Ринго Старр

«Да, кое–где был явный перебор, — впоследствии признавал Старр. — В фильме была сцена, где девушки бегут по пустыне, спасаясь от нас, мексиканских бандитов, а мы гнались за ними на лошадях и отстреливали одну за другой».

Блистательный в своем сомбреро и с бородой, выкрашенной в ультра–черный цвет, Старр — Кэнди предстал воплощением «зла с головы до ног»в роли братца главного «бандидо», похитившего пятьдесят невест техасских шахтеров из каравана кибиток, который вел Хороший Парень. Слово «вел» я употребил неспроста: гринго, о котором идет речь, был слеп и двигался по маршруту, руководствуясь рельефной картой. Положив множество бандидо — включая Кэнди, — он доказал всему миру, что слепота не является препятствием для точной стрельбы из пистолетов.

Смехотворность сюжета фильма была некоторым образом компенсирована прекрасными видами песков, кактусов, каменистых холмов и полей мескитовой травы в Альмерии, городе в Испании, где снимался «Blindman»,что можно смело отнести и к «The Good, the Bad and the Ugly»,и к обоим фильмам «Fistful of Dollars».Самыми что ни на есть настоящими были и немытые, оливкового цвета лица попрошаек, ошивавшихся вокруг Grand Hotelгорода, где к Ринго — который бормотал слова своей роли, расхаживая взад–вперед, — присоединились Мэл Эванс и Аллен Клейн, которые приняли участие в массовке во время съемок сцены стрельбы.

Свои часы и почти все знаменитые кольца Ринго снял и запер в сейфе в отеле, чтобы кожа на запястьях и на пальцах приобрела необходимый загар. Еще одной причиной для головной боли режиссера Фердинандо Бальди была провинциальная ливерпульская интонация Старра, которая то и дело грозила прорваться сквозь ломаный латинизированный английский Кэнди — даже в самых отвратительных проявлениях персонажа (или, по крайней мере, таковыми их считали инвесторы фильма).

Как бы то ни было, игра Старра — даже несмотря на то, что для премьеры в Риме 15 ноября 1971 года его голос был дублирован, — отнюдь не вызвала отвращения зрителей, а, скорее, наоборот, развеселила их, хотя «игра в ковбоя» в первое время сделала из Ринго объект насмешек.

Он решил «начинать каждую сцену довольно просто и заканчивать ее отъявленным сумасшествием».Его слабоумие временами казалось ненаигранным — мало того, что стояла чудовищная жара и, как впоследствии хвастался Бальди, он «заставлял великого Ринго ждать по пять часов, чтобы снять один–единственный эпизод»,— Старр был сыт по горло скачками на столь огромной лошади, что ему каждый раз требовалась помощь, чтобы на нее взобраться. В придачу заглавную песню, которую он сочинил и записал вместе с Форманом, в самый последний момент не стали включать в фильм. Вместо того чтобы звучать в кинотеатрах, «Back Off Boogaloo»попала на вторую сторону сингла, следующего после «It Don't Come Easy».

Действие «Blindman»(самое кровавое творение Старра, «лучшая роль в моей жизни»)развивалось на фоне монотонного повествования куплета (под скудный одноаккордовый аккомпанемент, нарастающее напряжение в пульсации бас–барабана и простенький синтезаторный эффект, призванный изображать кастаньеты), а затем припева, буквально «выскакивающего» из тишины. Если и не его предшественник, этот номер имел потрясающее сходство с «Baby's on Fire»,минималистским «шедевром» Брайана Эно, в то время еще «интеллектуального» глэм–рокера. Действительно, вышеупомянутая композиция содержала в себе больше интеллектуальности, чем в прямолинейном «Back Off Boogaloo»,в котором голос Ринго почти тонул в припеве, спетом в унисон, который повторялся до бесконечности. «Покажите мне поп–песню, в которой не было бы того же самого», —ответил Старр, когда его обвинили в том, что припев в «Back Off Boogaloo»звучит слишком часто.

Предположительно сочиненная Маккартни, «Back Off Boogaloo»не несла в себе слишком глубокого содержания. Как–то раз в воскресенье Старр проснулся с мелодией в голове, и через секунду он схватил в руки гитару.

