Римская рулетка
Шрифт:
– Как знаешь, – пожал плечами Теменев, – а то оставайся на вечер. Фагорий придет, Феодор, Айшатка меч-рыбу поджарит по случаю открытия.
Андрей наконец-то справился с замком и, отодвинув шторы, сделал шаг вперед, но тут же остановился, отчего собеседник налетел на его широкое плечо. В игорном зале не вертелись рулетки, не прыгали по барабану яшмовые шарики и не звучал звонкий девичий голос: «Делайте игру». Вместо этого посреди комнаты под самым фавном, прочно расставив ноги, стоял кубовидный мужчина с лохматой головой – диктатор Лулла. Он смотрел на появившегося Андрея, понимающе покачивая подбородком, а все посетители, игроки и праздношатающаяся публика жались у стен, оттесняемые молодцами, не снимающими медных шлемов при входе в помещение. И только один Клиент все никак
– Он! Это он, я узнал его! Еще там на рынке! Вели его повесить на рыночной площади, о, великий!
Медные шлемы шли впереди, контролируя порталы, зачищая портики и обеспечивая безопасность со стороны украшенных виноградными кистями пилонов. Диктатор уверенно выступал кривыми кавалерийскими ногами следом. Одетый по случаю жары в легкий, с косым воротом, пеплум, он, тем не менее, сильно страдал от рецидива фурункулеза и все время поводил плечами, как будто мерз. Одобрительно покивал у входа на перестроенные колонны, откуда убрали статуи Артемиды с формами рыночной торговки.
– Вот это правильно, – сказал Лулла идущему чуть справа и спереди и, как всегда, невозмутимому Внутриннию. – Вот это верно. Смотреть же тошно было.
Идущий чуть слева и сзади, похожий на удовлетворенную количеством лягушек цаплю, Плющ криво и довольно усмехнулся, сказав:
– Вывеска ярковата.
– Ка-зи… Что? – попытался по складам прочитать Лулла, ожесточенно потирая шею. – Харон их разберет, с их выкрутасами. «Олимпус». Что за чушь. Почему не Олимп?
– А они с севера понаехали, – шепнул Плющ, как бы в сторону, как бы даже себе под нос. – Они и говорить-то правильно не умеют.
– Ладно, – проворчал от природы справедливый диктатор, – хорошо хоть бабу эту убрали.
Внутри, в холле с клепсидрой, было прохладно, и настроение сразу улучшилось. Пригоршней зачерпнув воды из кварцевого резервуара, Лулла щедро полил себе на затылок и отряхнулся с грацией молодого моржа.
– Ну что, – подмигнул он спутникам, пока легионеры шныряли между колоннами на предмет террористической угрозы, – пойдем, поглядим эти новомодные развлекухи? Должен же хозяин города знать, как проводят досуг его сограждане?
– Могли бы постелить ковровую дорожку, – нейтрально заметил Плющ. – Хотя им некогда, понятное дело, приветствовать властителя, да мы не гордые, мы и по голому мрамору пройдем.
– Мы же инкогнито, – пробурчал Лулла, недовольно оглядывая лестницу. Долгим взглядом прилип к сплетающимся в любовном экстазе леопардам. Присел на корточки, пощелкал ногтем. Сказал: – Похабень тут всякую развели! – и двинулся наверх, приходя во все более фурункулезное расположение духа.
Посетителей казино и правда не предупредили о высочайшем визите. Поэтому многие, увлеченные судьбой стопок фишек, разбросанных по разрисованным бычьим шкурам, еще некоторое время сопротивлялись, когда их оттаскивали от столов и расставляли вдоль стен парни в шлемах. Самых упорных граждан пришлось уложить на пол и наступить сандалией на голову, после чего усмиренным довелось членораздельно отвечать на вопросы: нет, ни полых отравленных кинжалов, ни метательных дисков в карманах нет, а если в пятый раз выпадет нечет, то и денег там не будет никаких. Более смирных граждан расставили у стенок и дали возможность убедиться, что выпал нечет, после чего центурион личного диктаторского полка вежливо похлопал по плечу Айшат, в упоении игры готовившуюся уже снова раскрутить барабан:
– Отойдите, матрона.
Диктатор вошел и непонимающе уставился на руку, вяло докручивавшую шарик, надежно застрявший в лунке «тринадцать». Потом перевел взгляд на девушку в деловом костюме и бантиках. Взгляд от этого не прояснился.
