Рип

Анри вскочил на ноги, как и я. Я держал Зою на руках. Мы попытались отступить назад. За нами двигались охранники. Я крепче сжал Зою, ее руки обвились вокруг моей шеи. Я боролся за воздух, так как страх украл мое дыхание. Затем откуда ни возьмись возник охранник, бросился вперед и схватился за Зою.

Зоя закричала. Все кричали. Звук оглушал мои уши. Опустив руку Анри, я прижимал младшую сестру ближе. Но охранник был сильнее.

Ее испуганные темные глаза встретились с моими, и слезы покатились по ее лицу.

— Заал! — кричала она. Ее рука тянулась ко мне, чтобы я спас ее.

— Зоя! — закричал я в ответ, но охранник схватил меня сзади.

В доме царил хаос, моя семья кричала, охранники кричали, а Папа боролся за свободу. Моя голова крутилась в поисках брата, когда мои ноги оторвались от пола. Охранник поднял меня в воздух.

Он оказался рядом со мной, борясь за свободу.

— Анри! — позвал я. Его карие глаза нашли мои.

— Заал! — окликнул меня он, схватившись за ожерелье. — Dzlier. Будь сильным. Держись. — Слезы катились по моим щекам, но я заставил себя оставаться сильным.

— Заал! — звала Зоя. Ее маленькие ручки пытались дотянуться до меня через двор.

Джахуа шагнул вперед, посмотрел на меня и Анри, затем указал рукой на стену нашего дома.

Охранники, державшие моих Бабушку, Папу, Маму, Зою, Дмитрия и Елену, потащили их к длинной стене, которая тянулась вокруг задней части дома.

Мы с Анри остались в стороне. Джахуа направился к нам. Я смотрел, как бледнеет лицо моего отца.

— Нет! — кричал он. — Отстань от моих мальчиков!

Джахуа встал рядом с нами и схватил наши лица своими руками. Он заставил нас смотреть вперед и прошипел:

— Смотрите, мальчики. Не смейте отводить глаза.

Мама и Бабушка держали наших братьев и сестер, пытаясь защитить их. Но Зоя все время смотрела на нас, все время наблюдала за мной.

Ее красивое лицо было в ужасе, и она кричала:

— Заал!

Я ревел и боролся, чтобы освободиться. Я хотел быть со своей семьей. Я слышал, как Анри делает то же самое. Пытается добраться до нашей семьи.

— Ты подставил нас всех, когда убил Толстого, Якоб. И я не собираюсь застрять здесь, в Грузии, навсегда. Волковы закрыли нам все хорошие торговые пути, и это все твоя вина. Я не должен был поддерживать тебя в убийстве Матвея. У меня появились новые связи с Арийцами. У них есть предприятия в США и в Москве. Вы, Костава... вы в прошлом.

Мой Папа покачал головой. Мои глаза сосредоточились на испуганных лицах моей семьи. Мой взгляд задержался на плачущих глазах Зои. Затем Джахуа поднял руку, и через секунду опустил ее. Пушки начали стрелять.

Крики моей семьи сначала ударили мне в уши. Крики Анри и мои крики добавляли хаоса. Потом начала литься кровь. Красная жидкость стекала по тротуару и задней стене дома.

Мое сердце билось слишком быстро. Все мое тело дрожало, когда моя семья, один за другим, падали на землю. Мертвые. Все мертвые.

Когда стрельба прекратилась, воцарилась тишина. Я слышал тяжелое дыхание Анри. Я тоже задыхался. Я смотрел прямо перед собой. Когда охранники отошли в сторону, мои колени ослабли, и я упал на землю.

Кровь. Моя семья погибла, утонула в собственной крови.

Мои руки дрожали. Гнев бурлил во мне. Потом, со слезами на глазах, я закричал. Мое сердце разбилось, когда я посмотрел на свою семью на земле... мой младший брат и сестра... тело Зои в ловушке под моей Бабушкой, ее рука тянулась ко мне, теперь неподвижная и безжизненная.

Анри вскрикнул рядом со мной, когда меня вырвало.

Кровь. Я видел только кровь.

