Rise

Родители пытались помочь мне, однако без денег сложно было что-то сделать, а наше семейное хранилище в Гринготсе было арестовано. Мать, которую в отличие от отца не отправили в Азкабан (благо, теперь там не было дементоров, так что пребывание там не было таким страшным как раньше) до судебного процесса, приходила ко мне в больницу Святого Мунго каждый день. Она садилась рядом с моей кроватью, брала меня за руку и рассказывала все последние новости. На ее изможденном лице виднелась печать перенесенных страданий и переживаний, но она стойко держалась и очень старалась подбодрить меня.

В день суда я проснулся в скверном настроении. Нельзя сказать, что до этого было ощутимо лучше. Однако сегодня должна была решиться моя дальнейшая судьба, и я очень сомневался, что впереди меня ждут изменения к лучшему. Кроме того, мое состояние было жалким, я не хотел, будучи потомком древнего чистокровного семейства магов, представать перед всеми теми людьми, которые будут меня судить, в таком неприглядном виде. Я только-только смог самостоятельно сидеть, но в таком положении терпеть боль было реально не больше получаса. Я очень сомневался, что судебное заседание продлится меньше трех часов, а это означало, что мне предстоит очень трудное испытание.

Однако колдомедики сжалились надо мной, выдав большую порцию обезболивающего зелья, которое должно было поддержать мои силы на время суда.

Мама пришла за мной заранее, она была бледнее обычного, а под глазами залегли темные круги. Сердце сжималось, когда я смотрел на нее, но мне нечем было ее ободрить. Мы, словно по молчаливому согласию, не разговаривали на тему предстоящего мероприятия, Она только тихо заметила, что я похудел, когда помогала мне одеться.

*

В Министерство Магии мы прибыли как раз вовремя. Так как сам я передвигаться не мог, мне помогали колдомедики. В судебном зале меня усадили на один из трех стульев, предназначенных для обвиняемых, которые стояли в центре помещения, рядом со мной села мама, а через несколько минут привели и отца.

— Плохо выглядишь, Драко, — с раздражением сказал Люциус вместо приветствия. — Где твоя гордость? Мог бы и лучше постараться. Или ты пытаешься вызвать жалость у этих никчемных людей? Это ниже достоинства Малфоев!

— Отец, сейчас не время и не место для таких споров. Лучше поддержи маму, она очень переживает, — спокойно ответил я. Не было никакого смысла злиться на него, я знал, что он никогда не изменится.

Мама вымученно улыбнулась и пожала мне руку:

— Я в порядке, сынок.

— Где все те маги, которые будут свидетельствовать в нашу защиту? — отец был зол.

— Никто не захотел защищать нас, Люциус. Наша репутация в обществе теперь не дает нам право что-то требовать от других, — тихо сказала мама.

— Да как ты можешь такое…

Договорить отец не успел, потому что в и без того заполненный народом зал зашел полный состав Визенгамота, и все разговоры моментально смолкли. Суровые люди в фиолетовых мантиях с вышитыми буквами “В” расселись по своим местам и хмуро уставились на нас с родителями. Один из судей громко заговорил:

— Заседание от двадцатого мая тысяча девятьсот девяносто восьмого года объявляется открытым. Разбирается дело о причастности семьи Малфоев, а именно Нарциссы Малфой, урожденной Блэк, Люциуса Малфоя и Драко Малфоя, проживающих в Уилтшире, в Малфой-мэноре к Пожирателям Смерти и их содействии Тому Марволо Реддлу, известному как Волдеморт. Допрос ведет Тиберий Солсбури, третий заместитель министра, при содействии Министра магии Кингсли Бруствера. Секретарь: суда — Аманда Браунс, сотрудница Отдела магического правопорядка.

Высокий худощавый волшебник с серым лицом встал со своего места и начал перебирать бумаги, которые лежали на столе перед ним.

— Итак, пойдем по порядку. Мракоборцами установлено, что у обвиняемых Драко Малфоя, а также Люциуса Малфоя на предплечьях имеются Темные Метки, доказывающие, что они состояли на службе у Волдеморта. В отличие от них, у Нарциссы Малфой Темной Метки нет, так что начнем разбирательство с нее, — мама крепко сжала мою руку.

— Миссис Малфой, как супруга приближенного к Волдеморту, должна была знать о многих планах Пожирателей, однако никогда не передавала полезную информацию мракоборцам или кому-либо еще, кто мог предотвратить рейды Пожирателей и другие подобные злодеяния. Миссис Малфой, так и было? — колючий взгляд Солсбури обратился к бледной маме.

— Да, — дрогнувшим голосом сказала она, — все так, однако я плохо относилась к действиям Пожирателей и Лорда. Только что я могла сделать? Лорд был сильным легилиментом, если бы я раскрыла какие-нибудь его планы, он бы тут же об этом узнал и убил бы всю мою семью. Больше всего я хотела сохранить их жизни, понимаете? Да и потом, как вы уже сказали, я не числилась в рядах Пожирателей, Метки у меня нет, поэтому я знала только малую часть информации. В день битвы за Хогвартс я понимала, что если Темный… если Волдеморт победит, то нам придется всем жить в страхе и терроре, я пыталась помочь Гарри Поттеру…

— Достаточно, миссис Малфой, — перебил судья ее. — Не стоит ссылаться на Гарри Поттера теперь. Мы выслушали ваши показания. Перейдем к допросу мистера Малфоя-старшего. Итак, Люциус Малфой, признаете ли вы, что, будучи Пожирателем Смерти, полностью разделяли позицию Волдеморта и всячески способствовали распространению злодеяний в магическом и магловском мире, а так же выполняли все его поручения?

— Я готов раскрыть информацию о том, где могут скрываться другие Пожиратели Смерти, которым удалось скрыться в день падения Лорда, — самодовольно сказал отец.

— Вы не ответили на поставленные вопросы, мистер Малфой, — Солсбери был явно раздражен таким ответом отца.

— Да, я помогал ему некоторое время, он ведь запугивал всех нас, но он отстранил меня от дел, так что я не участвовал в главном сражении. Но сейчас я хочу помочь следствию, разве не это главное?

— Вы хотите спасти свою шкуру. Из показаний других Пожирателей нам стало известно, что вы были ярым сторонником взглядов Волдеморта. И, хотя вы и не принимали непосредственное участие в битве за Хогвартс, наставляли остальных Пожирателей быть безжалостными и убивать беспощадно всех, кто воюет против Волдеморта. Это так?

— Наглая ложь! Они просто хотят выгородить себя! Я — чистокровный волшебник из древней и уважаемой семьи, вы должны верить моим словам! — отец начал выходить из себя.

— Вот именно вопрос чистоты крови сейчас не играет никакой роли, вы должны это понимать, мистер Малфой. А из ваших слов я могу заключить, что вы ничему так и не научились. Однако вы можете дать суду информацию о беглых Пожирателях, это вам зачтется при вынесении приговора.

— Да как вы смеете! Не отчитывайте меня как мальчишку! Я требую уважительного отношения к себе! — прокричал отец. Похоже, этими словами он окончательно загнал себя в ловушку.