совет точно не для женских ушей, все понимают и даже сочувствуют моей бездомности, вот уж чего не люблю, когда сочувствуют не тогда, когда я на сочувствие нарываюсь сам.

Норберт и Альбрехт вежливо поднялись, я же король, но по моему нетерпеливому жесту снова плюхнулись на лавку.

На столе заботливо расстелена карта Сен-Мари, я сразу навис над нею, как туча, что обязательно разразится грозой. Взгляд прыгнул к Тарасконской бухте, там мой драгоценный флот, но я заставил себя скрупулезно просматривать города и даже повел пальцем, стараясь ни один не пропустить.

– Кто-то уже наметил, – спросил я, – откуда выставят войска в поддержку Вирланда?

– И даже крепости, – сказал Альбрехт, – какие можно обойти.

– Какие стоит обойти, – уточнил Норберт.

Альбрехт сказал покровительственно:

– Дорогой барон, это несущественно. Пусть все сидят в замках! Важнее то, что Сен-Мари в целом наверняка выставит армию впятеро больше, чем есть у стальграфа и рейнграфа вместе взятых. Даже если к ним прибавить и армию из Гандерсгейма.

– А выставят? – спросил я.

Альбрехт сказал с укором:

– Ваше Величество! Сен-маринцы не большие любители воевать, но когда пятикратное преимущество, любой трус почувствует себя героем. А они все-таки не совсем трусы.

Норберт заявил сухо:

– Ваше Величество, необходимо дождаться армию в полном объеме. Вы и так бессовестно распылили всю нашу мощь, оставив часть в Сакранте, часть в Ричардвилле…

– Спасибо, – сказал я саркастически, – что не стали перечислять остальные земли.

Альбрехт заметил с долей ехидства:

– Пока что называемые королевствами.

Я сделал вид, что не услышал этого проницательного гада, сказал Норберту:

– Барон, увы, нам придется попробовать… пока что просто попробовать управиться с тем, что есть.

– Почему?

Не поднимая головы, я указал пальцем вверх.

– Он торопит.

– Господь?

– Если предположить, что Маркус, – ответил я, – его длани дело… хотя чье может быть еще?

– Но что мы можем? – сказал он с досадой. – Граф, несмотря на то что у него в шляпе перьев больше, чем у того дурного мезинца, все же брякнул верно насчет большой армии сен-маринцев. Пусть она не весьма отважная и боеспособная, однако Сен-Мари в разы крупнее любого северного королевства! Там богатые земли, зима курам на смех, а почва такая, что вечером воткни в землю оглоблю, за ночь вырастет телега. Народу там больше, чем муравьев в лесу.

– Армия у них многочисленная, – согласился я, – расходы на военные действия у нас возрастут в разы. А с каждым днем, в смысле, эпохой, убивать все дороже… Та-ак, садитесь за стол, нет-нет, пировать и не надейтесь, займемся калькуляцией. Дело это скучное, но весьма нужное. Война – это математика и статистика. Любые расходы нужно сводить к минимуму.

Они сели, оба настороженные, от меня часто слышали незнакомые слова, но в слове «калькуляция» какой-то неприятный звук вроде лязга ножниц.

Альбрехт осторожно спросил:

– Ваше Величество, однако же…

Я прервал на полуслове:

– Все потом. Сперва самое важное. Сколько уходит средств, чтобы лишить жизни одного вражеского воина? А так как мы гуманисты и делаем вид, что вовсе не убиваем живых людей, то будем называть, как уже предлагал, живой силой противника.

Норберт спросил сумрачно:

– А что тогда неживая?

Альбрехт ответил за меня:

– Видимо, замки, крепости… а также зомби. Хотя насчет зомбей не знаю. А вот тролли – точно живая сила.

Норберт отмахнулся.

– Тролли еще какая живая! Даже живучая. К счастью, они есть только в нашем войске. В общем, Ваше Величество, чтобы убить одну единицу живой силы противника, нужно затратить около семидесяти серебряных монет. Это не строгий расчет, это из опыта.

Я охнул:

– Почему так дорого?

Он прикрыл глаза, губы подвигались, будто читает молитву, но мы-то знаем, какие молитвы у нашего начальника внешней разведки.

– С учетом вербовки, подготовки, обмундирования, вооружения…