Рискнувший

Будет неправильно, если я трахну ее в одной из школьных туалетных кабинок? Эй. Не орите. Я всего лишь спросил.

— Я… уф… Нужно кое-что решить, пока я здесь.

— Как долго ты здесь пробудешь? — спрашивает Тони, вытаскивая телефон.

— Уезжаю в понедельник утром. — От моего ответа Макс опирается на спинку своего сидения. Ненавидя разбитый вид на ее лице, произношу: — Обещаю завтрашний вечер сделать особенным. Удостоверимся, что малец будет чем-то занят, и я отведу тебя в милое место. Обещаю.

Тони открывает рот, чтобы сказать мне кое-что после того, как посмотрел на свой телефон. Тут же отрицательно качаю ему головой в надежде, что Макс не увидит.

Вам интересно, что я задумал, да? Хорошо. Мне нравится, когда ваш мозг начинает задавать вопросы, и я могу показать один-два трюка, припасенных в рукаве, за пределами спальни. Эй, у меня там много трюков. Вы видели, как я вращаю бедрами? Это заводит девушек каждый раз…

Глава 13

Макс

— Выбирай цвет! — кричит Эрин, и я забрасываю еще один мягкий крендель в рот.

Люк сказал, что крендельки мне есть можно. Не моя вина, что он не уточнил, какие. Пожалуйста, не стучите на меня. Я скучаю по соли! Я. Скучаю. По соли.

— Мне нравится розовый…

— Ты не на вечеринку по случаю своего пятилетия идешь, а на дорогой ужин.

Я упоминала, как ненавижу дорогие ужины? А эти белые скатерти? А тот факт, что я не привыкла ходить в такие места, потому что вполне уверена, что не знаю, какой вилкой пользоваться? Я всегда ем неправильной вилкой. Кому вообще надобно класть столько вилок на один стол? Ну правда.

Эрин предлагает:

— Как насчет глубокого фиолетового?

— Чтобы я выглядела как виноградина? — Я указываю на свой растущий живот. — Отбой.

— Красный?

— Это твой цвет. Кроме того, когда ты его надеваешь, люди кричат: «Смотри, какая она горячая», а когда я надеваю его, то они кричат: «Эй, Кул-Эйд» (прим. пер. — газированный напиток с разными ароматизированными добавками, но обычно красного цвета)!

Эрин закатывает глаза и пытается не улыбнуться.

— Ладно. Темно-синий? Он как новый черный.

— Я похожа на морячку? — Засовываю остаток кренделя в рот. Качая головой, подруга выдыхает.

— Зеленый? — Прежде, чем я отвечаю, она снова качает головой. — Боже, в зеленом ты выглядишь ужасно.

Я бы обиделась, если б она была не права.

— Значит, черный. — Она вытаскивает платье без плеч с вешалки и передает его мне. — Помимо того, что это единственный способ остановить тебя от того, чтобы быть занозой в заднице в плане выбора платья, оно также утягивает, и я знаю, что с твоим растущим животиком ты начинаешь чувствовать себя…

— Коровой. А я даже еще не настолько беременна. — Я вырываю у нее платье.

Промаршировав в примерочную, начинаю переодеваться, когда она задает вопрос:

— Так между вами с Келларом все в порядке?

Я снимаю лосины.

— Ага… — Слово соскальзывает с языка, пока я на мгновение возвращаюсь к нашему вчерашнего разговору. — То есть мы немного поговорили обо всем, но я знаю, что еще и позже поговорим. Я пытаюсь наслаждаться временем с ним, пока он здесь на выходные, знаешь? — Оказавшись в платье, которое выглядит на удивление приталенным, открываю дверь. — Паршиво только то, что он здесь лишь на выходные.

Эрин гордо улыбается.

— Черт, а я хороша.

Перевожу глаза на отражение в зеркале и соглашаюсь.

— Так и есть.

Ненавижу признаваться, но это впервые, когда я чувствую себя отдаленно сексуальной с тех пор, как узнала о беременности, но это правда. По большей части, я чувствую себя огромным шаром. Я знаю всего нескольких женщин, которые чувствуют себя радостно и особенно в таком положении. Единственная радость, которую испытываю я, это рвота раз в день, или когда я нахожусь в дюймах от кексика, которые Люк мне теперь не дает.

— Я найду туфли на каблуках. Не снимай платье. Из магазина выйдешь в нем.

— Эрин, я не так…

Она отрывает от него бирку и с сарказмом во взгляде смотрит на меня.

— Так будет, потому что я так сказала. А теперь бери вещи и идем. Не хочу, чтобы ты опоздала на свидание с Келларом, хотя, когда он сам приходил вовремя?

Ухмыляюсь и делаю, как она говорит. Как только моя одежда аккуратно сложена и оказывается в моих руках с сумочкой, закинутой на плечо, я выхожу из примерочной и на кого-то наталкиваюсь.

— Мне жаль, — быстро извиняюсь я, поднимая выпавшие из рук лосины.

— Правда? — Голос привлекает мое внимание. Поднимаю глаза и замечаю Лиз, улыбающуюся мне и выглядящую идеально, как и всегда.

Клянусь, гардероб этой девушки мог делать только «Маттель» (прим. пер. — американская компания, производитель игрушек, одежды для Барби, Монстр Хай).

— О, это ты, — бурчу я.

Ее глаза шарят по моему наряду, и она складывает руки на груди.

— Нарядно выглядишь.

— А ты как шлюха

— Спасибо, — он подмигивает мне, задирая подбородок.

— Это не особо-то и комплимент.

— Зависит от твоих взглядов на жизнь.

Я не… Я даже не… Я только… Нет.

Добавив теплоты в голос, она спрашивает:

— У вас с Неразрушимым все получилось?

Удивленная вопросом, я не отвечаю.

Что именно она знает?

— Он наконец вытащил свою голову из задницы и признался, что влюблен в тебя? Или вы до сих пор играете в кошки-мышки? Я не разговаривала с ним с тех пор, как он попросил меня поселить того мальчика в отель. И последний его бой на турнире я тоже пропустила. Уезжала из города по срочным семейным обстоятельствам. Пыталась написать ему, но он же не отвечает.

Не веря, я лишь едва приоткрываю рот, но все равно ничего не отвечаю.

Вы знали, что он был с Лиз по этой причине? Знали и не сказали мне? Мы говорили об этом! Вы должны были быть хорошими друзьями и сказать мне! Что значит, вы пытались, а я не слушала…

— Ты меня слышишь?

— Извини, — отвечаю я, прочищая горло и пытаясь стряхнуть с себя глупое выражение. — Да. У нас все вышло.

— Хорошо, — она улыбается, отчего у меня зарождается странное ощущение.