Rise

Я выпучил глаза. Никто не говорил, что по эссе нужно было готовить еще и доклад. Посмотрев по сторонам, я заметил, что остальные студенты, которым тоже пришлось делать эссе, были в не меньшем шоке. Не удивлюсь, если Дэвидсон уже потеряла сознание от страха. Удивительно, насколько сильно умная и достаточно бойкая девушка могла бояться одного мрачного человека ненамного старше ее.

Пока мы пытались прийти в себя, профессор Куппер продолжала:

— Первыми пойдут, как всегда, наши “отличники”. Мистер Малфой, мисс Дэвидсон, прошу, — она сделала приглашающий жест рукой, ожидая, что мы встанем перед всей аудиторией.

Дэвидсон, бледная как смерть, медленно прошла вперед, я переместился следом за ней. Куппер взяла у меня пергамент с эссе и развернула его.

— Кто из вас двоих писал? — спросила она.

— Малфой, — тихо сказала Дэвидсон.

— Правда? — спросила Куппер. — Ну раз так, тогда будет честно, если вы, мисс, будете представлять доклад.

Дэвидсон молчала.

— Вы что же, не читали даже то, что написал мистер Малфой?

— Читала, — ответила Дэвидсон.

— Тогда расскажите всем нам, — сказала Куппер.

— По теме эссе… — она прокашлялась. — Мы должны были рассказать про защиту от нападений оборотней, дементоров и… кхм… и других темных, то есть опасных существ, которые…

— Можно, я представлю доклад? — перебил я Дэвидсон, видя, что она вряд ли справится с собой. Куппер смотрела на нее, практически не мигая, как удав на кролика. Было такое ощущение, что она наслаждается тем, как умная, в общем-то, Дэвидсон теряется и не может связать и двух предложений.

— Нет, мистер Малфой, как минимум половину темы должна нам рассказать мисс Дэвидсон, если она, конечно, не хочет лишить своего факультета пятидесяти баллов, и себя — шансов сдать экзамен по предмету.

— Но она нашла большую часть материала в процессе подготовки эссе, так что справедливее будет представлять его мне, — упорствовал я.

— Вы вызвались быть ее защитником, мистер Малфой? Она искала материал — отлично, значит, читала и должна была запомнить. Не вижу проблем. Продолжайте, мисс Дэвидсон, — сказала Куппер.

— Оборотень, — продолжила бледная Амелия, — это животное… то есть, это человек, который превращается в животное, страшное и свирепое, которое в основном напоминает волка. Чтобы понять, оборотень ли перед нами, нужно знать его отличительные признаки…

— Вы что-то упустили в определении, — прервала ее Куппер. — И еще, нужно говорить живее и по сути, а то мы и до завтра не закончим выслушивать ваш доклад. Не будьте такими эгоистами, другие студенты тоже хотят выступить.

— Я… я не сказала, что условие превращения в оборотня — полная луна, — исправилась Дэвидсон. — Дальше… — она взглянула на меня, ожидая подсказки или поддержки.

И тут не выдержал Алекс. Он встал и сказал:

— Профессор Куппер, вы же не предупреждали, что по теме эссе нужно будет представлять еще и доклад. Может быть, будет лучше, если доклады будут в следующий раз, а сейчас — опрос и практика по предыдущим темам, как вы вначале и говорили?

— Может быть будет лучше, если вы не будете говорить, когда вас не спрашивают, мистер Митчелл? У вас слишком много защитников, мисс Дэвидсон, но толку от этого не так уж и много. Что ж, раз они настаивают, я снимаю с Когтеврана пятьдесят баллов, вы можете садиться, — Куппер, похоже, вышла из себя.

— Но профессор… — начал Алекс, а я предостерегающе помотал головой.

— Профессор Куппер, можно я все-таки представлю доклад вместо Дэвидсон? — сказал я.

