Рифтеры (Сборник)

Существовал и четвертый вариант – корпы могли остаться и встретить Бетагемот вместе с остальным миром. В конце концов, им сделали все необходимые модификации. На суше им бы не грозил тот... распад, который ждал всех остальных. Никаких выпавших волос и отслаивающихся ногтей, сочащихся гноем нарывов и конечностей, разваливающихся в суставах. Ни слепоты, ни язв. Ни эпилептических конвульсий, когда истлеет изоляция на нервной системе. Ни внутренних органов, превратившихся в кашу. Ни тысяч болезней, вызванных условно-патогенными микроорганизмами, названия которых обычно писали в графе «предварительная причина смерти». Они могли остаться и посмотреть, как умирает человечество, а когда погибнет биосфера, синтезировать себе пищу из неорганики.

Впрочем, эта альтернатива всерьез не обсуждалась.

«Мы бежим не от Бетагемота. Мы спасаемся от собственных граждан».

Все на «Атлантиде» знали об этом, хотя и не гово­рили. Они видели разгневанные толпы из окон своих пентхаусов, видели, как по экспоненте времени растет количество бунтов. Бетагемот вкупе с мемом Кларк – достаточно серьезная угроза, убедительная ролевая модель, и внезапно с каждым новым днем революция стала подбираться все ближе.

«Нам повезло, что мы вовремя убрались», – подумала Роуэн.

Да, убрались и теперь оказались здесь. Несколько сотен корпов, вспомогательный персонал, семьи и избранные прихлебатели термитами закопались на трех­километровой глубине в запутанной системе титаново-фуллереновых сфер, в безопасности от внешнего мира. Их видели только те, кто обладал самыми зоркими тех­нологическими глазами и самыми мощными средства­ми разведки. Риск вполне допустимый: большинство из таких уже спустились сюда.

На «Атлантиде» были довольно высокие потолки, два спортзала, шесть оранжерей и садов, предусмотрительно рассредоточенных по комплексу на случай потери из-за маловероятного локального взрыва. Резервуары для ацефальных органклонов с удлиненными теломерами. Три электростанции, подпитывающиеся от небольшого геотермального источника, – гарантированно незараженного Бетагемотом, разумеется, – находились на вполне безопасном расстоянии в 1200 метров от «Атлантиды», на другой стороне грады, прикрывающей комплекс. И где- то там, на этом отвесном базальтовом склоне, образо­валась настоящая свалка из еще не собранных частей станции. Там лежали библиотеки, игровые площадки, общественные центры, их отложили про запас, на будущее, чуть менее скованное скоростями, продиктованными трусостью и малодушием. Пока же Роуэн слышала, как жители «Атлантиды» постоянно жалуются на тесноту.

Та обременяла ее куда меньше, чем остальных. Патриция видела технические параметры рифтерских станций.

Время было за полночь. Огни в коридорах приглуши­ли, устроив жалкую пародию на природную смену дня и ночи; большинство обитателей, принимая условность, отправились по каютам. Муж и дети самой Роуэн спали. Сама она по какой-то причине не могла заставить себя участвовать в обмане. Какой смысл? Теперь, когда световой период не калибровал гипоталамус, естественный цикл сна и бодрствования отправился в странствие по циферблату. Здесь не было солнечного света. Больше они никогда его не увидят. Ну и бог с ним.

«Но они говорят, это временно. Что-нибудь одолеет Бетагемот, или мы научимся жить с ним. Эта глубокая мрачная яма – всего лишь убежище, а не судьба. Мы вернемся, мы вернемся, мы вернемся...»

Ну-ну.

Иногда огромным усилием воли ей почти удавалось закрыть глаза на все те шаткие подпорки и ниточки, на которых держались эти обнадеживающие мечты. Но обычно это было слишком трудно сделать, и она часами бродила по пустым сумеречным коридорам, пытаясь не замечать собственной ностальгии. Так Патриция брела и сейчас.

