Ричард Длинные Руки – властелин трех замков
Шрифт:
Вообще-то идиотский приказ насчет рассыпаться и двигаться каждому за своей целью, но я всегда умный потом, на лестнице, а то и на улице, у меня спинной мозг намного мощнее головного, что, конечно же, хорошо, ведь головному меньше миллиона лет, совсем сопляк, а спинному — сотни миллионов, даже больше, он уже принимал решения, когда был хордовым…
Пес надолго исчезал в лесу, возвращался довольный, длинный язык облизывает нос и губы, вымазанные не то в птичьих яйцах, не то в остатках пчелиных сот.
— Все, — признался я, — сдаюсь… Не мое это дело зарничничать в нехоженом лесу.
Пес примчался, бухнулся толстым задом оземь, показывая высшую степень выучки и одновременно половину всего, что умеет.
— Бобик, — сказал я строго, — мы сейчас идем к Альдеру… Нет, тот мог еще не успеть… лучше к Клотару. Этот жук наверняка уже у лысой горы.
Бобик выслушал внимательно, тут же сорвался с места, я прикрикнул, он виновато прижал уши и побежал ленивой трусцой, постоянно оглядываясь и проверяя, сильно ли отстали, не сбросило ли меня веткой с дерева.
Всего через четверть часа между деревьями мелькнула избушка. От радости я едва не ринулся через кусты напролом, лишь в последний момент сдержался, слез с коня, осторожно выглянул из-за веток. Пес тоже, подражая мне, выглядывал из-под ветки ниже, сопел, дышал шумно, колыхая траву и распугивая муравьев, но глаза его настороженно наблюдали за домиком.
— Оставайтесь здесь, — велел я. — Ждите!.. Дальше я пойду один.
У домика привязаны четверо коней, сердце тукнуло чаще, крайний слева — конь Клотара. Я обогнул домик, пригибаясь и прячась за пнями и упавшими деревьями, подобрался с глухой стены, а оттуда потихоньку перебежал к стене с окном, присел, прислушиваясь к голосам. Кто-то грубый и крупный, судя по голосу, говорил резко и властно:
— Тебе лучше рассказать подробно, с кем они приехали. И какие у них трюки в запасе. Тогда, обещаю, умрешь быстро.
Второй голос, мелкий и смешливый, добавил злорадно:
— Заупрямишься, мы с тобой поработаем. И все равно расскажешь.
Я вытащил меч из ножен, сердце начинает колотиться, как у труса, быстро перебежал к двери, дернул с силой. Подалась без скрипа, хорошие здесь хозяева, быстро шагнул вовнутрь. За столом сидит связанный Клотар, волосы справа торчком, словно выпачканные красной краской, алая струйка лениво сползает по виску.
Трое оборванных мужчин в потертых кожаных доспехах рассматривают его, как коршуны цыпленка, один держит Клотара сзади за шею. На воинов Грубера совсем не похожи, те одеты получше, да и вид у этих больно шакалистый.
На звук шагов обернулись, я выставил перед собой меч. Узкое длинное лезвие холодно заблестело, бросая слабые отблески, словно полоска льда под лучами заходящего солнца.
— Никто здесь не умрет… — сказал я громко, — если не сделает ошибку. Клотар, кто эти люди?
Он смерил меня крайне недружелюбным взглядом, что и понятно, никто не любит, когда застают в таком положении, буркнул:
— Обычные бродяги, ворье… Грубер объявил везде, что кто задержит нас или убьет, тот получит сто золотых монет!.. Да за эти деньги сюда столько слетится дряни…
Все трое уже пришли в себя, осторожно посматривали
на меня и мой меч, а он такой, что внушает почтение, у простых воинов таких мечей не бывает, да и я выгляжу достаточно крупным и рослым, чтобы даже за глаза считать меня героем.— Вот что, — сказал один хмуро, — кто бы ты ни был, но нас трое.
— Сейчас будет двое, — пообещал я. — А если кто двинется или шелохнется, останусь я один.
Один побагровел, рука потянулась к рукояти меча. Я сделал быстрый шаг вперед, полупрозрачное острие коснулось повыше локтя и погрузилось на два пальца, как показалось мне вначале, но кончик тут же высунулся со стороны трицепса. Он вскрикнул, вздернул руку и захватил пальцами другой руки раненое место. Красные струйки свободно потекли между пальцами.
— Сволочь!
— Заживет, — пообещал я. — А вот если голову…
Он поспешно отступил на шаг. Я огляделся, остальные двое попятились к стене с бледными лицами, смотрят на меня выпученными глазами. Никто из них не видел, чтобы меч вошел в плоть с такой легкостью, словно ткань рубашки облекает не руку, а пустоту.
— Я могу порубить всех, — сообщил я. — Но я добер, очень добер! Сам не знаю почему. Наверное, съел что-нибудь. Так что убирайтесь, пока целы, и сообщите своим, что со мной целая армия совсем не таких белых и пушистых, как я… лапочка. Уж они умеют вытаскивать кишки из живых и сажать на колья так, чтобы до-о-о-олго могли стоять на цыпочках!
Они, испуганно глядя на мой меч, униженно бормоча благодарности благородному лорду, проскользнули под стеной к двери. Я смотрел в окно, как они огляделись, но моего коня не видать, а это только значит, что рядом в самом деле может быть армия, не пришел же я пешком, похватали своих коней и унеслись, страшась к коню Клотара даже приблизиться.
Я разрезал веревки, он сообщил зло:
— Их не было, я же читаю следы!.. Но только заглянул в эту комнату, как сзади Дубиной по голове…
— Со всеми бывает, — оборвал я. — Сам попадался. Ничего, ты бы выбрался и без меня, знаю. Я только ускорил чуть…
Он посмотрел недоверчиво, в самом ли деле так думаю или просто утешаю, но в любом случае спасибо, хотя я не очень-то и кривил душой: разбойники в самом деле выглядели жалко, Клотара захватили только по случайности, а он достаточно крут, чтобы как-то освободиться и их перебить.
С порога я свистнул, из леса наперегонки ко мне метнулись две горячие черные молнии: побольше и поменьше. Зайчик, подражая псу, чуть было тоже не бросился мне на грудь, я уклонился, потрепал по шее, поцеловал в умную морду. Пес запрыгал, требуя, чтобы и его в умную морду, да еще погладил, почесал.
Клотар вздохнул завистливо, его конь покорно подставил спину, Клотар сказал уже с высоты седла:
— Но кое-что узнал. Эти вороны болтают почем зря…
— Что? — спросил я торопливо.
— Грубер совсем рядом, — сообщил Клотар с некоторым чувством удовлетворения. — Вон там, за лесом, его временное убежище. Туда велел загодя доставить даже повозку для женщины.
Сердце мое забилось чаще, я сказал горячо:
— Только ради этого стоило попасть к этим воронам в руки. Или ты нарочно?