«Песня получилась сама собой, почти все стихи пришли ко мне в первый же момент; потом я смотрел по телику футбол, и комментатор Джимми Хилл сказал о ком–то: «Какой смачный гол!» Я говорю себе: «Смачный»! Классное словцо!» и хватаю ручку. Так родилась оставшаяся часть песни».

Квазивоенные барабанные дроби, присутствовавшие в ее аранжировке, были и в «Amazing Grace»одного шотландского полкового ансамбля, из–за чего «Back Off Boogaloo»не стала хитом Номер Один в британских чартах весной 1972 года — то же самое произошло с «Another Day»Пола Маккартни из–за «Hot Love»группы « Т–Rex».Обоим следующим хитам «T–Rex»,возглавившим хит–парад Великобритании — «Get It On»и «Telegram Sam», —и «Back Off Boogaloo»был присущ тяжелый хард–роковый ритм и псевдозагадочный текст; многие усматривали в этом не просто совпадение: некоторые поклонники «T–Rex»,да и сам лидер группы, Марк Болан, страдавший нарциссизмом и чрезмерной болтливостью, язвительно заявляли, что Болан приложил руку к записи «Back Off Boogaloo».

Столь успешное завоевание чартов во многих странах — кроме, как ни странно, Штатов — символизировало возврат к яркой и дешевой энергетике эпохи биг–бита: Болан, «Slade»,Элис Купер и «The Sweet»прокладывали дорогу таким «зрелищным» явлениям глэм–рока, как Дэвид Боуи, Гэри Глиттер, старой группе двуполого Эми — «Roxy Music»и Сюзи Куатро, затянутой в байкерский кожаный прикид, которая вопила навязшую в зубах « I Wanna Be Your Man»,ничуть не побеспокоившись о том, чтобы хоть как–то изменить текст песни (NB «I Wanna Be Your Man» —«Я хочу быть твоим мужчиной». — Прим. пер.).Джинса «поколения Вудсток» и марля были теперь не в моде — на смену им пришли блестки, люрекс и ярко накрашенные джентльмены, переодетые в женщин.

Старр никогда не относился к глэм–року с таким же презрением, как к группам калибра «The Osmonds»и им подобным. Однако «Slade»,выходцы из «черной страны» (каменноугольный и железообрабатывающий район Стаффордшира и Уорикшира. — Прим. пер.),так же как «The Beatles» —из Ливерпуля, были, по его мнению, еще одной «бездарной группой, но они придумали свой имидж: и стиль жизни, которого придерживается много людей. Мне кажется, у них нет будущего».Мэтр также отметил, что «уровень Боуи на ступеньку ниже того, что делает Болан, а Элис [Купер]— где–то между ними».

Настойчивое стремление Болана к славе, с его «пестрым» прошлым (в детстве Марк был актером, моделью, а позже — звездой андеграунда) и его неимоверное самомнение приводили в ярость его старших коллег — тем более что однажды он стал звездой. Когда он хвастался тем, что в шоу–бизнесе стоит на одной ступеньке с Ленноном — что, может быть, было не так уж далеко от истины, — после появления на Grand Old Manв Нью–Йорке, Джон предупредил его через прессу, чтобы он не заходил слишком далеко. Когда же Болан заявил, что «тирекстаз» («T Rextasy»)(как и в лучшие времена ливерпульской четверки, его повсюду осаждали толпы вопящих фэнов) стал таким же значительным явлением, как и мода на «Rolling Stones»,Джаггер только усмехнулся, ответив, что «он не заинтересован в том, чтобы ездить по захолустным английским городишкам и «заводить» десятилетних детей»— или тех, кому еще не стукнуло десять, вроде Зака и Джейсона Старки, которые — как полагал их папаша — «тащились» от « Т Rex»так же, как он в свое время от Литтл Ричарда.

Поклонник сценического искусства Марка — «он знает, как накалить атмосферу, а это — великое мастерство», —Ринго позвонил в его кенсингтонскую квартиру, чтобы предложить «кое–какую идею. Посмотрим, что ты скажешь, да или нет».

Последующая за этим разговором встреча практичного Старра и пижонского Волана была одним из судьбоносных моментов; Марк отметил:

«Получилось как всегда — люди, с которыми меньше всего рассчитываешь вступить в близкие отношения, становятся твоими друзьями».