Рип

Моя рука двигалась, чтобы коснуться черных чернил, и поток слез затуманил мое зрение.

— Прости, — сказала я, — прости, что у тебя была такая жизнь.

Я начала убирать свою руку. Нужно уходить, чтобы сказать быкам, что пленник умер. Но как только моя ладонь стала двигаться, она упала с ледяной кожи Заала. Прежде чем я это поняла, мои бицепсы сжимали сильные руки, и знакомая пара нефритово-зеленых глаз внезапно впилась в мои глаза. Сто десять килограмм первоклассных мышц прижимали меня к полу…

Я покачала головой и посмотрела на Заала, который сейчас спит. Я не могла не вспомнить чувство его огромного тела, возвышающегося надо мной, его резко очерченное лицо, такое первобытное и грубое. Сначала я была в ужасе. Савин и Илья нашли меня, встречаясь взаимными взглядами ярости с моими глазами. Затем исчезли все страхи, когда Заал оттолкнул меня назад, чтобы защитить.

Этот монстр, это животное, этот, по-видимому, безнадежный человек защитил меня. И теперь я сидела с ним. Моя одержимость во плоти. Моя запрещенная зависимость.

Это мой шанс сбежать отсюда. Я знала, что он будет спать в течение следующих нескольких часов. Черт, я знала его ежедневную рутину. Но когда мой разум пытался убедить меня уйти, мое сердце удерживало меня на месте.

Взглянув на Заала, я подошла ближе. Пользуясь случаем, я смогла откинуть его грязные спутанные черные волосы с лица. Мои губы раздвинулись, и я резко вздохнула, когда увидела его черты вблизи.

Указательным пальцем я медленно провела по его широкому лбу, затем носу и, наконец, челюсти. Он был красивым, экзотичным, и настоящим мужчиной. Но он был сильно неопрятен, волосы грязные, а его тело все еще было в пятнах крови.

Осмотрела скудную комнату — здесь нечем было его отмыть. Я не могла оставить его таким, окровавленным и грязным.

Решившись, я поднялась на ноги и направилась вверх по лестнице. Когда я открыла дверь в подвал, Савин и Илья внезапно оказались перед моим лицом.

Они были в ярости.

— О чем ты думала, спускаясь туда? — холодно спросил Савин. — Он мог убить тебя.

Не обращая внимания на Савина, я обошла его и направилась в ванную внизу. Обыскав шкафчики, я быстро нашла губку для ванны, гель для душа, шампунь, кондиционер, несколько полотенец и расческу. Взяв их в руки, я направилась на кухню и вытащила большую миску.

Илья подошел к стойке. Его взгляд упал на предметы, лежащие передо мной.

— Ты это не серьезно?! — недоверчиво спросил он. Я не сказала ни слова, когда двинулась за горячей водой и наполнила миску на три четверти.

— Мисс Толстая, ты туда не вернешься. Мы не можем этого допустить.

Моя спина напряглась, и я повернулась лицом к Илье, к которому присоединился еще и злобный Савин.

— Я собираюсь сказать это как можно более вежливо, ребята. Я знаю вас обоих всю свою жизнь, ваши отцы достойно служили моим. Я люблю и уважаю вас как друзей и как моих охранников, но вы не будете меня опекать. Мне не двенадцать, и мне не нужно ваше гребаное разрешение, чтобы что-то сделать.

Я подняла миску и поставила рядом с другими предметами. Увидев сумку для покупок на крючке, я наполнила ее необходимыми предметами и перекинула через плечо. Глядя на своих быков, я добавила:

— Да, я женщина из Братвы. Меня контролирует мой отец, мой Пахан, а теперь мой брат — Князь. Но я говорю вам сейчас, что я не намерена выслушивать ваши речи, будто я чертов заблудший ребенок. — Мои глаза сузились. — Я возвращаюсь в подвал, чтобы помыть человека, которого оставили там гнить в течение двух чертовых недель. Мужчину, как я предполагала, умершего одиноким на том ужасном, жестком, резиновом полу, и все, что вы двое можете с этим поделать — сладкий трах.

Я подняла миску и обошла их. Илья выругался, и Савин встал на моем пути.

— Он Костава, — выплюнул он в смертельной тишине. — Ты Толстая. И, тем не менее, ты помогаешь ему? Князь ему помогает? Я не понимаю, что, черт возьми, происходит. Когда его только нашли, то должны были убить, повесить и выставить напоказ на улице.

На мгновение я почувствовала вспышку стыда. Настоящий позор, что я собиралась помочь врагу. Но нечто более сильное преодолело этот позор — необходимость помочь Заалу. Нужно быть рядом с ним. Я не могла бы это объяснить. Конечно, это было нерационально, это было неправильно, но я должна была. У него больше никого нет.

Была лишь я.

Не обращая внимания на мужчин, я направилась в подвал, и Илья крикнул:

— Мы будем наблюдать за этим монитором, мисс. Если он хоть как-то коснется тебя, мы спустимся, и я без колебаний убью его.

Это не было угрозой. Его слова были обещанием.

«Mудак!» — пробормотала я себе под нос и сопротивлялась изо всех сил, чтобы не сказать ему отвалить. Добравшись до небольшой площадки подвала, я заметила переключатель, который управлял камерой безопасности прямо передо мной. Повернувшись, чтобы закрыть дверь подвала на два внутренних замка, я улыбнулась прямо в камеру, свисающую с потолка, и прервала съемку. Последней вещью, в которой я нуждалась, были Илья и Савин, смотрящие, как я мою Заала.

Когда я спустилась по лестнице и вернулась к Заалу, то поставила миску на пол и осторожно начала мыть его тело. Кровь и грязь со временем уступили место загорелой коже. Я осторожно мыла каждый его дюйм, и когда дошла до его лица, то увидела пару не сфокусированных зеленых глаз, уставившихся на меня.

Моя рука замерла, но я смотрела прямо перед собой.

Мое сердце забилось, и щеки вспыхнули жаром.

Заал изучал меня, его глаза расширились, затем он начал двигаться.

Быстро отползая назад из-за страха перед тем, что он может сделать, я замерла, когда он поднял свое вялое тело в положение сидя. Его взгляд остановился на чаше, а затем на полуотмытом торсе.

Он снова вернул взгляд на меня, и я увидела замешательство, скрывающее его черты. Он наблюдал за мной, а я наблюдала за ним. В комнате, казалось, повысилась температура, и между нами возникло сильное магнитное напряжение.

Внимание Заала переключилось на губку в моей руке. Его черные брови опустились, и, подняв руку, он провел ею по чистой стороне своего тела.

Сглотнув и наблюдая, как выражение его лица общается без слов, я медленно поднялась на колени. Заал уставился на меня и напрягся. Возможно, он воспринимал меня как угрозу?

Я подняла губку, и его настороженные глаза сузились. Подойдя ближе, я нервно прошептала:

— Я мыла тебя.

Чистая рука двинулась к испачканной и покрытой потом стороне его тела. Он снова пристально посмотрел на меня и опустил руку. Он сосредоточенно осматривал меня. Я подошла чуть ближе. Ноздри его раздулись, руки сжались, цепи, прикрепляющие его к стене, гремели даже от этого легкого движения.

Но я продолжала двигаться вперед, пока не оказалась в пределах досягаемости. Остановившись, я подняла губку и указала на чашу с горячей водой. Я прочистила горло, пытаясь отогнать нервы, начинающие переполнять мое тело, и тихо сказала: