Ринсвинд и Плоский мир

Профессор Спасли выглядел уязвленным.

– Думаю, я как-нибудь сумею освоить эту науку по ходу дела, – ответил он.

– Освоить? Да это ж меч!

– Верно, но… столько лет попреподаешь, волей-неволей научишься схватывать все на лету. – Профессор Спасли нервно улыбнулся. – Однажды я целый семестр вел практическую алхимию – профессор Схизм подорвался во время опытов. И ничего, хотя я прежде слыхом не слыхивал ни о каких тиглях.

– Вот, держи, – Малыш Вилли передал бывшему учителю запасной меч.

Профессор Спасли взвесил клинок в руке.

– Э-э… А инструкций к нему не прилагается?

– Инструкций? Нет. Все просто. Держишься за тупой конец, а острым тыкаешь в людей.

– О. В самом деле? Звучит довольно незатейливо. Я думал, все куда сложнее.

– Ты уверен, что хочешь идти с нами? – спросил Коэн.

Лицо Профессора Спасли стало решительным.

– Абсолютно. Я вряд ли уцелею, если вы проиграете сражение, так что… И все равно, похожее, что для вас, героев, заготовлены небеса получше. Да и жизнь у вас тоже интереснее. К тому же я понятия не имею, куда после смерти отправляются профессора, но сильно подозреваю, что в этом месте яблоку негде упасть от преподавателей физкультуры.

– Гм, а берсерком ты становиться умеешь? – поинтересовался Коэн. – Ну, у тебя когда-нибудь было так, чтобы на тебя как будто сходил красный туман, а потом вдруг оказывалось, что ты насмерть закусал двадцать человек?

– Вообще-то, я слыл за человека, который может здорово рассердиться, если в классе поднимается шум, – ответил Профессор Спасли. – А с куском мела я и вовсе промаха не знал!

– Ну а ты что скажешь, сборщик налогов?

Шесть Благожелательных Ветров торопливо попятился.

– Я… я больше привык подрывать систему изнутри, – забормотал он.

– Твое право, – заключил Коэн и окинул взглядом остальных. – Ни разу еще не принимал участие в официальной войне, – признался он. – Как это делается-то?

– Наверное, противные стороны сначала выстраиваются напротив друг друга, а потом бросаются в атаку, – ответил Профессор Спасли.

– Довольно незатейливо. Ну что ж, пора.

Они зашагали (вернее, зашагали только пятеро, шестой покатился, а седьмой припустил мелкой трусцой Профессора Спасли) по коридору. На некотором расстоянии от них следовал сборщик налогов.

– Профессор Спасли! – громко позвал он. – Ты же знаешь, чем все это кончится. Ты что, совсем потерял разум?

– Да, – откликнулся бывший учитель, – зато нашел кое-что получше.

Он улыбнулся про себя. До сих пор его жизнь была так сложна. Расписания, классные журналы, куча дел, которые надо сделать, и столько всего, что делать было нельзя. А посреди всего этого жалким, пытающимся выжить червем извивался сам Профессор Спасли. Но вдруг все стало очень просто. Держишься за один конец, а другим тыкаешь в людей. Причем этим можно заниматься всю жизнь. А потом тебя подхватят и отнесут на вечную гулянку…

– Слушай, тебе еще вот это понадобится. – Когда они вышли в серые предрассветные сумерки, Калеб сунул ему в руку что-то округлое. – Это называется щит.

– А-а. Им прикрываются, да?

– Если почувствуешь надобность, можешь укусить его за край.

– О, я слышал об этом, – вспомнил Профессор Спасли. – Кусаешь щит и становишься берсерком, правильно?

– И такое бывает, – ответил Калеб. – Во всяком случае, многие воины именно за этим кусают свои щиты. Но мой щит сделан из шоколада.

– Из шоколада?

– Ну, сражение иногда затягивается, а есть очень хочется.

«Я шагаю по улице вместе с героями, – думал Профессор Спасли. – Они великие вой…»

– А когда совсем припрет, сдирай с себя всю одежду, – добавил Калеб.

– Зачем?

– Все берсерки первым делом рвут на себе одежду. Действует безотказно. Враг драпает со всех ног. А кто будет смеяться, пырни разок – мигом отхохочется.

В одеялах на инвалидном кресле что-то зашевелилось.

– Чиво?

– Я сказал, ПЫРНИ РАЗОК – МИГОМ ОТХОХОЧЕТСЯ.

Хэмиш помахал худой рукой, похожей на обтянутую кожей кость и с виду абсолютно не способной удержать топор – который она тем не менее держала.

– Точно! Прямо в хозяйство и пыряй!

Профессор Спасли подтолкнул Калеба локтем.

– Мне нужно все это записать, – сказал он. – Разве обычные солдаты таскают с собой все свое хозяйство? Или они берут из дома что-то особо ценное?

– Особо ценное. И хранят его обычно чуть ниже пояса. Чуть что, сразу за него хватаются.

– Как интересно.

Жители Гункунга выстроились вдоль городской стены. Не каждый день выпадает возможность посмотреть на такое сражение.

Ринсвинд локтями и коленками пробивал себе дорогу сквозь толпу. Наконец он добрался до Красной Армии, доблестные воины которой ухитрились занять самое лучшее место, над главными воротами.

– Вы-то что здесь торчите? – яростно спросил он. – Вы могли бы быть уже за много миль отсюда!

– Но мы хотим посмотреть, чем все закончится, – ответил Двацветок, чьи очки возбужденно поблескивали.

– Чем-чем! Орду мигом перережут, и все очень быстро закончится! – гаркнул Ринсвинд. – А вы чего ждете?

– Ты забываешь о невидимых призраках-вампирах, – сказал Двацветок.

Ринсвинд с удивлением уставился на него.

– О ком?

– Об их тайной армии. Я слышал, у нас тоже такая есть. Будет очень интересно посмотреть на их битву.

– Двацветок, никаких невидимых призраков-вампиров не существует.

– Именно так все и говорят, – вставила Цветок Лотоса. – Однако дыма без огня не бывает.

– Это же я их выдумал!

– О, конечно, считать так – твое право, – согласился Двацветок. – Но тебе не приходит в голову, что ты – просто пешка в руках Рока?

– Послушай, нет ника…

– Старый, добрый Ринсвинд… Ничуть не изменился, – Двацветок с добродушной веселостью покачал головой. – Ты вечно твердишь: все будет плохо, а заканчивается все хорошо.

– Призраков не существует, как и волшебных армий! – воскликнул Ринсвинд. – Это всего лишь…

– Когда семеро людей выходят на битву с войском в сто тысяч раз больше, исход может быть только один, – сообщил Двацветок.