Рихард Зорге

Возможно, в этот трудный для семьи Вукеличей период и начался разлад между родителями Бранко, разлад, который в дальнейшем привел к полному разрыву их личных отношений. Королевский офицер либеральных взглядов, полковник Милован Вукелич не мог относиться безучастно к тому, что Вильма с ее «фрондерством» толкала сыновей на гибельный путь политики и ставила под угрозу карьеру мужа. Но Вильма всецело была на стороне Бранко. Она надеялась на революцию в Югославии, в результате которой ее родная Хорватия получила бы свободу и независимость.

Выйдя из тюрьмы, Бранко стал партийным функционером. Коммунистическая партия готовилась к III съезду, Вукелич установил связи между организациями различных городов, ездил даже в Брно, в Чехословакию, где недолго обосновался, скрываясь от загребской полиции.

В Загребе свирепствовал! белый террор. К власти пришло новое правительство ярого реакционера, ставленника дворцовой клики Узуновича, который в первый же день заявил, что пора кончать с игрой в парламентаризм, нужно железом и кровью подавить всякое свободомыслие. В Югославии царила безработица, деревня была разорена, аферы и махинации в правительственных кругах приобрели небывалый размах.

Степан Радич и руководство Хорватской крестьянской партии пошли на переговоры с: великосербскими кругами, что для Вильмы Вукелич было худшим видом предательства. ХПК отказалась от своих республиканских лозунгов и признала династию Карагеоргиевичей. Радич получил портфель министра просвещения.

Коммунистическая партия, находившаяся в подполье, переживала в этот период большие трудности. Фракционная внутрипартийная борьба не давала возможности коммунистам возглавить движение масс в этот период обо стройного политического положения в стране. Влияние КПЮ на политическую жизнь было очень слабым.

Вернувшись в начале 1926 года в Загреб, Бранко нашел мать разочарованной и приунывшей. Осуществление ее мечты о свободной и независимой Хорватии отдалялось на неопределенное время. К тому же Славомир пошел по стопам старшего брата и мог в любую минуту оказаться в тюрьме как политически неблагонадежный. Отношения ее с мужем окончательно испортились. Жизнь в Загребе становилась невыносимой. Тревожась за безопасность сыновей, Вильма убедила Бранко уехать во Францию. Позже он напишет: «Непосредственной причиной моего выхода из марксистского клуба в 1926 году, а также прекращения сотрудничества с коммунистическим движением был совет моей матери, по косвенно здесь сыграло свою роль и то, что некоторые доводы матери я считал в то время правильными. К тому времени революция в Болгарии, Германии, Италии, Австрии и Венгрии, то есть во всех странах, окружающих мою родину Югославию, была подавлена. Мне и моим товарищам в Югославии ничего не оставалось, кроме того, чтобы ждать своей очереди быть арестованными полицией».

В 1926 году Вильма Вукелич окончательно порвала с мужем и вместе со своими четырьмя детьми уехала из Загреба в Париж. Решение Вильмы переехать именно в Париж было не случайным. В это время в Париже обосновалось очень много югославских политических эмигрантов, и семья Вукеличей могла рассчитывать хотя бы на моральную поддержку соотечественников.

Им удалось спять отдельный особняк в предместье Парижа Кламаре. Дети удачно устроились учиться: Бранко поступил в Сорбоннский университет на юридический факультет. Славко стал студентом Высшей электромеханической школы. Лилиана училась в ателье модельеров женской одежды. Эля еще в Загребе проявила себя талантливой балериной, а в Париже она посещала балетную школу. Сама Вильма занялась активной журналистской деятельностью, а позже стала писательницей.

Дом в Кламаре стал излюбленным местом эмигрантской молодежи. Это были друзья Бранко и Славко, прогрессивно настроенные молодые югославы самых разных профессий: архитектор Енсика, работавший у знаменитого впоследствии архитектора Ле Корбюзье, молодой психолог Гаци, художник Ханзи, написавший портреты прелестных сестер Бранко Эли и Лилианы, и многие другие.

