Ричард Длинные Руки – принц

Она спросила испуганно:

— Зачем?

— Да всякие торговые дела, — ответил я легко, но увидел ее помертвевшее лицо и сказал поспешно: — Франка, уверяю вас, там ваше имя даже не фигурирует! Чисто торговые пустяки. Нужно пересмотреть некие старые соглашения и закрепить новые.

Она строго посмотрела в мои глаза.

— Поклянитесь, что я не являюсь предметом торговли!

Я замялся, ибо подтвердить — это в то же время и обидеть: все женщины уверены, что говорим в их отсутствие только о них, а уж какие планы строим на их счет, так это вообще сказка.

— Франка, — сказал я с укором, — как бы я ни хотел изменить что-то, но я благородный рыцарь! Мои честь и достоинство не позволяют мне как нарушать клятвы, как и стремиться к бесчестным торговым союзам или неправомерным выгодам. Потому в наших отношениях ничто не меняется…

Она с облегчением вздохнула, вытерла губы скатертью и, обняв меня за шею, на правах жены притянула к себе. Я не стал отбиваться, когда крепко поцеловала в губы. Это было сладко, признаю, а еще она вовремя вытерла губы, потому что после индейки, которую лопала с таким удовольствием, на губах наверняка бы остался жирный привкус, а вытираться после поцелуя на глазах у всех как-то неполиткорректно.

Затем она точно так же обняла другой рукой Мидля и поцеловала его тоже в губы. Гости довольно похрюкивают, их жены бросают в нашу сторону злобные взгляды, растягивая губы в одобрительных улыбках.

Один из вассальных лордов грузно поднялся и гулко провозгласил тост за прекрасную Франку и ее счастливое замужество.

Все встали и выпили стоя, наше счастливое замужество стало притчей во языцех, предметом игривых шуточек для мужчин и черной зависти для многих женщин.

ГЛАВА 4

Найтингейл вскинул брови, когда я с широкой улыбкой пошел к нему и в пяти шагах от трона преклонил колено, на что он сказал сердито:

— Шо, опять?

Я ответил со счастливым вдохом:

— Даже не опять, а снова, Ваше Величество!

Он замахал руками:

— Встаньте, сэр Ричард! Вы, тьфу-тьфу, не мой вассал!

— Ваш, — заверил я, — будучи покорен вашей добротой и мудростью, щедрым сердцем… к тому же вы мой тесть, что мне так дорого и как бы свято!..

Он покачал головой, вздохнул.

— Все страшнее и страшнее… Что хотите оттяпать? Руку по самое плечо? Ногу?

— Ваше Величество! — воскликнул я обиженно. — Я больше думаю о том, как бы вам что притяпать. Не хотите землю графа Колдугерда, этот мерзавец убежал вместе с герцогом Блекмором и все еще мутит против меня воду в королевстве Вендовер?

Он замахал руками:

— Нет, конечно же, нет!.. Я что, совсем сумасшедший? Зачем мне чужие земли? От них одни неприятности.

— Это да, — согласился я.

— Тогда зачем?

— А чтоб не только у меня они были, — ответил я честно. — Поделиться радостью — будут две радости, поделиться неприятностями — уменьшатся наполовину.

— Нет уж, — сказал он твердо, — тащите их сами. Вы моложе, крепче. А я буду получать удовольствие от спокойной жизни.

— От спокойной и я умею, — ответил я со вздохом. — Вы будете смеяться, Ваше Величество, но я пришел просить вашего позволения на проход моего войска через Шателлен. На этот раз всего одной армии.

Он вскрикнул:

— Опять?

— В другую сторону, — пояснил я. — Взад как бы.

Он вскинул кустистые брови так, что они оказались на середине нахмуренного лба.

— Что, уже выполнили свою миротворческую, как вы ее называете, но весьма захватническую миссию?

— Частично, — ответил я. — Беда в том, что королева Ротильда ухитрилась в мое отсутствие тайком сбежать в свою чертову Мезину. Это королевство такое, век о нем не слышал.

Он в изумлении покачал головой.

— Что за женщина…

— Я бы ее тоже удавил сразу, — признался я, — если бы знал, что выкинет. Но теперь надо спешить, она уже начала собирать сторонников, чтобы отвоевать трон, а нынешний король их разбил, как коршун цыплят, и осадил в какой-то крепости…

Найтингейл вздохнул.

— Что с нами творят эти правила чести, обычаи… Даже вам не вырваться, верно? Конечно, я разрешаю проход вашего войска при условии, что никаких бесчинств и мародерства. Что-то еще нужно?

— Не помешало бы торговцам подвезти к дороге продовольствие, — сказал я деловито. — Им лишний заработок, вам налог с продаж в казну…

Он кивнул.

— Прослежу.

Я поднялся, развел руками.

— Мое сердце рвется от тоски, но я вынужден покинуть вас, Ваше Величество, и мчаться как ошалелый заниматься такой хренью, что среди умных даже упомянуть стыдно. Но, к счастью, где теперь умных возьмешь?.. Хотя не знаю, к счастью ли?

Он сказал со вздохом:

— Да, среди дураков жить легче, но как-то невесело.

— Но вы как-то живете?

— Как-то, — ответил он кротко.

Я поклонился.

— Да минет меня чаша сия… Ваше Величество…

— Сэр Ричард.

Я быстро вышел. В одном из залов рядом оказался облизывающийся Бобик, послушно и преданно побежал рядом, здесь уже пообедали, все верно, пойдем дальше, впереди так много интересного и вкусного, и вообще жить весело.

Турнедо в самом деле рядом, я почти не ощутил расстояния, когда пронесся от столицы Шателлена до Савуази, в голове жужжат великолепные мысли, вот только как их осуществить, сразу бы все стали счастливыми и запели хором…

Влетев в Савуази галопом, я пронесся по главной улице к воротам дворцового сада, стражники открыли их заранее, так как там уже в нетерпении скачет Бобик. Мы промчались в грохоте копыт, пугая придворных, у самого дворца я лихо соскочил и бросил повод подбежавшим стражам.

Ортенберг с той первой встречи посуровел, пребывание в тюрьме и последующие терзания сказались, но все так же мужественно красив, держится надменно, холодный взгляд и прямая спина.

— Ваше высочество! Что-то случилось?

— Да, — сказал я, — срочно созовите военачальников… которые поближе. Сэр Дерибас здесь?

— Да, — ответил он, — с сэром Вайтхолдом размечают поля для турнира…

Я сказал сердито:

— Ну хоть не пляшут голыми на столе… Хотя вообще-то какая разница? Турнир — те же безобразия. Ничего, я им помогу избавиться от дури…