Риск

Но тут я вспоминаю, что он провернул с Маккарти, и мне больше не до смеха. Я спешу закончить свои дела, чтобы побыстрее убраться отсюда и не слушать это дерьмо.

За стенками кабинки раздается мечтательный вздох.

– Ты даже не представляешь, как это было круто!

– Очень даже представляю. Потому что ты только и делаешь, что болтаешь об этом.

– Как классно он целуется! А когда он поцелуями спустился вниз по моему телу, его язык делал такие вещи… я даже не могу это описать. Что-то типа… поцелуя и вращения языком.

Мне становится некомфортно. Я тоже люблю потрепаться с подругами о сексе, но эти девицы слишком углубляются в детали. Хотя знают, что не одни здесь. Они видели, как я вошла.

– Удивительно, что он удовлетворил тебя. Обычно таким красавчикам плевать, кончила девушка или нет. Большинство из них получили бы минет и свалили по-быстрому.

Я смываю воду в унитазе и с шумом выхожу из кабинки.

– Простите, можно мне? – небрежным тоном спрашиваю у девушек, показывая на раковины.

В этот раз я не упускаю случая как следует их рассмотреть. Первая высокая брюнетка. Вторая – та, с которой переспал Джейк – небольшого роста, с золотисто-каштановыми кудрями, большой грудью и огромными карими глазами, отчего напоминает очень сексуального олененка.

И такой тип девушек нравится Коннелли? Секси-Бэмби?

– Так поехали в «Дайм»! – настаивает брюнетка.

Секси-Бэмби покусывает нижнюю губу.

– Даже не знаю. Будет странно, если я приеду в его любимый бар. Мы же переспали четыре дня назад. Он, скорее всего, даже не вспомнит меня.

Я мою руки. Всего четыре дня, и она думает, что он уже забыл о ней? Да уж, невысокого она о себе мнения. Может, мне стоит вмешаться и посоветовать ей не бегать за ним? Таким, как она, Джейк не по зубам.

– Ладно, тогда остаемся здесь, – говорит ее подруга по дороге к выходу. – Найдем…

Дверь закрывается, и их голоса затихают. Я вытираю руки бумажным полотенцем и раздумываю над тем, что сейчас услышала. Итак, четыре дня назад Джейк и его восхитительный язык осчастливили Секси-Бэмби. Вот так лицемерие!

И он имел наглость сказать мне, с кем спать, а с кем нет, и приказал Маккарти бросить меня? А сам занимался оральным сексом с девицей, похожей на сексуального оленя, и в пятницу вечером торчит в каком-то баре, надеясь подцепить очередную красотку! А бедный Маккарти сидит дома, и ему нельзя даже поонанировать без разрешения Коннелли!

Да пошел он!

Расхрабрившись и гордо расправив плечи, я выхожу на улицу в поисках кузины. Она стоит на тротуаре у парковочного счетчика рядом с задней дверцей спортивного черного седана.

– Едем? – заметив меня, кричит она.

Я подхожу к машине.

– Да. Но планы немного изменились. Сначала ненадолго кое-куда заедем.

6 Джейк

«Дайм» – мое самое любимое место в городе. Это идеальный образец кабака: здесь тесно и темно. На бильярдном столе не хватает трех шаров, включая восьмерки. Мишень для дротиков наполовину треснула. Пиво почти всегда разбавлено, а еда покрыта слоем жира, который камнем оседает в желудке.

Но несмотря на все эти недостатки, мне нравится эта дыра. Помещение маленькое, поэтому большие компании сюда не ходят. Клиенты в большинстве своем мужчины, и поэтому это отличное место, куда можно завалиться, если не ищешь секса.

Но Брукса, конечно, это не останавливает. Мой сосед где угодно найдет себе девушку. Приведите его в монастырь, и он совратит монашку. Возьмите его на похороны, и он будет трахаться со скорбящей вдовой в туалете. Или даже прямо на гробе. Этот парень – настоящий кобель.

Прямо сейчас он, заняв столик в углу, целуется с нашей официанткой. Сегодня на обслуживании столов их всего двое, и у одной из них во рту язык Брукса.

Второй официант, чувак с бородой и в очках, то и дело многозначительно покашливает. Но она не обращает на него никакого внимания. Тогда он кричит:

– Рейчел, твой столик ждет!

Девица, задыхаясь, отрывается от губ моего товарища по команде и машет своему коллеге рукой:

– Можешь сам их обслужить? Все чаевые твои.

Похоже, ей больше не нужна эта работа, и это ее способ уволиться, потому что без наказания она точно не останется. Официант-бородач и бармен мрачно переглядываются, и я уверен, что один из них уже позвонил менеджеру.

Пока Брукс лапает в углу официантку, мы смотрим игру «Брюинз» и слушаем жалобы Коби Чилтона по поводу назначенного мною лимита в два пива. Пусть плачется хоть всю ночь, мне все равно. Завтра вечером мы играем с командой Принстона, так что никто не имеет права притащиться на игру с похмельем. Черт, сегодня я даже запретил Поттсу и Брэю идти куда-нибудь вместе. Не доверяю я их пиво-понг-дуэту.

– Если бы ты мог трахнуть любого хоккеиста, ныне живущего или уже почившего, кто бы это был? – спрашивает Коби у Дмитрия.

Он еще секунду назад говорил про пиво, но вдруг резко сменил тему.

– Что? – в полнейшем недоумении спрашивает Дмитрий. – Ты имеешь в виду хоккеистку?

– И под словом «почивший» ты имеешь в виду, что я буду трахать труп, или спрашиваешь, трахнул бы я ее, будь она жива? – встревает Хит.

– Да нет, я про НХЛ. И никакой некрофилии! – Лицо Коби искажается гримасой ужаса.

– Погоди, так ты спрашиваешь, трахнули бы мы кого-то из парней? – спрашивает один из защитников.

Я еле сдерживаюсь, чтобы не расхохотаться.

– Ну да. Я бы выбрал Бобби Халла. Мне нравятся блондины. А вы, парни?

– Стоп, Чилтон! – вскрикивает Адам Миддлтон, наш самый многообещающий новичок. – Ты гей? – Восемнадцатилетний парень оглядывает сидящих за столом. – Он всегда был геем, и я только что узнаю об этом? Вы все знали?

– Я гей в твоих мечтах, – отзывается Коби.

Первокурсник хмурится.

– Зачем мне мечтать об этом?

– Потому что я великолепен в постели. Ты упускаешь свой шанс.