Бранко по-прежнему увлекался архитектурой, и его интересовала личность молодого Ле Корбюзье. Он восхищался его оригинальными работами, его новаторством в области архитектуры. Корбюзье отбросил все старые традиции и своими проектами привел в смятение архитекторов всего мира. В архитектурных кругах Ле Корбюзье считали немного помешанным.

Бранко принадлежал к прогрессивной загребской школе архитекторов, и Ле Корбюзье возбуждал в нем жгучий интерес.

Но о чем бы ни говорили, о чем бы ни спорили друзья Бранко, они неизменно возвращались к югославским проблемам. Как громом поразила всех весть об убийстве Степана Радича сербским националистом Рачичем. Радич, не поладивший с великосербской верхушкой, вышел из правительства и снова возглавил ХПК. И вот результаты: убиты два хорватских депутата и сам Радич. В Загребе проходили бурные демонстрации, на улицах строились баррикады.

Не менее острой была политическая обстановка во Франции. Правительство Пуанкаре сделало ставку на крупные монополии, при поддержке которых в стране стали возникать фашистские организации. В Сорбонне, где в это время учился Бранко, шовинистически настроенные студенты объединялись в «Лигу патриотической молодежи». В Париже нагло хозяйничали молодчики из фашистской организации «Огненные кресты». Парижские газеты пестрели призывами ко всем странам объединиться в борьбе против СССР. Правительство «Национального единства» выдвинуло лозунг: «Враг – коммунизм». Коммунистическая партия ушла в подполье, ее руководитель Морис Торез подвергался жестоким преследованиям. Было очень трудно ориентироваться в этой сложной политической обстановке, в чужой стране, и Вукелич временно отошел от борьбы.

Летом 1928 года, во время каникул Вукеличи едут на атлантическое побережье в Поттайяк, где обычно отдыхало много молодежи. Славко знакомится с молодой русской девушкой Женей. Женя только что окончила коллеж и собиралась поступить на литературный факультет Сорбоннского университета. Это знакомство оказалось роковым. Евгения Ильинична Вукелич-Маркович разделила со своим мужем Славомиром всю его сложную, трудную судьбу коммуниста, борца.

Бранко внезапно увлекся цветущей, рослой датчанкой Эдит, дочерью зажиточных фермеров, проживающих в Дании. Эдит была значительно старше Бранко. Между Бранко и Эдит было очень мало общего. Это была любовная связь двух свободных, здоровых молодых людей. Позже выяснилось, что Эдит ждет ребенка. Как честный человек, Бранко поспешил оформить брак, и Эдит на время уехала в Данию к своим родителям. В Париж она вернулась к Бранко уже с сыном.

1929 год ознаменовался в странах Европы особенно жестокими репрессиями против компартий и рабочего движения.

Французская компартия была обезглавлена арестами, почти все члены руководства, в том числе и Морис Торез, были посажены в тюрьму.

В Германии разразился жесточайший кризис. Вызванное им разорение мелкой буржуазии создавало благоприятную почву для роста влияния фашистов. В Югославии установилась монархо-фашистская диктатура. Над коммунистами устроили громкий процесс. Запретили все партии.

8 января 1929 года в «Правде» появилась статья «Военная диктатура в Югославии». «Правда» писала: «Несомненно, реакция отныне с еще большей силой обрушится на трудящиеся массы, а автономистским стремлениям национальных меньшинств, в частности хорватов, будет объявлена беспощадная война».

Вукелич пристально следил за тем, что творится в мире, анализировал международные отношения. Революционное движение терпело дальнейший упадок, усиливалось влияние нацизма. Экономический кризис распространился на всю Европу. На фоне всеобщей паники особенно заметным становился авторитет Советского Союза, все больше укреплялось его международное положение. Вукелича остро интересовало все, что касалось страны социализма. Это был первый великий эксперимент воплощения марксистских идей на практике. Он запоем читает все, что касается Советского Союза, смотрит первые советские кинофильмы. В дневнике его матери есть такая запись: