Рикошет

Кокс нахмурился.

— Извините, сэр. Что?

— Этот звонок только что был от моего начальника штаба, который сказал мне, что город придет в ярость из-за истории, которая, по-видимому, сегодня словно вирус расползлась в социальных сетях и оказалась в вечерних новостях. Пошел слух, что на Дьявольскую ночь планируется массовый протест. Они даже ласковое имя для него придумали — «Конспирация Каллина». — От удара кулаком по рабочему столу Кокс вздрогнул. — Я как-то должен ответить тысячам жителей, желающим узнать, как я мог упустить из виду и закрыть глаза на такое зверство. Они оспаривают мои методы понижения уровня преступности в этом городе, а когда задаются вопросом, то начинают копать. И когда они докапываются, то начинают бунтовать. А когда бунтуют, ты получаешь гребаную анархию и Детройтский Бунт подобный тому, что был в 1967, и все это коснется меня! Каждый король в этом городе у меня под ногтем, готовый помочь мне убрать некоторые из этих, похожие на крысиные дыры, районы, которые сосут жизнь прямо из этого чертового пятна на гребаной карте, и теперь мне нужно найти что-то блестящее, чтобы отвлечь неугомонную стаю безработных хиппи, которым заняться больше нечем, кроме спасения человечества между своими коротким затяжками в курении трубки мира! Это все написал Ахиллес Х. Может, теперь ты мне объяснишь, как неприметное видео распространилось вирусом в тот же день, когда ты его обнаружил?

Словно раскат грома внутри головы Кокса, слова Каллина встряхнули подсказки, которые плавали в его мыслях последние пару дней. Вон. Ахиллес X. Могла ли здесь быть связь?

— Мы получили подсказку от парня, который владеет квартирой, где мы нашли видео. Некто Алек Вон. Я еще не знаю, как он связан с Теодор-стрит, или почему, но этот Вон... он больной на голову сукин сын. Может быть связан с Ахиллесом Х. Типа какой-то группировки или что-то в этом роде.

— Тогда, я полагаю, тебе стоит вытащить палец из своей ублюдочной задницы и убедиться, что ты найдешь его первым. Кто-нибудь еще знает об этом Воне?

— Еще один полицейский. ДеМаркус Корли. — Ярость завладела Коксом при упоминании имени копа.

— Удостоверься, что он держит свой гребаный рот на замке. Тебе понадобится элемент неожиданности, чтобы поймать его, если он такой же скользкий, как Ахиллес X.

— Я удостоверюсь, что ДеМаркус не скажет ни слова.

— А пока мне нужно найти способ отвлечь весь город.

Кокс посмотрел на Каллина.

— Чем могу помочь?

— Дьявольская ночь на носу. Они увидят меня такой же жертвой, какой может стать любой из них. Устрою им до охерения слезливое шоу и расскажу, что моя жена была похищена и, возможно, убита их героем, их возлюбленным Ахиллесом X. В конце концов, он действительно угрожал, что мне стоит присмотреть за тем, что мне важно больше всего. И я собираюсь предложить вознаграждение всем, у кого есть информация о ее местонахождении. Ты найдешь ее. И когда сделаешь это, я хочу, чтобы их обоих привели ко мне живыми.

— Я найду их.

— Хорошо, — Каллин расправил манжеты и фыркнул. — Потому что, если ты этого не сделаешь, город вскоре начнет искать кого-то нового на место шефа полиции, который встретит свою неудачную и несвоевременную кончину, пока будет мирно спать в своей уютной маленькой постельке.

Глава 42

Ник

Рассвет раскрывал свои объятия над городом, проливая свет на темные шпили, которые я видел со смотровой площадки здания Пенобскот. Глядя на город с высоты ста семидесяти метров над землей, я ждал, пока Алек прибудет в нашу старую обитель, добраться в которую можно по лестнице, ведущей к парапету у меня за спиной, за которым мигает знаменитый красный маяк. Все главные достопримечательности города казались красивыми и гордыми вокруг меня, граффити и разбитые окна были невидимые с этой высоты.

Всю свою жизнь я никогда не имел ничего против того места, где вырос. Детройт жил в моих венах, заражая кровь. Неважно, где я жил, он всегда был моим домом.

Здание Пенобскот было идеальным местом для наших встреч, и мы с Алеком часто сидели за пивом, балансируя на узкой стенке парапета. Вид напоминал нам, почему месть заключалась не только в том, что случилось с моей семьей. Дело касалось того, чтобы стать голосом тех, кто не может высказаться.

Странно, но пока я стоял там, меня начало мутить от высоты.

— Все еще думаешь, что у тебя хватит смелости прыгнуть?

Я повернулся, обнаружив Алека позади меня, с сигарой, повисшей между его губ, но снова вернул свое внимание к краю здания и посмотрел на крыши внизу. Я, вероятно, даже не долечу до асфальта.

— Может быть.

— Мне не нравится, как это звучит.

— Это имеет значение? Даже если Каллин не выполнит свою часть первым, ты все равно убьешь меня. Такова сделка, помнишь?

— Как я мог забыть? — ответил он, но я заметил, как дернулся его глаз.

— Конечно, если ты пришел сбросить меня с здания, по крайней мере, позволь мне сначала выбрать сторону, — я взглянул на перила. — Кажется, упади я с восточной стороны, будет слишком грязно.

— Значит, ты все еще хочешь пройти через это? До конца?

Я повернулся к нему лицом.

— Я должен.

— Можно предположить, что ты провел две недели с женщиной, но так и не трахнул ее?

Несмотря на серьезное выражение на его лице, от его вопроса на моих губах появилась улыбка.

— Неправильно предполагаешь.

Зажав сигару между губами, он переплел пальцы за спиной и начал расхаживать.

— И секс, которым ты занимался с ней, каким он был?

Почесав щеку, я не смог скрыть широкую улыбку, и отвернулся от него, глядя на великолепный вид на город.

— Хорошим. По-настоящему хорошим.

Я переплел пальцы, положив их на стену.

 — И у тебя так и не появилось желания исследовать ее тело? Чтобы увидеть, насколько темной и развращенной она готова стать по твоей команде? Вместо этого ты предпочтешь смерть?

— По моей команде? Она могла бы стать милой и послушной, но эта женщина делает то, что хочет, — дернув головой в сторону, я увидел напряженную позу Алека боковым зрением, и улыбка на моем лице поблекла. — Она жена моего врага, Алек. Ее муж уничтожил все, что что-то для меня значило. Он также уничтожил человека, который мог бы полюбить такую женщину, как она. От меня ничего не осталось. Почему ты продолжаешь испытывать это? Чего ты, черт возьми, хочешь от меня?

— Правды, Ник. Никто не знает тебя лучше, чем я. И мне кажется, что ты влюбился в нее.

Его смелое заявление заставило меня вжать голову в плечи.

— Любовь слишком сильное слово для того, что я чувствую. Она была хорошим отвлечением, здесь я с тобой соглашусь.

Боль взорвалась в затылке, когда я ударился о стену позади себя, и обрел равновесие, в то время как Алек стоял, с сигарой во рту и пальцами, сомкнутыми на моем горле.

— Какого хера?

— Упрямый придурок! Я теряю терпение. — Он отпустил меня, и мои колени почти подогнулись, когда я сделал вдох, так отчаянно нуждаясь в воздухе.

Я потер затылок и издал грудной рык, потому что по мне пронеслось стремление ударить его.

— У нас есть более глобальнее темы на повестке дня, тебе не кажется? Например, план того, как вывести проклятого мэра города из игры? Кому какое дело до бабы?

Он прыгнул на меня, хватил за горловину моей футболки, отводя кулак отступил назад, но я перевернул его, и мы оба выровнялись.

Я ринулся вперед, но он пригнулся, и мой кулак врезался в окно двери за ним.

— Бл*дь! — Стекло разрезало тонкую кожу, оставив языки пламени плясать по моей плоти.