Ринсвинд и Плоский мир

– Ну что ж, отлично, – произнес он. – Но ты не должна мешать мне. И ты будешь делать все, как я скажу, понятно?

– Веди, о Великий Волшебник! – поклонилась Бабочка.

– Так я и знал! – воскликнул Маздам. – Яд!

– Нет, нет. Это не едят. Это втирают в тело, – объяснил Профессор Спасли. – Смотри. А потом ты становишься чистым, как это называется у нас, у цивилизованных людей.

Большинство воинов Орды стояли по пояс в теплой воде, целомудренно обхватив себя руками. Хэмиш наотрез отказался покинуть свое кресло, так что из воды торчала только его голова.

– Щипет! – пожаловался Коэн. – От меня кожа отваливается.

– Это не кожа, – покачал головой Профессор Спасли. – Неужели никто из вас никогда не видел ванны?

– Как же, я видел, – отозвался Малыш Вилли. – В ней-то я и прикончил Безумного Епископа Псевдополиса. Там еще плавали такие… – он нахмурился, – пузыри и прочее. И пятнадцать голых служанок.

– Чиво?

– Точно. Пятнадцать. Вижу как сейчас.

– Служанки – это здорово, – заметил Калеб.

– А у нас тут, кроме как о мыло, и не потрешься ни обо что.

– Императору во время ритуального омовения прислуживают двадцать две банщицы, – вмешался Шесть Благожелательных Ветров. – Если хотите, я могу пойти поговорить с гаремными евнухами, чтобы их разбудили. Пожалуй, это можно будет провести как развлечения.

Сборщик налогов горел желанием приступить к своей новой работе. Он подсчитал, что, хотя воины Орды как индивидуумы заработали за свою карьеру буквально горы золота, как герои-варвары они почти все это растратили на различные виды деятельности (внутренне он отнес их к категории «связи с общественностью»), обязательные при их профессии, так что теперь имели право на значительную компенсацию.

Тот факт, что ордынцы не были зарегистрированы ни в одной структуре по сбору налогов [41], к делу никак не относился. Важен сам принцип. Ну и, разумеется, процент.

– Никаких девушек, я настаиваю на этом, – сказал Профессор Спасли. – Вы принимаете ванну для того, чтобы стать чистыми. На женщин будет масса времени позже.

– Назначу свидание, когда все это закончится… – немного робко пробормотал Калеб, с тоской вспоминая одну из тех немногих женщин, с которыми он когда-либо в своей жизни разговаривал. – Она сказала, у нее собственная ферма. Из меня выйдет неплохой петушок.

– Бьюсь об заклад, Проф сейчас заявит, что «петушок» бранное слово, – ухмыльнулся Малыш Вилли. – Правильнее называть «самец курицы».

– Ха, ха, ха!

– Чиво?

Пока Орда экспериментировала с маслом для принятия ванн (поначалу пытаясь применить его внутренне), Шесть Благожелательных Ветров бочком придвинулся к бывшему преподавателю.

– Знаешь, а я вдруг сообразил, что вы собираетесь украсть, – сказал он.

– В самом деле? – вежливо ответил Профессор Спасли.

Он наблюдал за Калебом, который, вроде бы осознав, что столько лет вел неправильный образ жизни, теперь яростно наверстывал упущенное и пытался постричь ногти мечом.

– Легендарный Алмазный Гроб Ше-Ю! – выдал Шесть Благожелательных Ветров.

– Опять не угадал.

– О.

– Так, господа, все выходим, – громко объявил Профессор Спасли. – Думаю, вы вполне усвоили основные правила коммерции, общественных сношений…

– …Ур, ур, ур… Прошу прощения…

– …А также принципы налогообложения, – продолжал Профессор Спасли.

– В самом деле? И что же это за принципы? – спросил Коэн.

– Это когда отбираешь у торговца почти все его деньги, – Шесть Благожелательных Ветров подал Коэну полотенце.

– И все? Да я уже столько лет этим занимаюсь…

– Нет, ты отбирал все, – поправил Профессор Спасли. – И в этом ошибался. Ты убивал слишком многих, а тех, кого не убивал, оставлял слишком бедными.

– А по мне, так это правильно, – пробурчал Маздам, раскапывая серные карьеры своего уха. – Бедные торговцы богатые мы.

– Нет, нет, нет!

– Нет, нет, нет?

– Да! Это нецивилизованно!

– Тут все, как с овцами, – объяснил Шесть Благожелательных Ветров. – С них же не сдирают шкуру в один прием, а стригут каждый год.

Лица ордынцев озадаченно вытянулись.

– Их жизненная политика – режь-хватай-беги, – отозвался Профессор Спасли с некоторой ноткой безнадежности в голосе. – Неудачное сравнение.

– Это чудесный Поющий Меч Бона, да? – прошептал Шесть Благожелательных Ветров. – Я догадался! Вы именно его собираетесь украсть.

– Нет. Фактически глагол «красть» тут не совсем подходит. Ну что ж, господа… Быть может, вы еще не вполне цивилизованные, но, по крайней мере, вы теперь чистые, прилично одетые, а для многих цивилизация именно в этом и заключается. Думаю, теперь настало время… действовать.

Орда приосанилась. Действовать они умели.

– Вперед! В тронный зал! – бросил клич Чингиз Коэн.

Шесть Благожелательных Ветров не сразу сумел сделать соответствующие выводы, но наконец он все-таки сложил два и два.

– Император! – воскликнул он и в ужасе, смешанном со злым восторгом, поднес руку к губам. – Вы собираетесь выкрасть самого императора!

Коэн одарил его алмазной улыбкой.

В коридоре, ведущем в личные покои императора, обнаружились еще два мертвых стражника.

– Слушай, а как так получилось, что вас всех взяли живьем? – прошептал Ринсвинд. – У местных стражников большущие острые мечи. А никто из вас не погиб.

– Наверное, нас собирались пытать, – ответила Бабочка. – Во время нашей битвы пострадали с десяток стражников.

– О-о? И от чего же они пострадали? Вы обклеили их листовками? Или пели революционные песни, пока не свели их с ума? Слушай, кому-то вы нужны живыми.

В темноте половицы пели, отзываясь на каждый шаг хором скрипов и стонов – точь-в-точь как полы в Университете. Однако в прекрасном сияющем дворце это казалось чем-то странным и неожиданным.

– Такие полы называют соловьиными, – объяснила Бабочка. – Плотники помещают под гвозди маленькие железные хомутики, чтобы никто не мог прокрасться незамеченным.

Ринсвинд посмотрел на пол, на валяющиеся там и сям трупы. Ни один из стражников не успел даже обнажить меч. Он перенес вес тела на левую ногу. Пол завизжал. Затем на правую. Пол стонал.

– Тут что-то не так, – прошептал он. – По такому полу к человеку никак не подкрадешься. Значит, стражников убил кто-то им знакомый. Пошли отсюда…