Рискованное приключение

Его лицо потемнело, и я поняла, что спрашивать все-таки не следовало.

— Извини, мне не следовало спрашивать, — пробормотала я. Мои внутренности терзал страх, потому что я знала, что сделала что-то не так, и не хотела, чтобы он снова стал таким Максом, каким был вчера днем. Я решила сменить тему и попыталась выскользнуть из-под него. — Пойду сделаю кофе.

Его вес не сдвинулся, на самом деле он даже еще сильнее навалился на меня, пригвоздив меня к месту. Я подняла на него глаза.

— Почему не нужно? — поинтересовался он.

— Очевидно, что ты не хочешь говорить об этом, — осторожно заметила я.

— Может, и нет, но это не значит, что ты не должна спрашивать.

— Ну...

— Ты лежишь голая в моей постели, детка, ты готовишь на моей кухне, ты переезжаешь в город, покупаешь письменный стол — и все это, чтобы быть со мной. Тебе не кажется, что ты имеешь право знать?

Я считала, что имею право знать о многом, обо всем.

Но я не стала это говорить. Собрав все свое мужество, я не отводила от него взгляд.

Макс приподнялся на локте, но так и не сдвинулся с меня. Его взгляд переместился на мой висок, и он прикоснулся к нему пальцами, зарывшись в волосы. Он провел по моим волосам вниз и стал накручивать прядь на палец. Мне были приятны его прикосновения, но наблюдая за быстрой сменой эмоций на его лице, я поняла, что они не были приятными. Он отвел взгляд от моих волос, не переставая крутить локон, и посмотрел мне в глаза.

— Давно, в пятом или шестом классе, мы все были в одной компании: Битси, Броуди, Шауна, Ками, Гарри и я.

— Гарри? — удивленно спросила я.

— Да.

— Ками?

— Да, типа того, в основном она увязывалась с нами, у нее было мало своих друзей.

Не удивительно, если слова Макса о том, что Ками всегда была стервой, правда.

— Без Кертиса? — спросила я.

— Да.

«И без Анны?» — подумала я, но не произнесла вслух.

— Мы были близки, — продолжал он, — все делали вместе, вместе пошли в старшую школу. И оставались близки, хотя Битси и Шауна учились классом младше, а Ками двумя.

Я кивнула, поощряя его продолжать, и передвинула ладонь ему на грудь.

— Ками отдалилась от нас, завела собственных друзей, но она всегда оставалась близка с Шауной. Мы с Броуди в девятом классе вошли в школьную футбольную команду, Гарри нет. Тогда-то мы с Броуди и подружились с Кертом, который был на год старше, но отдалились от Гарри. Он был рядом, мы зависали вместе, но общались уже не так тесно.

— А с Шауной общались?

— Да.

— Значит, она была твоей подругой?

Макс усмехнулся:

— Я учился в старших кассах. Мальчишки совершают глупости в присутствии красивых девчонок, а она, несмотря на то, что большую часть времени была высокомерной занозой в заднице, всегда была красивой, даже тогда.

Я постаралась, чтобы эти слова не впились в меня, словно острие ножа, но не преуспела.

Вчера ночью он сказал мне, что я хорошенькая, а не красивая, а все женщины знают, что это две большие разницы.

— Герцогиня, — нежно произнес он, явно разгадав выражение моего лица, — она тебе и в подметки не годится.

Я выдавила улыбку и попыталась вернуться к предыдущей теме:

— Продолжай.

Но Макс не поддался.

— Детка, я серьезно.

— Итак, — упрямо продолжила я, — вы все были друзьями.

А Макс, как обычно, отказался менять тему.

— Она красивая, но холодная. Великолепно работает ртом, когда он на члене. Но если она использует его для чего-то другого: целует, разговаривает или дуется, что происходит чаще всего, то не так уж хороша.

— Макс...

— И она не расслабляется, когда ее трахаешь, хочет все контролировать: тебя, себя — все. Секс для нее— способ манипулировать, попытка обвести тебя вокруг пальца, поймать в свою сладкую ловушку. Но она никогда не понимала, что настолько напряжена, настолько сосредоточена на своем плане, что никогда не позволяет себе наслаждаться процессом, а если она не получает удовольствие, то и ты тоже не можешь.

Я поймала его взгляд и честно сказала:

— Не уверена, что мне необходимо это знать.

— Никогда, — сказал Макс, не отреагировав на мои слова, — никогда не случалось так, что я входил в комнату, видел ее, одетую на выход, и забывал дышать, как было с тобой перед походом в «Петуха».

От этого признания мои глаза распахнулись, и я тоже забыла, как дышать. Потом вспомнила и прошептала:

— Макс...

Он провел большим пальцем по моему виску.

— За технику минета Шауне можно поставить десятку. Но за артистизм — ноль. — Он коснулся моих губ своими и пробормотал: — Ты же, малышка, ты так загораешься, что... черт... — Он потерся своим носом о мой, и его глаза потемнели от приятных воспоминаний. — Когда я вижу, как ты сосешь мой член, я могу поклясться, что тебе это нравится даже больше, чем мне. Высший бал. — Он легко поцеловал меня. — Секс с ней не идет ни в какое сравнение с тобой. Разные лиги.

Мне не хотелось этого признавать, но его слова меня очень порадовали.

— И она никогда, ни разу с пятого класса, не заставила меня смеяться, — закончил Макс.

Это обрадовало меня еще больше.

— Ладно, я лучше Шауны, — пробубнила я, немного смущенно и застенчиво (но все равно очень довольно), — продолжай.

— Да, я продолжу, когда ты пообещаешь мне больше никогда не делать такое лицо, когда я честно говорю о ней.

— Какое лицо? — спросила я, догадываясь, хотя и не могла видеть себя.

— Как будто я неожиданно ударил тебя ножом в живот.

О Боже. Он действительно так хорошо меня понимает?

— Да, именно так ты и выглядела, — сказал он, как будто я задала свой невысказанный вопрос, и мои глаза распахнулись.

— Поразительно, — выпалила я.

— Детка, не играй в покер, — посоветовал Макс и улыбнулся, — никогда.

— Хороший совет, — прошептала я.

Его лицо смягчилось, он наклонил голову, чмокнул меня в нос и прошептал:

— Хорошенькая.

Потом он перекатился на спину, увлекая меня за собой, так что я оказалась почти на нем.

Опираясь рукой на его грудь, а локтем на кровать, я приподнялась и спросила:

— Ты закончишь свой рассказ?

— Да, — сказал он, вздыхая, — хотя тут не о чем говорить. Мы закончили школу, и Шауна поступила в Университет штата Калифорния. После этого она на несколько лет пропала, вышла замуж за какого-то богатого старика из Аспена, развелась с ним и содрала с него деньги, сколько могла, но не так много, как хотела. Может, она и была красива, а он стар, но он не был дураком. Она вернулась и жила на эти деньги, подыскивая следующего.