Ричард III

Дик чувствовал: стоит ему уехать, и все изменится, а по-прежнему не станет уже никогда.

— Сэр рыцарь, — Анна казалась расстроенной. Они медленно прогуливались по саду. Девочка мяла в руках подол платья, но не замечала этого. На Дика она предпочитала не смотреть. — Ты покидаешь нас?

— Я не могу ослушаться приказа короля, а он велит мне прибыть в Лондон, — ответил Глостер и зачем-то добавил: — сколь можно скорее. Я не могу задержаться и на день.

— Мне мало говорят, — вздохнула девочка. — Изабелле известно больше, но она считает меня маленькой и не делится. Но почему-то мне кажется, ты не просто уезжаешь, Дикон.

Она остановилась. Ричард, предвосхитив её желание, снял плащ и кинул его на землю. Затем помог девочке сесть, сам опустившись на колени рядом.

— Анна, — произнёс он. — Не заставляй меня выбирать между долгом перед братом и любовью к тебе. Это нечестно!

— Я ни о чём таком и не прошу, — девочка нахмурилась.

— Но думаешь! И от этого мне больнее всего, — он прикрыл ладонями лицо. На нём могло отразиться слишком многое. — Я принёс клятву верности Эдуарду. Но с тобой меня связывает гораздо большее. Моё слово и рыцарская клятва вечной любви.

— Тогда поезжай, — Анна едва ощутимо дотронулась до его руки. — Я верю, ты найдёшь меня, когда сможешь.

— Даю слово, — Дик поймал её кисть и поднёс к губам.

* * *

Вот и всё. Ричард оглядел свою комнату, уже, по всей видимости, бывшую. Прошёлся по ней, поочерёдно дотрагиваясь до стола, кровати, кресел, стопки старых книг, оконных створок... Он не замечал за собой привычки привязываться к вещам, но Миддлхейм стал для него домом.

— Уезжаешь? — в комнату проскользнул Джордж, уселся на кровать, буравя младшего недовольным взглядом.

— Я должен, Эдуард ждёт меня.

— Должен. Должен. Должен! — брат перешёл на крик. — Только это от тебя и слышно!

— А ты? — поинтересовался Дик как можно спокойнее. Он не желал ссориться, особенно перед разлукой. — Остаёшься.

— Да, — твёрдо ответил Кларенс. — Эта... так называемая королева наверняка увидит во мне угрозу. Я следующий после Эдуарда претендент на престол!

— Может быть, это и разумно, — Дик повёл плечом, потом смерил брата заинтересованным взглядом. — Это твоё решение или... Уорвика?

— Кузен — выдающийся политик. И он превосходно чувствует ситуацию.

— Я не спорю с этим, — вздохнул Ричард. — Но как быть... с верностью?

— И в этом тоже весь ты! — Джордж встал, обнял младшего брата за плечи. — Дикон, легенды — это замечательно! Двор короля Артура. Прекрасная дама. Подвиги во имя любви и чести. Но это не жизнь! Вокруг, — он махнул рукой куда-то за спину, — жизнь. И в ней возвышенным чувствам иной раз не хватает места.

— Я не спорю, — повторил Ричард. — У меня просто не получается иначе.

— Верность тебя обязывает?

— Loyalty mе lie.

Джордж кивнул и отошёл в сторону:

— Зайди к нему.

— Конечно. Я не уеду, не попрощавшись.

В том, что Уорвик его ждёт, Дик не сомневался, а потому покинул Джорджа и вышел. На душе скреблись кошки, и сердце то частило, то пропускало удары. Он притормозил возле двери со знакомыми завитками. Дотронулся до ручки. И, задержав дыхание, словно перед прыжком в ледяную воду, вошёл.

— Герцог Кларенс оказался неубедителен, раз ты здесь, — Уорвик восседал в глубоком кресле, возложив одну руку на стол. По гладкой столешнице были разбросаны свитки и перья. Одно из них, тёмно-серое, стояло воткнутое в чернильницу в виде ставшего на задние лапы медведя. — Полагаю, отговаривать тебя от поездки бесполезно.

Ричард склонил голову.

— А предложение покинуть Эдуарда, как уже сделали многие его сторонники, ты сочтёшь предательством.

— Именно так, граф, — Дик вскинул подбородок, и отросшие волосы стегнули его по плечам.

— Не следует смотреть так, словно ожидаешь вызова или плена. Мы воевали бок о бок, герцог Глостер, — проронил Невилл. — Я не считаю тебя своим врагом.

— Но вы считаете таковым брата!

Уорвик вздохнул. Кузен выглядел уставшим, словно не спал целую ночь. Под глазами залегли тени, и нездоровая бледность разлилась по щекам.

— Ваше пленение мне не даст ничего, — усмехнулся бывший опекун. — Подобное недальновидно и только настроило бы вас и Эдуарда против меня. Однако я надеюсь на ваше благоразумие, герцог. Отправляйтесь в столицу. Посетите Вестминстер и хорошенько подумайте, действительно ли вы желали подобной судьбы. Для себя, для Англии... для родичей и для своих будущих детей. И тогда, возможно, мы поговорим вновь. Доброй дороги, Ричард.

— Прощайте, граф.

Глава 11

Вестминстер был мрачен, несмотря на частые пиршества, королевские выходы и балы. Поначалу Ричард никак не мог привыкнуть. Потом освоился. Оказалось, здесь не так уж и плохо.

Внешне молодая королева скорее понравилась герцогу Глостеру. Сочетание рыжих волос, светлых глаз и аристократичных черт казалось весьма привлекательным, хотя Дик никогда не выбрал бы себе подобную невесту. Елизавета обладала поистине чудовищным влиянием на брата. Эдуард не мог ей отказать ни в чём.

Как и предрекал Уорвик, королева прибыла ко двору в окружении многочисленной родни. Незнатные дворяне принялись обрастать привилегиями и землями. Сестра королевы, Кэтрин, вышла замуж за герцога Бэкингема, который был на дюжину лет младше неё. Двадцатилетний брат Джон пленил сердце восемнадцатилетней вдовствующей герцогини Норфолк. Неудивительно, что Елизавета и её семья заслужили враждебное отношение со стороны старой знати.

И не только из-за внезапного величия. Ветераны старых битв, буквально на собственных плечах вознёсшие Эдуарда к трону, прозябали в разорённых войной владениях. Влачили почти нищенское существование, а король ничего не предпринимал, дабы воздать им по заслугам.

Ричарду было плевать на титулы семейства Вудвиллов, но он не мог допустить несправедливости в отношении соратников. Тех, с кем успел ощутить ярость схватки и радость победы.

Дик передёрнул плечами и отошёл от окна, из того нестерпимо дуло. Однако он не зря выбрал место вдалеке от столов и танцующих пар. Сегодня ему не хотелось развлекаться, и почти за весь вечер принца не побеспокоил никто. Даже племянница королевы, время от времени бросающая красноречивые взгляды в его сторону.

Помнится, наличие при дворе многочисленных девиц и дам, готовых уделить внимание даже тринадцатилетнему герцогу, оказалось первым впечатлением, поразившим Глостера в Лондоне. Видимо, дела в королевстве обстояли действительно плохо, и никто не был уверен в завтрашнем дне.