Ричард Длинные Руки – ярл

Он вздрогнул, глаза расширились, огляделся по сторонам с таким видом, словно это он только что попал в Средневековье. Побледнел, спросил пугливо:

— Что же делать, что делать?.. Впрочем, свою лабораторию смогу оградить заклятием…

— А весь замок? Или хотя бы башню?

Он покачал головой.

— Нет. Может быть, Вегеций?.. Хотя не уверен. Он больше рассказывает о своей мощи, если быть откровенным. Просто он человек осторожный и предусмотрительный, многое мог успеть… С королем кто-то прибыл еще?

— Огромная свита, — ответил я.

Он поморщился.

— Сэр Ричард, вы же знаете, кто меня интересует!

— Рено де Три, — обронил я небрежно.

Жофр подпрыгнул.

— Рено де Три? Великий мастер магии механизма?.. В самом деле он? Сэр Ричард, вы его рассмотрели?

— Мельком, но рассмотрел, — ответил я как можно более равнодушным голосом, но из-под приспущенных век наблюдал за лицом Жофра, как человек с Лубянки. — Толстый такой, похож на епископа. И одеждой, и манерами. Даже посох епископячий, даже архиепископячий. Только вместо креста у него амулетов что-то, как у шамана мумбо-юмбо. Ты уверен, что с ним все в порядке?

— Он великий маг! — возразил он с жаром. — Он может мановением руки превратить воду в вино!..

— А накормить пять тысяч человек пятью хлебами? — спросил я. — Не понял, ну и ладненько. «Великий» в твоем представлении — могучий, да? Насчет могучести — да, это даже я ощутил.

Плечи сами передернулись, когда вспомнил этот жуткий черный столб, уходящий в небо. Видит ли его кто-то еще помимо меня или это один из даров призрачных предков Валленштейнов? Правда, я и раньше видел темные ореолы над колдунами, но никогда еще такой интенсивности, четкости, рельефа…

Жофр промямлил после паузы:

— Ну да, великий — это могучий… А что еще?

— Да есть и еще некоторые показатели величия, — ответил я отстраненно, — но они вне определения силы, ударной мощи, пробивной способности и радиуса поражения… Ладно, я все понял. Трудись, я загляну к Вегецию. А ты сделай все, что можешь, для защиты замка, его живой силы и прочих материальных ценностей. Понимаю, все мы отлыниваем от службы в армии, но когда приходит вот такой час, нужно отставить свои дела и послужить Отечеству… хотя бы в рамках этого замка.

Я уже поднимался обратно по ступенькам, когда он прокричал вслед:

— А этот великий де Три где остановился?

— В восточной башне, — ответил я. — Вместе с королем, от которого не отходит. Впрочем, что-то его не видно в последнее время…

Закрывая за собой металлическую дверь, я ощутил, как тревога навалилась на плечи, словно пара мешков с песком. В самом деле колдун короля как-то исчез, и хотя прошло всего ничего, прибыли перед обедом, а сейчас время ужина, но уж колдуна я должен видеть и чувствовать издали.

Вегеций увидел меня еще внизу лестницы, крикнул торопливо:

— Доблестный сэр, я спускаюсь к вам. Спускаюсь!

Он в самом деле спустился с необыкновенной ловкостью и скоростью, в чем-то вроде одноместного лифта без стенок, отвесил глубокий поклон, настолько низкий, что я заподозрил издевательство. Бледный, взъерошенный, взглянул искательно, всегда готовый отвесить поклон и лишний раз сказать «доблестный и благороднейший сэр», да вообще-то это никогда не бывает лишним, всем сэрам и не сэрам такое приятно.

Я спросил хмуро:

— У нас гости, знаешь?

— Среди них могучий колдун! — выпалил он. — И еще у пятерых защитные амулеты! У короля даже два… доблестный и благороднейший сэр!

— Молодец, — сказал я, — хватаешь на лету. Как тебе их колдун?

— Он сразу же постарался взять все под свою руку, — ответил он с тревогой, но и с некоторой гордостью, — но такое удается редко, ибо на местах защищаться легче. Я несколько лет плел сеть заклятий на воротах! Защитил ими все двери в башни, все проходы, залы, коридоры. Так что колдун… не скажу, что бессилен, но и…

— …не всесилен? — подсказал я.

Он кивнул.

— У него могут быть амулеты или талисманы, — сказал он тоном ниже, — против которых я не смогу выставить защиту. Не знаю, против чего! Беда в том, что с талисманом можно вызвать помощь почти мгновенно, а чтоб соорудить защиту — нужно время.

Ну, это не новость, мелькнула мысль. Всегда та сторона, что изобретает новый вид оружия, получает временное преимущество, пока противник спешно улучшает броню. Но зато укрепленную позицию всегда труднее взять любым оружием и в любую эпоху.

— Держись, — ободрил я отечески, но со строгостью в голосе, — сам понимаешь, если возьмут верх, то все твои работы коту под хвост! Выгонят взашей, у них своих хватает…

Он побледнел еще сильнее, волосы встали дыбом, глаза округлились, как у дальневосточного кальмара.

— Я все сделаю, — пообещал он. — Увидите… доблестный и наделенный всеми добродетелями сэр!

— Если надо, — напомнил я, — обращайся ко мне. Сейчас я у руля. Как Сулла.

— Спасибо, доблестный и благороднейший сэр!

— Только ко мне, — повторил я строже. — Запомнил? Остальные слишком уж прогибаются перед гостями.

Он неожиданно бледно улыбнулся.

— Сэр, я тоже прогибаюсь… сразу же. В моем положении иначе немыслимо. Но я тут же отгибаюсь обратно. Вы можете на меня положиться. Человеку в моем положении нужно искать сильного господина… а сильный — это вы, сэр!

— А король? — спросил я на всякий случай.

— Король скоро уедет, — ответил он серьезно, — да и король силен лишь троном, на котором его держит сообщество лордов.

Глава 10

Солнце наконец опустилось за зубчатую стену. Во дворе быстро растущая тень прыгнула на башню напротив, поползла вверх, вытесняя гаснущую полоску света, а внизу мир погрузился в тьму, где светлые пятна только у входов во все четыре башни, там с двух сторон двери по светильнику, да еще горят смоляные факелы у кузнеца и кожевника, у них прибавилось работы.

Небо на редкость чистое, ясное, звезд целые рои, а луна даже серпиком блещет так, что весь двор залит призрачным светом, неживым, но настолько ярким, что могу рассмотреть каждую песчинку, а на дальней отсюда стене — каждый камешек. С началом сумерек на охоту вылетели тучи мышей, слышно, как хватают пролетающих жуков, трещат разламываемые панцири, есть жуки размером чуть ли не с раков, но и мыши не совсем мыши, а в лучшем случае — крысы, а то и летучие собаки, будто мы на каком-то Борнео или Мадагаскаре.