Римский сад
Шрифт:
— Думаю, да.
— Она не дошла до вашего отца?
— Нет.
— Кто-нибудь видел, как она входила в дверь?
— Насколько я знаю…
— Вы видели, как она вошла в дверь? Вы проследили, что девочка вошла?
— Нет… но я…
— Подведем итоги. Девочка говорит, что ей нужно в туалет, и никто, ни вы, ни ваша мать, не следит за тем, чтобы маленькая Тереза вошла в дверь подъезда?
— Простите, простите, клянусь вам, я…
— Синьора, простите, мы вас ни в чем не обвиняем. Каждый может на секунду потерять своего ребенка из виду.
— Правда? — умоляющим
— Конечно. Расскажите, что делал ваш отец, пока маленькая Тереза шла по этим двум лестничным пролетам?
— Но она уже рассказывала! — взорвалась Франческа. — Дедушка отвлекся на секунду, такое бывает, такое бывает со всеми, с деть…
— Что делал ваш отец, пока маленькая Тереза шла по этим двум лестничным пролетам?
— О боже. Он говорил по телефону, разве я не сказала?
— Итак, ваш отец разговаривал по телефону. А вы с матерью что делали в это время?
— Мы… мы были уверены, что Тереза с дедушкой.
— Что вы делали?
Марика посмотрела на свои руки. Они дрожали. Она сжала их. Руки перестали дрожать.
— Синьора? Что выделали?
Марика, продолжая смотреть на свои руки, ответила:
Мы спорили, какую скатерть постелить на стол в день рождения Терезы, — и она взглянула на карабинеров, ища прощения.
— Не волнуйтесь, синьора. Такое может случиться. Такое может случиться с кем угодно.
— Да.
— Теперь скажите, где был ваш муж?
— Я же уже говорила, ездил по делам.
— Каким делам?
— Сейчас я не…
— Да при чем тут дела мужа! Пропала маленькая девочка! — воскликнула Франческа, с ужасом понимая, что единственная в комнате повысила голос. Она собрала чашки. Поставила их на поднос. Почему все молчат? У нее не хватило смелости поднять голову. Чашки были белыми с красным сердечком на донышке. Она смотрела на белое и красное.
— Чем в это время занимались другие жильцы?
— Не знаю, я разговаривала с мамой и…
— Разве никто из них не видел, как маленькая Тереза вошла в дверь?
— Не думаю, что… Они сказали мне…
— Скажите, пожалуйста, во что была одета Тереза?
— Желтое хлопковое платье в красный цветочек, легкая белая курточка, белые кроссовки…
Голос Марики словно карабкался на вершину очень крутого склона, каждое слово превращалось в лавину, но Франческа больше ничего не слышала, она с головой нырнула в эти красно-белые чашки.
— Мы опубликовали фотографию вашей дочери, синьора, — и на этот раз Франческа узнала голос, который задавал вопросы Марике: женщина, старший сержант. — Мы оповестили больницы…
— Больницы?
— …аэропорты…
— В каком смысле «аэропорты»?
— …И мы делаем все, что в наших силах. Вы в надежных руках. Вот увидите, все будет хорошо.
— Да…
— Вы не против, если мы взглянем на комнату девочки? — капитан, поправляя форму, поднялся со стула. Старший сержант тоже встала. Они переглянулись с серьезным видом. Казалось, Марика и Франческа для них не существуют.
— Конечно, я провожу вас.
Франческа видела, как они стоят в гостиной, но видела она не людей, а черные ботинки, идеально выглаженные брюки,
черные куртки с красной каймой, которые вздымались и опадали в такт дыханию. Но внутри костюмов никого не было.Марика двинулась вперед. Потом остановилась. Обернулась, посмотрела в глаза старшему сержанту и капитану:
— Могу я задать вам вопрос?
Конечно, синьора. Спрашивайте все, что захотите. Для этого мы здесь.
— У вас есть дети?
Капитан и старший сержант не двинулись с места.
— Надеюсь, с вашими детьми все хорошо, — сказала Марика. — С ними все и всегда будет хорошо.
5
В ту ночь за окном хлестал ливень. Франческа не спала, ожидая новостей о Терезе. Она не могла лечь в кровать, залезть под одеяло, заснуть, пока маленькая девочка… где она?
Оставив Массимо храпеть в спальне, Франческа села на диван, включила новости. Тьма расползалась по дому, поглощая все, кроме экрана маленького телевизора.
На нем сменяли друг друга кадры их двора, Марики, жильцов, карабинеров, повторялись по тысяче раз. Одни и те же слова, одни и те же картинки.
Не осознавая этого, Франческа начала рисовать на обратной стороне объявления о собрании жильцов, валяющегося на журнальном столике перед диваном, а затем на графическом планшете, не отрываясь от новостей.
Кадры из телевизора заполнили ее голову. Она больше не пыталась изобразить счастливую, доверчивую девочку или лабрадора. Из-под ее рук выходили только рисунки в резких, мрачных тонах. Прямая противоположность мягким и ясным, которые она использовала до этого. Белая антропоморфная тигрица — миндалевидные притягательные глаза, их взгляд пронзает насквозь, тело окутывает голубая мантия, золотые серьги свисают до плеч.
Самка кенгуру с пухлой сумкой, с длинными светлыми волосами, красными губами и двумя острыми клыками вместо зубов.
Мужская фигура, высокая, черная, неприступная, окруженная плавающими вокруг него нотами: синьор Мрак, темное порождение музыки.
Во всех этих персонажах угадывалось что-то зловещее, кроме синьора Мрака, который был истинным чудовищем и с виду. Франческа не думала, пока рисовала. Она просто рисовала. Она впервые почувствовала, что работает не над тем, что планировала, что обязана была сделать. А над тем, над чем действительно хотела работать.
На рассвете она рассмотрела рисунки, и они показались ей ужасными — просто эмоциональная разрядка, не более. Она кинула всё в корзину.
И отправила редактору эскизы с маленькой девочкой и лабрадором, которые забросила, когда все это произошло.
6
22 апреля, около 16:00 в квартале «Римский сад». Была одета в желтое платье с красными цветами, белую куртку, белые кроссовки. Если видели ее, свяжитесь с нами по телефонам:
Гражданская оборона: 800854854
Карабинеры:0656308127
Семья: 3278556234