Затем Джахуа встал передо мной и Анри. Он говорил с охранниками.

— Взять их. Бросьте их в фургон. Мы здесь закончили. Тела оставьте. Пусть гниют на солнце.

Я смотрел на свою мертвую семью. Потом я почувствовал, как моя рука сжалась. Я посмотрел в сторону, мои глаза затуманились слезами. Опустошенное лицо Анри уставилось на меня.

Я хотел что-то сказать. Пытался, но слова не выходили. Меня пронзила боль. Я не думал, что когда-нибудь снова смогу дышать.

Я смотрел в глаза Анри, когда вдруг все потемнело.

Я проснулся привязанным к кровати. Мой брат рядом со мной, и боль началась снова…

Мои глаза открылись. Тьма отступила. Я задыхался. Мое сердце билось слишком быстро. С кристальной ясностью, образы из моего сна всплывали снова и снова в моей голове... Кровь, оружие, Джахуа… мой брат Анри, моя сестра Зоя плачет… ее рука тянется ко мне, чтобы я спас ее... но я не мог спасти ее. Я не мог спасти никого из них.

Мой желудок свернулся, и меня вырвало. Мне хотелось действовать. Мне хотелось спрыгнуть с кровати и закричать. Я хотел разорвать кого-нибудь на части. Разорвать Джахуа, как он разорвал мою семью. Я зажмурился, когда мое онемевшее тело отказалось двигаться. Мой разум держал меня в плену, прокручивая в голове их смерти. Я мог видеть это ясно. Я чувствовал запах свежей крови, дым от стрельбы. И я видел безжизненные открытые глаза моих родителей и Бабушки. Я видел крошечные тела моих младших брата и сестры на окровавленной земле. И я видел крошечную ручку Зои, выглядывающую из-под моей бабушки. Но я не видел ее лица.

И Анри. Я видел каждую часть его лица, идентичную моей.

Мой желудок сжался так сильно, что я думал, что никогда больше не смогу дышать. Трещина в моей душе была такой большой, что я думал, что она никогда не заживет. Раньше у меня не было ни чувств, ни воспоминаний о прошлом. Но сейчас? Теперь я чувствовал все, каждую потерю, каждый ужас в моей голове. Каждое воспоминание было кинжалом в моем теле, который я не мог вытащить.

Слезы полились из моих глаз. Боль, такая сильная, что перехватывало дыхание, пронзила все мое тело. Еще больше воспоминаний было в моей голове — цепочка, мой брат, Анри. Черт! Анри, держащий меня за руку.

Я посмотрел на свою руку. Это все еще казалось таким реальным. Я все еще чувствовал, как сжимаются пальцы Анри, говоря мне: «Dzlieri. Будь сильным. Держись».

Еще больше слез полилось из моих глаз. Когда я вспомнил тот ужас, то почувствовал отражение в его глазах, в его темных глазах, как и у Зои. Зои, которую убили. Моя маленькая Зоя, которая кричала мое имя и тянулась ко мне до самого конца.

Я не мог с этим справиться. Не мог выдержать эту волну агонии, которая сокрушала мою душу. Я хотел, чтобы воспоминания прекратились. Я хотел, чтобы боль моей семьи прекратилась.

Я хотел, чтобы все это, бл*дь, прекратилось!

Мое тело напряглось, и боль в груди пылала. Я повернулся к Талии. Я знал, что она рядом, ее рука покоилась на моем животе.

Я сосредоточился на этой руке. Я сосредоточился на тепле, просачивающемся сквозь мою кожу.

Я был не один. Больше не один. У меня была Талия. В моем сердце была Талия.

Уловив ее мягкое дыхание, я перевернулся на бок, мои глаза затуманились слезами. Я облокотился на руку и смотрел, как она спит. Я видел ее спящую фигуру, освещенную тусклым светом от прикроватной тумбочки. Она знала, что я ненавижу темноту. Она знала это, и мне не нужно было ей об этом говорить. Я сморгнул слезы и сосредоточился на ее длинных золотых волосах, на ее розовом рте. Я зажмурился, и еще один укол боли пронзил мое сердце.