– Делайте вашу игру, – вместо «здравствуйте» лучезарно улыбнулась Айшат, – общая ставка на четырех столах в четыре раза превышает ставку на одном, что значительно повышает ваши шансы…
Тут более сообразительный Святослав Хромин выбрался из-за
кассы и ненавязчиво обнял сослуживицу, ненароком прикрыв ей рот, после чего склонился со всей возможной почтительностью, судорожно припоминая подобострастную латинскую поговорку, но ничего, кроме Memento more [26] , под взглядом диктатора в голову не лезло.26
Помни о смерти (лат.).
– Гаудеамус игитур, – фальшивенько улыбаясь, пропел он. – Для веселья нам даны молодые годы!
Складки на лбу великого Луллы усилили его сходство с неаполитанским мастиффом.
– Вы чего это тут делаете? – подозрительно спросил он, оглядывая убранство комнаты и седобородых старцев, раскрасневшихся, с вожделением пересчитывающих, пока суть да дело, стопки выигранных фишек.
На диктатора почтеннейшие косились так, будто еще чуть – и замашут руками: «Иди, мол, давай, отсюда!» Брезгливо, одним пальцем Лулла крутанул крестовину рулетки, но умозрительно постичь ее назначение не смог, потому что на вид она напоминала устройство для колесования сусликов.
– Что за абстракция такая? – отчетливо произнес он. – Что за крестики-нолики?
– Они с севера, – задумчиво повторил Плющ, глядя на потолок.
Лулла тоже поглядел и налился пунцовой краской. И тогда из толпы выдвинулся молодой человек, сжимающий в потном кулачке опустевший кошелек.
– Дурят они народ, эти, которые с севера! – закричал он, одновременно оглядываясь, нет ли поблизости Галлуса. – Эти вот русобородые! На работу честному плебею не устроиться. В казино пойдешь – обдерут, как липку. А вы думаете, я этого ихнего, в малиновой тоге, не признал? Да он на рынке рыбном ворот крутил, когда я еще оттуда не уволился! Два дня, как с галеры, а туда же – тога малиновая!
Внутринний Делл прошел вдоль притихших у стен граждан, внимательно вглядываясь в лица. Остановил взгляд на возвышающемся над всеми, как скала, Галлусе.
– Так, – негромко проговорил он, – очень интересно. А почему здесь? А почему не на работе? Выходной? Какой еще выходной, рынки закрыты, что ли? Ах, отгул? А кто его вам подписал, позвольте спросить?
Именно в этот момент одна из тяжелых штор отъехала в сторону, и, взъерошенный, весь в паутине и селитре, с ломом в руках, возник в зале развлечений для римской элиты Андрей Теменев.
– Вот он! – радостно завизжал честный, хорошо угадывающий настроения власти плебей. – Я его узнал! Требую справедливости!
Андрей, щурясь от света, показавшегося ему с непривычки ярким, быстро огляделся, оценивая ситуацию. Славка и Айшат стояли, обнявшись, поблизости, Дмитрий Хромин за спиной неслышно отступил на две лестничные ступени вниз.
– Большую честь оказал Великий своим посещением нашему скромному казино, – осторожно подбирая слова, начал Андрей, чувствуя за своей спиной опыт всех еще не родившихся бизнесменов периодов раннего накопления капитала. – Могу ли я сразу узнать, в чем меня обвиняют?
Лулла кивнул одобрительно: кем бы ни был этот государственный преступник, и, вероятнее всего, даже заговорщик, он умел ценить чужое время. Внутринний Делл, верно истолковав этот кивок, не глядя двинул орущего плебея рукояткой меча, чтоб заглох, а потом ровным шагом подошел к Андрею и крепко взял его за локоть.
– Согласно оперативной информации, – объяснил он, – вы задержаны по подозрению в незаконном хранении и обороте огнестрельного оружия, организации заговора этнического криминала с целью свержения существующего строя. – В игровом зале возникло движение, четыре легионера не без труда валили на пол русобородого Галлуса, отбивавшегося яростно, но молча, поскольку жизненный опыт проконсула по рынкам, столь же богатый, как и у Андрея, подсказывал: говорить тут нечего, особенно до прихода адвоката. – И кроме того, – скучно закончил советник по особым вопросам и безопасности, глядя за плечо Андрея, где Дмитрий Хромин тыкал себя в грудь и чиркал большим пальцем под подбородком, – в покушении на жизнь государственного санитарного чиновника.