Ричард III

— Лучше оставался бы там, где был, — внёс свою лепту Джордж. — А теперь граф ещё и закрепится на позициях.

Ричард поймал на себе хитрый взгляд короля и обрадовался ещё сильнее. Эдуард, может, и не разгадал его замысла, но почувствовал. Возбуждение, исходящее от младшего брата, говорило само за себя. В этот раз Дик придумал нечто потрясающее. Если всё получится, сражение войдёт в историю как самое грандиозное из когда-либо происходящих.

«Несомненно, получится! — сказал самому себе Глостер. — И мы не просто совершим невозможное, но и разобьём Ланкастеров раз и навсегда!»

— Лорд Гастингс, — обратился он к соратнику. — Вы помните основные условия победы?

— Несомненно, — ответил тот. — Важную роль для победы играет личность полководца.

— Этого у нас хоть отбавляй, — хмыкнул Кларенс, но его шутку никто не поддержал.

— Численность армии, её боевой дух, наличие в ней конницы и пушек.

— Артиллерии у нас также нет, — влез ещё кто-то. — Если, конечно, не считать за таковую...

— Ландшафт, — спокойно продолжал Гастингс, не обращая внимания на реплики, — погода...

— Подождите! — прервал его Ричард. — Неужели из присутствующих только мне известно, куда стремится туман поутру? Сейчас весна, а значит, он обязательно выступит. Послушайте, там же будет как в молоке!

— И как ты вообще намереваешься сражаться в таких условиях? — буркнул Джордж.

— Не только сражаться, братец, но и побеждать! — Дик снова склонился над картой.

— Граф построит свои войска в линию с востока на запад по другую сторону Великой Северной дороги, пролегавшей через Барнет, — Гастингс также не сводил взгляда с карты. — Своего брата, Монтэгью, наверняка поставит в центре. Себе оставит резерв. Правый фланг отдаст Джону де Веру, графу Оксфорду. Левый — графу Эксетеру. Хотя по поводу последних я не могу сказать с большой уверенностью.

— Оксфорд, — мечтательно протянул Дик.

— И что тебе не нравится в нашем противнике? — поинтересовался Эдуард.

Ричард повёл плечом и хитро улыбнулся:

— Наоборот, меня в нём всё устраивает! Граф, насколько я знаю, слишком серьёзен, мой король. К тому же, когда дело требует немедленного разрешения, он неспособен ничего предпринять. Случись что, де Вер станет действовать сообразно полученных указаний и только. Я собираюсь сыграть на этом.

— Каким образом?

Дик повертел головой и потянулся за перьями, в беспорядке разбросанными по столу.

— Вот, — три из них Глостер положил в ряд. — Я согласен с вами, лорд Гастингс, именно так ланкастерцы и встанут. Для них это наиболее удачная позиция, да и Уорвик не расположен к безумствам... в отличие от меня.

Кларенс что-то пробурчал себе под нос, но внимания на него никто не обратил.

— Это мы, — Ричард положил на карту ещё перья. — И, расположись мы точно напротив Уорвика, поражение неизбежно. Но, объясните мне, зачем нам подставляться под их пушки и стрелы?! Когда ляжет ночь, мы сместимся чуть ближе к позициям противника... Вот сюда.

— Если сюда, — Гастингс всё ещё хмурился, пусть и не столь сурово, — мы подставим Оксфорду свой левый фланг.

— Пусть для начала граф отыщет его в этаком тумане, — рассмеялся Глостер. — Зато правый сможет атаковать! И вы не учитываете один очень важный момент, лорд Гастингс, в отличие от Невилла, мы точно будем знать расположение ланкастерских сил. Вот вам главное преимущество, перекрывающее и численность, и ландшафт, и что бы то ни было! — Дик переместил несколько перьев. — Именно это знание — залог нашей победы! А незнание Уорвика повлечёт за собой потерю того самого боевого духа у ланкастерского войска, о котором вы упоминали.

— Ты, конечно, желаешь оставить за собой правый фланг? Я правильно понимаю, Дикон? — Эдуард внимательно посмотрел на младшего брата и едва заметно прищурился.

Ричард выпрямился, отступил от карты и почтительно склонил голову перед королём:

— Да, Ваше Величество, я очень хотел бы этого.

— Хорошо, — согласился Эдуард. — Тогда за собой я оставляю резерв и центр. Кто же возглавит левый фланг? Джордж, может, ты?

Кларенс поднялся. Он показался Ричарду слегка побледневшим, но даже при нынешнем отношении к брату представить, будто тот трусит, не получалось. Скорее снова обижен, ведь Джордж привёл с собой армию, а теперь от него требуют участия в битве, да ещё и на заведомо проигрышных позициях.

— Позвольте мне, Ваше Величество? — спросил лорд Гастингс, и Ричард искренне обрадовался такому предложению. В роли, предстоящей левому флангу, именно этот немногословный и всегда спокойный человек казался незаменимым.

— Да будет так, — сказал король.

К утру план был полностью готов.

По прибытии на место йоркисты смогли убедиться: почти все их предположения оказались верными. Граф Оксфорд действительно возглавил правый фланг, и это особенно порадовало герцога Глостера.

Как только опустилась ночь, подчинённые Йоркам войска придвинулись к противнику и немного сместились в сторону. Конница Ричарда, действуя как можно тише, подошла максимально близко к тылам левого фланга, чтобы внезапно их атаковать и на этом выиграть время. Сидя в укрытии, воины слышали, как ланкастерцы расходуют боеприпасы, отстреливаясь в пустоту. Пушки йоркистов молчали, сохраняя их расположение в тайне.

14 апреля 1471 года в четыре утра обе армии приготовились к битве.

Глава 5

Серый куда-то провалился, подняв завесу брызг и окатив собственный бок вместе с хозяйским сапогом. Хорошо не при скачке, а то так и шею свернуть недолго. Джон де Вер неприязненно поморщился, вглядываясь в туман.

Начало кампании ознаменовали артиллеристы и лучники, произведя одновременный залп в сторону йоркистских войск. Когда словно из неоткуда валятся стрелы и ядра, особенно не повоюешь. Столь стремительная атака наверняка посеяла в рядах противника панику.

Вот только поле боя заволокло ещё больше. Пороховой дым смешался с туманом, который и раньше можно было хоть ложкой есть и ножом резать. А теперь над Барнетом висело сплошное серо-белёсое марево, в котором разглядеть что-либо не получалось вовсе. Несмотря на это, Джон двинул свои войска к месту предположительного расположения противника. Но йоркистов там не оказалось!

На залпы родной артиллерии тоже никто не отвечал. Казалось, войска Эдуарда проглотило легендарное безвременье — вездесущий туман, способный погубить своих жертв или сыграть с ними злую шутку, возвратив в прошлое или выпустив к времени подрастания внуков. Но, конечно, подобное было бы слишком хорошо. К тому же кто ныне верит в старинные легенды? Их если только внукам рассказывают.