Ричи

– А-а-а… – протянул Барти. – Понятно.

Вскоре улица скрылась из виду, над головами парочки сомкнулась тьма, и с глухим скрежещущим звуком они канули в недра Министерства магии. Ричард стал невидимым. Барти, разобравшийся с управлением костюмом, тоже превратился в невидимку. Вскоре в будку упал тонкий луч мягкого золотистого света и, расширяясь, пополз вверх.

В атриуме находился единственный волшебник. Он с палочкой наготове стоял неподалёку от будки. Увидев, что кабина пуста, он с подозрением прищурился.

– Министерство магии желает вам приятного вечера, – произнес женский голос. Дверца телефонной будки распахнулась.

Охранник нервно вскинул волшебную палочку. На мгновение тишину прорезало тихое шипение. Охранник дёрнулся, его глаза закатились, после чего он рухнул на пол как подкошенный.

Из пустоты зазвучал голос Крауча, который собирался использовать на охраннике заклинание.

– Что это было?

– Миниатюрный дротик, кончик которого обработан Напитком Живой смерти, – пояснил Гросвенор. – Дротик трансфигурирован, так что скоро исчезнет. А охранника найдут утром и приведут в чувства.

– Зачем такие ухищрения? – пробормотал Крауч. – Можно было использовать обычные оглушающие чары…

Сейчас в зале освещение было слабее, чем днем: в каминах вдоль стен не горел огонь. Золотые символы совершали на переливчато-синем потолке сложные волнообразные движения. Тишину, царящую в атриуме, нарушал только ровный шум воды в золотом фонтане – это журчали струи, изливающиеся в бассейн из палочек чародея и волшебницы, кончика стрелы кентавра, острия гоблинской шляпы и ушей эльфа-домовика.

– Пойдём, – из пустоты раздался спокойный голос Ричарда, и парочка двинулась в конец зала.

Ричи шагал впереди. Они миновали фонтан и подошли к столу, за которым днём сидит дежурный колдун. Теперь же здесь было пусто.

Барти и Ричи прошли через золотые ворота к лифтам. Крауч нажал ближайшую кнопку со стрелкой вниз, раздался лязг, и кабина появилась в поле их зрения почти мгновенно. С грохотом, отдавшимся эхом, разъехались золотые решетки, и невидимки шагнули внутрь.

Гросвенор ткнул пальцем в кнопку с цифрой девять, решетки с лязгом сомкнулись, и лифт, натужно гремя, пополз вниз.

– А этот шум не перебудит всю охрану? – обеспокоенно спросил Барти.

– Вся охрана – один сторож, – отозвался Ричард. – Б – значит беспечность.

Крауч многозначительно хмыкнул.

– Во времена моей молодости всё было иначе.

– Фадж оптимизирует расходы, – с иронией произнёс Гросвенор, знакомый с внутренней кухней министерства времен Фаджа от компетентных источников.

– Но раз охранник всего один, мы могли запросто прийти под обороткой! – резонно заметил Крауч.

– Больше шансов, что сторож вызвал бы авроров, лишь завидев нас. Так что нет. Так надежней.

Лифт остановился, прохладный женский голос сказал:

– Отдел тайн.

Решетки разошлись в стороны. Невидимки выбрались в коридор, где все было неподвижно. Только лёгкий порыв ветерка, поднятого лифтом, колыхнул пламя ближайших факелов.

Ричард повернул к простой черной двери.

– Идём, – сказал он и повел напарника коридору. – Дядя, приложи палочку к левому верхнему углу двери.

Барти выполнил просьбу племянника, который в этот же самый момент приложил руку к верхнему правому углу двери. Ричард прошептал пароль и провел левой кистью по центру двери справа налево, после чего она распахнулась перед ним и его товарищем.

Они очутились в просторной круглой комнате. Всё здесь было чёрным, даже пол и потолок; вокруг всей комнаты через равные интервалы были расположены одинаковые чёрные двери без ручек и табличек, а между ними горели синим пламенем свечи в канделябрах. Их холодный мерцающий свет, отражаясь на гладком мраморном полу, делал его похожим на темную воду под ногами.

После того, как дверь была закрыта, Гросвенор отменил стелс-режим. Барти, следуя примеру племянника, тоже вышел из невидимости.

Отрезав себя от освещенного факелами коридора, они не перестали видеть что бы то ни было, кроме трепещущих синих язычков пламени и их призрачных отражений на полу, как было задумано изначально. Светофильтры в очках Крауча и в шлеме Гросвенора быстро подстроились, и авантюристам сразу стало всё замечательно видно.

Здесь дверей было не меньше дюжины. Барти смотрел на них, не зная, какая им нужна. Он ожидал, что скажет племянник, который, судя по его действиям, неплохо тут ориентировался.

Внезапно раздался низкий рокочущий звук и свечи на стенах поехали в сторону. Круглая комната вращалась. Крауч напрягся.

– Всё нормально, – успокоил его Ричард.

Стены завертелись так быстро, что на несколько секунд синие огоньки вокруг них слились в сплошные полосы наподобие неоновых ламп. Затем, так же внезапно, рокот стих, и всё снова замерло в неподвижности.

– Что это было? – спросил Барти.

– Это для того, чтобы злоумышленники, если вдруг проникнут в Отдел тайн, забыли, в какую из дверей вошли, – негромко сказал Гросвенор.

– А ты неплохо тут ориентируешься, – с подозрением посмотрел на племянника Крауч. – Словно сам работаешь невыразимцем!

– Дядя, ты же не знаешь, кем был мой отец… – с весёлыми нотками ответил Ричард.

Теперь опознать выход было не легче, чем найти крохотного муравья на черном, как антрацит, полу. Мало того – туда, куда им нужно было попасть, тоже могла вести любая из дюжины одинаковых дверей вокруг. Но Ричи, как и любой из невыразимцев, на зубок знал формулу, по которой платформа становится в зависимости от дня недели.

– Куда теперь, Ричи? – спросил Крауч.

Вместо ответа Гросвенор вместе с Барти, не отстающим от него ни на шаг, направился к двери, которая теперь находилась прямо напротив. Положив левую бронированную руку на ее блестящую поверхность, он толкнул дверь. Она легко распахнулась.

После полумрака, царившего в первой комнате, свет люстр, низко висящих на золотых цепях в этом длинном прямоугольном помещении, мог показаться очень ярким, но на этот раз светофильтры подстроились гораздо быстрее, почти мгновенно.