Ричард Длинные Руки - рейхсфюрст

Он бросил на меня быстрый взгляд, значения которого я не понял.

— И с тех пор, — спросил он, — в каждом из нас… это?

Я кивнул.

— И непонятная страсть смотреть в небо, потому что звезды и все-все там тоже наши и связаны с нашей душой незримыми узами. Потом когда-то доберемся и до них.

Он хмыкнул, помрачнел, сказал хмуро:

— Скорее они до нас доберутся. По слухам от знающих людей, совсем скоро спустится та Злая Звезда.

— Маркус?

Он кивнул:

— Слыхали? Она самая. И снова будут гореть не только леса, но и сама земля…

Я спросил зло:

— И что, никто ничего не может? А императорские войска? Я слышал, неуязвимы.

— Но не против звезд, — проговорил он невесело. — Те могут сжигать целые города одной-единственной стрелой!.. Моря выходят из берегов и смывают все, что люди успели настроить, от рыбацких поселков до больших городов.

— Знаете, сэр Мидль, — сказал я, — у меня, видимо, острая интеллектуальная недостаточность. Эти с Маркуса появились уже после Войн Магов? Или были раньше? Но раньше маги вроде бы могли их остановить… Или это брехня, что маги были какие-то необыкновенные?

Он хмыкнул.

— А то, что все живое гибло, а земля горела и плавилась? Нет, мощи магам было не занимать… Но вот когда эта красная звезда появилась впервые, никто не скажет. После Войн Магов находят только черепки и амулеты, но не летописи…

— Значит, — сказал я, — надо бы подумать и над этой проблемой.

— Надо, — согласился он, — но… когда? У всех есть дела поважнее.

— Поважнее? — спросил я. — Если с приближением Маркуса все погибнет?

— Не важнее, — поправил он себя, — а… поближе. Звезда далеко, точное время прибытия неизвестно, зато известно, что стадо соседских коров перешло мелкую речку, где граница, и учинило потраву на поле! Это нужно решать срочно, это оскорбление, все к оружию, не позволим унижать нашу гордость и нашу честь…

Я взглянул на него искоса, этот новоиспеченный герцог далеко не дурак, смотрит вглыбь. Мне понравился еще тогда, когда увидел впервые. У нынешних модных башмаков носки настолько длинные и загнутые кверху, что записные щеголи привязывают их за кончики шелковыми шнурками и крепят к поясу. Мидль при дворе оказался один в нормальных башмаках, а когда я его спросил ехидно, чего это он не как люди, он сослался на свою провинциальность, мол, из медвежьего угла, там так не носят.

Вообще-то я сам ссылался да и теперь еще иногда ссылаюсь на свою медвежесть и темность, когда хочется от чего увильнуть, так что у Мидля есть и чувство юмора, и чувство меры.

— Я рад, — сказал я, — что мы поговорили. Я вас уважаю, сэр Мидль. Вы достойный человек и… можете быть хорошим другом. Надеюсь, когда-то и у нас это получится, а пока я завидую тем, с кем вы дружите… Сказать честно, я намеревался отбыть сегодня сразу же после завтрака, однако некоторые неожиданные дела задержали…

Он проговорил медленно:

— Не связано ли это с тем… что несколько благородных лордов отбыли в великой спешке, вон граф Ланкашнер даже шляпу обронил и не стал терять время, чтобы вернуться и подобрать…

— Вы проницательны, — похвалил я, хотя что тут проницательного, но нам в нашей ситуации лучше всего почаще нахваливать друг друга. — Замечаете такие важные мелочи и умело связываете причины и следствия!..

— Значит…

— Вы угадали, — сказал я с одобрением, стараясь сделать его заметным. — Но не огорчайтесь, через неделю они вернутся.

Он слегка наклонил голову.

— Это… приятно. Барон Томлинсон прекрасный рассказчик, а граф Ланкашнер вообще незаменим. Да и… друзья они мои, ваше высочество.

— Ричард, — сказал я. — Можете, сэр Ричард. Мы с вами в некотором роде родня, сэр Мидль. Леди Франка, сама того не желая, свела нас… Думаю, Господу это было угодно.

Он перекрестился и пробормотал:

— Во имя Господа…

— Во имя, — повторил я. — Так что я вынужден буду погостить еще у вас с неделю, пока вернутся благородные лорды Томлинсон, Ланкашнер, а также, предполагаю, Джижес Крейст и виконт Кэвин Майкл. Собственно, если уж совсем честно, но это между нами, я мог бы их и не ждать, но все равно жду еще несколько… да, очень несколько человек…

Он проговорил ровно, не выказывая недоумения:

— Сколько приготовить постелей?

— Мы не будем ночевать в замке, — ответил я. — Я их встречу и… поедем дальше.

Он пробормотал:

— Звучит очень таинственно. Сэр Крейст сразу же предположил бы, что у вас свидание с очень знатной дамой, у которой дико ревнивый муж…

— Но вы так не думаете, — заметил я.

Он пожал плечами:

— Нет, конечно. Я не понимаю большинства ваших мотивов, но это свидание с дамой… да еще с такими трудностями… нет, это были бы уже не вы, сэр Ричард!

— Спасибо за комплимент, — сказал я. — Но не раскусывайте меня слишком глубоко, сэр Мидль. В чем-то мы должны остаться такими, какими показываемся публике.

Он сдержанно поклонился.

— Я бы не осмелился, сэр Ричард. Редко кто из нас появляется на людях без хотя бы панциря. А многие вообще в доспехах с головы до ног. Я редко вижу людей полностью открытых. Они доверчивы, но их так легко обидеть!

Я посмотрел на него внимательно, стараясь делать это не слишком явно, на кого намекает, кандидатур несколько.

— Да, сэр Мидль. Увы, сэр Мидль… Что-то я устал сегодня. Отправлюсь-ка на отдых, я от ожиданий устаю больше, чем от самых кровавых сражений.

Он сказал учтиво:

— Позвольте пожелать вам спокойной ночи, ваше высочество.

— И вам, ваша светлость.

Мы старались не смотреть друг на друга, понимая, что у нас обоих за спокойные ночи, но рыцари о таких вещах вслух не говорят.

На вторую ночь Франка не стала стесняться меньше, скорее — больше. Мне показалось, что начинала вдумываться, в каком простом, с точки зрения ее отца, браке состоит, и в каком очень не простом, на ее взгляд.

Не знаю, как Мидль, но мои мысли заняты тремя армиями, что сейчас идут через Шателлен, и когда трепещущая от стыда Франка вошла в комнату и в полной темноте разделась, чтобы тут же шмыгнуть ко мне под одеяло, я переключился на лирику с некоторым трудом, что тоже было как-то истолковано в том духе, что я страдаю и мучаюсь, ага, еще как, кто спорит…

С утра, быстро позавтракав и не глядя на сгорающую со стыда Франку, что не смеет поднять глаза ни на Мидля, ни на меня, ни на кого из гостей, я вышел из замка, где свистнул Зайчика, а толстого жруна и звать не нужно, прибежал и начал подпрыгивать в нетерпении, ну что за черепахи две такие медленные…