Иногда она проходила мимо иллюминаторов и оста­навливалась. На «Атлантиде» было еще кое-что, чего не имели рифтеры: прозрачные параболические пузыри, устойчивые к всесокрушающему давлению. Конечно, вид открывался так себе, восторгаться нечем. Косоугольник каменистого дна, отражающийся в тусклом свете смотрового окна. Периодически мерцающие звезды, неутомимо сверкающие маяки, указывающие, что «тут проходят линии высокого напряжения», а там стоят «строительные материалы». Изредка мелькал макрурус или какое-то столь же неприметное создание. Никаких монстров. Тут ничто даже отдаленно не напоминало прожорливых светящихся хищников, которые когда-то изводили рифтеров на станции «Биб».

А в остальном вокруг царил плотный, непроницаемый мрак.

Иногда Роуэн смотрела в эту непроглядную пустоту и теряла счет времени. Раз или два ей даже показалось, будто снаружи что-то глядит на нее в ответ. Наверное, воображение. Ее собственный зеркальный образ, отброшенный неожиданным изгибом каплевидного плексигласа.

Может даже, ее собственная совесть. Могла же Роуэн надеяться.

Впереди показался стык, сумрачное место, куда вливались, подобно рогам морской звезды, сразу несколько коридоров. Надо было определиться. Поворот налево уводил к периметру станции. Все остальные дороги шли вглубь – к центрам управления, комнатам отдыха, к пустым ганглиям, где люди собирались даже после затемнения. Патриции была не нужна компания. Она пошла налево.

И остановилась.

Перед ней в коридоре появился темный призрак, тень с пустыми глазами. По ее коже сбегала морская вода, за спиной наваждения мерцали мокрые следы и лужи. Фигура была женской и черной, как сам океан.

Привидение подняло руку и открыло свое лицо.

– Привет, мам.

– Лени Кларк. – Почти неслышно, на выдохе произнесла Роуэн.

– Ты дверь не закрыла, – продолжила Кларк. – И я

вошла. Надеюсь, ты не против.

«Позови на помощь», – подумала Роэун. Но не пошевелилась.

Кларк осмотрела коридор.

– Милое местечко. Просторно тут. – Холодный, пустой взгляд на Роуэн. – Очень просторно. Видела бы ты дыру, в которой жили мы.

«Позови на помощь, она одна, она... Не будь идиоткой. Она бы не добралась в самое сердце Атлантического океана самостоятельно».

– Как ты нашла нас? – спросила Роуэн и с облегчением услышала, насколько бесстрастно звучит ее голос.

– Ты смеешься? Ты хоть представляешь себе, как много материалов твои люди сюда перевезли, чтобы построить это место? А их еще и расписание поджимало. Ты действительно думаешь, что могла замести все следы?

– Большинство, – признала Роуэн. – Но надо быть правонарушителем, чтобы...

«Дежарден. Мы ведь закрыли ему доступ...»

– Ну да, эти чокнутые правонарушители, – покачала головой Кларк. – Знаешь, они теперь не такие уже верные, как раньше. Как-нибудь поговорим об этом.

Роуэн по-прежнему сохраняла спокойствие:

– Чего ты хочешь?

Кларк хлопнула себя по лбу в наигранном раскаянии.

– Ах да! Готова поспорить, ты сейчас беспокоишься из-за Бетагемота, правда? Какой кошмар, вы столько миллиардов угрохали на этот уютный карантинчик, и вдруг появляется нулевой пациент и сразу вымазывает обивку дерьмом...

– Чего ты хочешь?

Кларк шагнула вперед. Роуэн не пошевельнулась.

– Хочу поговорить со своей матерью, – тихо про­изнесла Лени.

– Твоя мать мертва.

– Ну, зависит от определения этого термина. – Кларк сцепила пальцы, размышляя. – Генетически да. Моя мать мертва. Но кто-то сделал меня мной. Переде­лал меня. Кто-то взял ту, кем я была, и заменил чем-то другим. – Ее голос становился все более жестким. – Кто-то извратил меня, построил по собственному разумению, да еще и лажал всю дорогу. Не этим ли занимаются родители? А?