— Вы будете делать то, что я скажу! — угрожающе повысила голос Куппер. И продолжила уже вкрадчиво: — Мистер Малфой, минус пятьдесят баллов со Слизерина. А Когтевран лишается уже шестидесяти баллов, благодаря стараниям мистера Митчелла и мисс Дэвидсон. Вам троим я назначаю отработку за неподобающее поведение и вопиющее непослушание. Сегодня в шесть вечера жду вас в своем кабинете. Вы можете идти на свои места, — обратилась она ко мне и Амелии. — А эссе оставьте. Я прочту на досуге.

Я подал ей пергамент и переместился на место, где Алекс просто кипел от злости.

— Успокойся, — сказал я. — Чего ты вообще влез? Ты же умный, мог бы предвидеть такой результат.

— Мне Амелию жалко стало, — пробурчал он.

— Спасибо, — послышалось сзади.

— Ладно, подумаешь, отработка. Не в первый раз, — сказал я.

— Кому как, — снова прошептала Дэвидсон.

Пока мы перешептывались, Куппер принялась мучить других студентов, которым тоже задавала эссе в прошлый раз.

До конца занятия мы трое просидели молча, даже очередь продемонстрировать выполнение практического задания до нас не дошла. После мы, не сговариваясь, дружно отправились в библиотеку.

Сначала мы просто молча сидели, пытаясь прийти в себя. Спустя минут пятнадцать Дэвидсон уже не была похожа на призрака, Алекс перестал неистово сжимать кулаки, а я усмирил пульсировавшую в голове боль, которая, казалось, тонкой ниточкой проходила сквозь виски. Заговорили мы практически одновременно. Вдоволь навозмущавшись на несправедливость ненормальной Куппер, я принялся выполнять домашнее задание по трансфигурации, Алекс сказал, что у него стресс, и поэтому он будет читать свою любимую книгу по арифмантике, а Дэвидсон, вздохнув, принялась листать учебник по ЗоТИ, справедливо рассудив, что Куппер теперь не отстанет от нее, так что дополнительная подготовка не помешала бы.

Задвинув мысли о ЗоТИ в дальний угол сознания, я попытался сосредоточится на трансфигурации, но в мыслях возникли не формулы и законы преобразования, а лицо Грейнджер. Вчера я увидел ее хрупкую сторону, и этот образ не давал мне покоя. Мне хотелось стереть с ее лица печальное выражение. Хотелось видеть ее улыбающейся. Хотелось, чтобы ее карие глаза стали сияющими, а не подернутыми пеленой слез. Я потер виски. Мне нужно было убедиться, что она в порядке. Решение было очевидным.

— Мне нужно отлучиться по делам, — сказал я Алексу, — так что встретимся уже возле кабинета ЗоТИ.

— Без проблем, — ответил Алекс, не отрываясь от своей книги.

— До встречи, — сказала мне Дэвидсон. — Только не вздумай сбежать.

— Я еще хочу здесь доучиться, — с ухмылкой сказал я и направил волшебную палочку на кресло.

В коридоре я позвал Тинки, лучше было, чтобы он меня отлевитировал, силы мне еще могли понадобиться на отработке вечером.

Уже возле кабинета трансфигурации я засомневался в правильности своего решения. Грейнджер могла попросту быть в другом месте. Но раз уж пришел, стоило попробовать. Я поправил галстук и легко постучал в дверь.

— Заходите, — послышалось из кабинета, и я открыл дверь.

— Привет, — сказал я переместившись к ее столу.

Стол был завален разными толстыми книгами и исписанными пергаментами. Гермиона казалась такой хрупкой среди этих гор литературы.

— Здравствуй, Малфой, — ответила она несколько настороженно, отложив перо и пергамент. — Что-то случилось?

— Нет, но я по делу, — ответил я. — У меня появилась одна идея.

— Ты мог послать мне записку, — не глядя на меня сказала Грейнджер.